Старец и психолог. Фаддей Витовницкий и Владета Еротич. Беседы о самых насущных вопросах христианской жизни - Нина Иашвили

Старец и психолог. Фаддей Витовницкий и Владета Еротич. Беседы о самых насущных вопросах христианской жизни

Составители Илья Кабанов, Нина Иашвили

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

ИС 14-324-2886

© Издательство «Никея», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

От издательства

Мы решили представить читателю отчасти состоявшийся на самом деле, а отчасти сконструированный нами диалог двух выдающихся сербских мыслителей XX столетия – архимандрита Фаддея Витовницкого и одного из его духовных детей, православного психолога и психотерапевта Владеты Еротича. Собеседники делятся своими размышлениями о любви, свободе, духовном пути христианина, о нравственном состоянии современного мира и о роли, которую играет в нем Православная Церковь. А также – о важности каждой нашей мысли, ведь мысль – начало всему.

Коротко представим наших авторов.

Старец Фаддей (в миру – Томислав Штрбулович) родился в крестьянской семье 19 октября 1914 года, в день святого апостола Фомы, по имени которого и был наречен. Тома появился на свет семимесячным и был крещен немедленно, так как родители боялись, что младенец не выживет, настолько он был слаб. Мальчик открыл глаза лишь после совершения Таинства.

Детство Томислава пришлось на военные и послевоенные годы и оказалось трудным. Мальчик с восприимчивой, ранимой душой рано потерял мать, ему выпало испытать много горестей и печалей. Он рассказывал, что часто убегал из дома с одной коркой хлеба в кармане. С тех пор будущий старец не мог принимать пищу, приготовленную на сливочном масле, не пил молока, не ел мяса и яиц. До шестнадцати лет он питался в основном «хлебом, луком и огурцами», придя, по милости Божией, на этот свет как на чужбину, чтобы с детства поститься и угождать Богу.

С ранних лет Господь начал открывать Томиславу тайны духовной, подвижнической жизни. «Когда я был маленький, – писал старец Фаддей, – я много размышлял обо всём, обращая особое внимание на мысли, но, состарившись, вижу, что еще не достиг той ступени, на которой был ребенком, потому что Сам Господь просвещает детей».

В те годы в сердце мальчика зарождается стремление уйти от мира, в котором царят печаль и боль, и полностью посвятить себя Богу, искать радость и утешение только в Нем. Томислав раз и навсегда решил для себя, что вся земная жизнь – только служение и другой жизни у него быть не может: «Я с детства понимал, что существует служение: родители служат детям, дети служат родителям. И тогда мне в голову пришла мысль о том, что если один служит другому, то и я хочу служить Богу, потому что Он – над всем. Вот так призвал меня Господь с малых лет».

Однажды Томислав сильно заболел, и его поместили в белградскую больницу, где он провел сорок семь дней. Состояние его оставалось тяжелым, и прогноз врачебного консилиума был суров: больной не проживет больше пяти лет. Приняв диагноз как недвусмысленный призыв Божий отрешиться от мира, Томислав отказался продолжать лечение, покинул больницу и отправился в монастырь Горняк.[1] Он поведал настоятелю о своей жизненной ситуации и о том, что хотел бы посвятить оставшиеся годы Богу, проведя их в смирении, покаянии и молитве.

При разговоре Томислава с игуменом присутствовал некий русский старец. На следующий день он сам подошел к юноше и сказал: «Ты не найдешь ни в одной из здешних обителей того монашества, какое ищешь. Такое устройство есть только в монастыре Мильково,[2] где собрались русские иноки. Ты должен идти туда!»

Томислав отправился в Мильков монастырь, где стал духовным чадом старца Амвросия,[3] учась у него спасительному послушанию, трезвению ума и непрестанной Иисусовой молитве.[4] «Каждый день я исповедовался отцу духовнику во всём, что происходит в моей душе, и он советовал мне, как поступать. Спустя определенное время я заметил, что молитва входит в меня вместе с воздухом при дыхании; постепенно молитва сама стала совершаться в сердце». Так Томислав, ведомый опытной рукой старца Амвросия, стяжал благодать внутреннего мира и радости в Духе Святом, благодать очищения ума и освобождения его от рабства чувствам и страстям.

После смерти Амвросия Мильковского в обители начались брожения, и послушник Томислав вернулся в монастырь Горняк. Там в 1935 году он принял монашеский постриг с именем Фаддей, а позже был рукоположен в иеродиаконский чин. Вскоре инок стал клириком Белградско-Карловацкой архиепископии и братом Раковицкого[5] монастыря.

В 1941 году отец Фаддей дважды арестовывался нацистами, но даже под угрозой смерти свидетельствовал свою преданность Богу, свое безраздельное служение Христу и Его Церкви.

В 1943-м его приговорили к смерти, но Господь утешил Своего подвижника чудесным видением: «Вдруг передо мной появился высокий воин с перекрещенной на груди золотой лентой. На голове его шлема не было. Высок, прекрасен, на земле таких не бывает! Держит в руке свиток и смотрит на меня, и я понимаю: Ангел, утешение от Господа! Воин Божий развернул свиток и сказал: „Смотри, это – карта Сербии. Не бойся, не страшись, предстоит тебе еще многих утешить и ободрить“». Спустя месяц нацисты перевели его в монастырь Войловица,[6] где он вместе со святителем Николаем (Велимировичем; 1880–1956) и другими заключенными служил литургии.

После войны батюшка восемь лет нес крест игуменского служения в Печи. В 1962 году он был поставлен во главе монастыря Витовница в Воеводине, где прослужил десять лет.

Отец Фаддей, с ранних лет стремившийся к монашескому уединению, всячески уклонялся от настоятельской должности, но Господь постоянно возвращал его к народу. «Пока мы не смиримся, Бог не перестанет нас смирять!» – часто повторял батюшка.

В 1975 году по благословению правящего епископа старец Фаддей начинает новый подвиг неустанного духовнического служения, которое продолжится вплоть до его кончины: «Мне приходилось много говорить, и меня стало мучить горло, у меня началось воспаление, которое мне так и не удалось полностью вылечить. Иногда было очень тяжко, я едва мог служить литургию».

С начала 1980-х годов к старцу Фаддею стекаются сначала ручейки, а потом и полноводные реки паломников и кающихся изо всех уголков Сербии. Разговоры, наставления, советы и чтение молитв продолжались до глубокой ночи, а иногда и до зари. Исповеди перетекали в литургии, вечерние службы – в ночные беседы…

В 1992 году у батюшки случился первый инфаркт, а в 1996 году – второй. «Я пережил два сердечных удара, – рассказывал отец Фаддей, – из-за того, что мне приходилось много говорить с людьми. Думал, что мне конец, но вот ожил, но нет сил разговаривать, могу только служить и петь. Но что делать, если люди приходят со своими бедами и заботами? Раньше я не страдал от высокого давления, а сейчас, когда слушаю человека, узнаю о его горестях и принимаю их на себя, давление поднимается. Лекарства пить я не люблю, но вот жив!»

Старец всегда оставался носителем святоотеческого смиренномудрия, был мягок со слабыми и страдающими, строг к тем, кто хотел усовершенствоваться в любви Христовой, а строже всего относился к себе самому. Когда в народе распространился слух о том, что Бог даровал ему дар прозорливости, батюшка, стараясь защитить хрупкие души своих духовных чад от искушения идолопоклонством перед человеком (пусть даже перед духовником), говорил о себе с улыбкой: «Ну да, заберусь на подоконник и далеко-о вижу…»

Людям, ожидавшим каких-то немедленных чудес после разговора с ним, батюшка терпеливо объяснял: «Вы приходите ко мне со своими заботами, а у меня у самого много проблем, и Господь нас всех утешает. Я пожалуюсь вам, вы пожалуетесь мне, и всем хорошо, потому что Бог нас утешил!»

До самой кончины старец Фаддей не переставал совершенствоваться в любви Христовой. В ночь с 13 на 14 апреля 2003 года великий подвижник преставился ко Господу и был похоронен в день преподобного Тита Чудотворца в Витовницком[7] монастыре. Его отпели и проводили тихими молитвами иноки и инокини из многих обителей, а также его духовные чада, поспешившие со всех краев Сербии для последнего целования, скорбя, что осиротели на земле, и радуясь тому, что обрели неусыпного молитвенника на Небесах.

* * *