Венок и швабра, или Сюрприз драматургу - Виктор Буренин

Виктор Буренин

Венок и швабра, или Сюрприз драматургу

Мело-трагедия с недоразумениями в четырех картинах, с фантастическим прологом, небывалым эпилогом, хором и танцами петербургской Зги и разрушением театра.

Читана в литературно-театральном комитете[1] по 5 рублей с картины. За пролог и эпилог взята членами комитета особая приплата по рублю. Одобрена безусловно для первых представлений.

Лица

Мордарий Драмоделов, московский драматург.

Таинственный незнакомец[2].

Владимир Немирович-Данченко, Владимир Александров, Владимир Карпов[3], Отставной Калхас[4] – московские мастеровые Драматургического цеха.

Унтер Карпов.

Петербургская Зга.

Извозчик.

Первый голый.

Второй голый.

Третий голый.

Четвертый голый.

Голос г. Флерова.

Голос г. Ивана Иванова.

Голос из почетного купечества.

Голос мужика из райка.

Разные другие голоса.

Швабра.

Публика театральная; присяжные александринские театралы[5], рецензенты, балетоманы, папильоны[6], актеры, одетые кучерами, и проч.

Действие пролога близ Москвы; четырех картин – в Петербурге; эпилога – в бане.

Пролог

Ночь. Дикое место близ Москвы. На заднем плане видна Вшивая горка[7]. Посредине сцены котел на огне.

Мордарий Драмоделов, Владимир Александров, Владимир Немирович-Данченко, Владимир Карпов и множество других московских мастеровых драматургического цеха образуют круг около котла; у всех в руках огромные перья наподобие метел.

Владимир Немирович-Данченко

Флеров три раза кричал.

Владимир Карпов

Простонал Иван Иванов[8].

Владимир Александров

Час варения насталВсяких пьес для балаганов,Клубных сцен, кафешантанов,Для театров двух столиц.

Все мастеровые драматургического цеха

Заварим для пьес сто лицПошлых, глупых и похожихНа лакеев из прихожих,На торговок площадных;Говорить заставим ихБездну глупостей и вздоров…

Владимир Немирович-Данченко

Чу! три раза крикнул Флеров!

Все мастеровые драматургического цеха

Закипай в котле, вода,Разводись в ней ерунда!

Вливают в котел ланинского шампанского и бросают всякую дрянь, как-то: замоскворецкое остроумие, гостинодворские каламбуры, цыганско-стрельнинские романсы[9] и куплеты, московского трагика под хреном, обрывки феерий и мелодрам времен Радиславскаго и Тарновскаго, кочерыжки от драматической капусты Шпажинскаго, огрызки «сценичности» из пьес Дьяченки и т. п. Все усердно перемешивают перьями, кружась около котла.

Все мастеровые [драматургического цеха]

(перестав мешать в котле, пробуют варево)

Что за дивная окрошка!

(Обращаясь к Мордарию Драмоделову.)

Подожди еще немножко,Дай остыть ей, и потомЗачерпни ее ковшом –Выйдет миленькая пьеска!

Владимир Александров

Дунул ветер утра резко…

Все мастеровые драматургического цеха

Флеров три раза кричал:Расставанья час настал!

Разлетаются. Остается один Мордарий Драмоделов, до самого рассвета переливающий драматическое варево из котла в четыре лоханки, по числу действий в его пьесе.

Картина 1

Цветочная лавка на Невском проспекте, открытая отставным Калхасом, после того как «Прекрасная Елена» сошла с казенной сцены[10] и водворилась в «Аркадии»[11] и других увеселительных заведениях низшего разряда, где даются спектакли не только распивочно, но и на вынос.

Калхас

(оглядывая лавку)

Цветы. Все цветы. Слишком много набралось сценических цветов: не продам и в двадцать лет. Карпов! Карпов![12] Куда ты запропастился?

Унтер Карпов

(появляясь из глубины сцены)

Чего изволите?

Калхас

Туши огни. Пора закрывать магазин. В Александринке уже началось представление. Верно, сегодня венков покупать не будут.

Карпов

Нонече в теятер венков что-то и совсем не требуют, в рот им пирог с визигой! Больше все для кладбищ отпущаем. С этой флузнцей, в рот ей растегай с творогом, вишь мор какой пошел…

Калхас

Да кому и венки-то нынче в театре подавать? Прежде вот Виктора Александрова играли. А теперь Владимир Александров пошел, Владимир Немирович-Данченко, Владимир Карпов. Все вишь Владимиры; недаром хотят завладеть театральным миром.

Внезапно раскрывается дверь лавки. Сначала в нее ничего не видно, кроме петербургской погоды. Влетает несколько комков грязи от резиновых шин. Потом на фоне петербургской погоды выделяется силуэт таинственного незнакомца в плаще и маске. Из кармана плаща торчит московский калач и откупоренная бутылка ланинской воды, которая шипит во все остальное время действия первой картины.

Таинственный незнакомец

Что, есть у вас готовые венки –Роскошные венки для драматургов?Но подешевле?

Калхас

Дорогих венковДля драматургов не бывает: держимДешевые мы только. Для актрисБывают дорогие: для балетных,Для опереточных, и мертвецам поройБерут венки из дорогих.

Таинственный незнакомец

Прекрасно. Так покажите.

Калхас

Карпов, принесиВенок – ну, знаешь, тот, что из брусники.

Таинственный незнакомец

Вы говорите: из брусники?

Калхас

Да. Но вы не беспокойтесь: лист зеленыйИ свежий, лучше всяких лавров.

Карпов приносит венок.

Конец ознакомительного фрагмента.

Сноски

1

Литературно-театральный комитет – состоял из писателей и актеров и определял пригодность пьес для сцены.

2

Таинственный незнакомец – намек на псевдоним А. С. Суворина.

3

Владимир Карпов – возможно, драматург В. Г. Карпов-Крымский.

4

Калхас – герой оперетты Оффенбаха «Прекрасная Елена». Весьма возможно, что пародия связана с драматическим этюдом А. П. Чехова «Калхас» (1886), рисующим престарелого комика Светловидова в костюме Калхаса, горюющего о том, что он загубил талант, паясничая и развращая умы.

5

Александрийские театралы – постоянные посетители AT.

6

Папильоны (papillons, франц.) – легкомысленные люди.

7

Вшивая горка – нарочитое искажение названия московской улицы Швивая горка.

8

Опытные читатели легко припомнят, что в сем прологе автор подражал известной сцене ведьм в четвертом действии «Макбета», причем филина, кричащего три раза, и мяукающего кота заменил московскими театральными критиками – г. Флеровым и г. Иваном Ивановым.

9

Цыганско-стрельнинские романсы – намек на цыганский хор в московском ресторане «Стрельня».

10

«Прекрасная Елена» сошла с казенной сцены… – Оперетта Оффенбаха, ставившаяся в 70-х годах на сцене императорских театров в Москве и Петербурге.

11

«Аркадия» – кафешантан купце Д. А. Полякова, где исполнялись оперетты (см.: А. Кугель, Театральные портреты, М.-П., изд-во «Петроград», 1923, стр. 177).

12

Автор просит не смешивать унтера Карпова с г. Карповым, одним из новейших московских драмоделов, сочинившим «Жрицу искусства» и «Рабочую слободку, или Коготок в драмоделии увяз – всей птичке пропасть» («Жрица искусства», «Рабочая слободка» – намек на пьесы Евт. Карпова (1891, 1892).). В создании Карпова автор подражал Дмитричу из «Власти тьмы» (Дмитрии из «Власти тьмы» – намек на персонаж пьесы Л. Н. Толстого «Власть тьмы» – отставного солдата, старика-работника Митрича.). Особенно подражание выражено в поговорке: «в рот им пирог с визигой», «в рот им кулебяку с копченым сигом» (В рот им пирог с визигой – пародия на реплику Митрича: «в рот им ситнего пирога с горохом» (сцена 2, явл. 1).) и т. п.