Тайна львовских подземелий - Александр Косарев

Тайна львовских подземелий

Александр Косарев

Жить надо пока дают! Потом поздно будет!

© Александр Косарев, 2016

© Нина Александровна Косарева, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-1158-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая: Превратности судьбы

Странно иной раз складывается человеческая судьба самого обычного человека! Каждый из вас наверняка замечал такой удивительный феномен. Иной из нас за всю свою жизнь дальше пригородной дачки так никуда и не добирается. А другой и рад бы хоть годок пожить спокойно, ан, нет, несёт его родимого по городам и весям беспрерывно, только успевай поворачиваться! Вот и мне самому этаким «Макаром» подфартило. Кажется, совсем недавно жил я себе в своё удовольствие. Работал в исследовательском институте, писал потихоньку кандидатскую, и даже подумывал о вступлении в партию (коммунистическую, естественно).

Но вновь встряхнуло нашу непутёвую родину, и остался я после «Перестройки» с голым, прости Господи, задом, и недописанной своей диссертацией. Но делать нечего, жизнь не остановишь! Начал крутиться. Поначалу устроился к одному шапочному знакомому в винный магазинчик, простым продавцом, естественно. Продержался там почти полгода. Чуток окреп, отъелся. Однако счастье долгим не бывает. Магазинчик пошёл «ко дну» и я был вынужден искать себе новое пристанище. Чего только потом не делал, чтобы свести концы с концами? Торговал колготками, перегонял фуры с корейскими телевизорами, и вновь торговал, но теперь уже конской упряжью. Работал охранником, электриком и даже массажистом, банковским дамам их толстые спины правил. Но и это всё слизнула царящая в стране анархия словно коровьим языком, и ушло оно в никуда, исчезло в тумане! В один из бездарно прожитых дней, мечась в поисках хлеба насущного, я созвонился с одним из своих армейских дружков, выискав его телефон в старой записной книжке.

Поговорили немного, вспомнили прошлые годы, оценили времена настоящие. Да, совсем забыл сказать, звали моего дружка Леонидом. Лёнчик – пончик. Уговорились мы с ним о сходке и встретились через пару дней с глазу на глаз в небольшой открытой пивной, что приткнулась на бульварчике, прямо напротив памятника Пушкину, если смотреть через Тверскую. Сидим, пиво потихоньку потягиваем, кругом народ бурлит, флагами машет, кричит о чём то… А с ним мы сидим, не встаём. Обоим уже под сорок считай, жизнью изрядно пожёваны, нам не до криков о свободе и справедливости. Ведь мужику российскому так на роду написано, ошибок по жизни много делать нельзя ни в коем случае. Судьбу свою, пусть и непростую, нести следует тщательно, осторожно и трепетно. Повороты в ней делать плавно, с изрядной аккуратностью!

Но в проклятые 90-е нас взяли всех подряд и, не разбирая ни чинов, ни званий, взяли да и размочалили об асфальт, растёрли в кисель! А потом, вытерев предварительно о наши остатки ноги, власти наши подняли, что осталось, и сказали с кривыми улыбочками: – Ну что ж, ребята, живите дальше, как сможете, конечно. Впрочем, что это я, разнылся, от темы отошёл? Виноват, исправлюсь! Сидим мы, значит, рыбку какую-то мусолим, делимся негативным опытом последних лет. И вдруг Лёня мой аж подпрыгивает на дюралевом стульчике.

– Коль, – говорит он аккурат после третьей кружки, – да ведь ты, как мне помнится, в сапёрном взводе воевал?

– Было, – согласно киваю я головой, – помню! И что с того?

– Да то, – отвечает, – что для тебя браточек, у меня кое-какое дельце есть! Да ещё какое доходное! И как я позабыл? Допивай скорее, – заторопился он меня, – нам бы только этого мужика застать. Летом у него самый сезон заработков, поймать его дома нечасто удаётся. Пошли, пошли скорее!

Отыскали мы с ним телефон-автомат, звонит он кому-то, отвечает ему кто-то. Лёнчик начинает втолковывает ему, о том, что нашёл нужного человека, а я думаю про себя: – О чем речь, о каком сезоне они речь ведут? Кедровые шишки что ли в тайге нужно бить, или на путину ехать придётся? Тогда причём здесь моя служба?

Тут мой друган трубку вешает, по плечу меня радостно хлопает и чуть не за руку тащит в метро. Едем до Комсомольской, к вокзалам, садимся в электричку. Едем куда-то, уже на электричке, довольно долго едем. Потом ещё на автобусе около часа тащимся. Наконец-то доехали, к вечеру почти. Деревня как деревня, дом как дом, деревянный, хотя и большой. Думаю про себя: – Как же Лёня сюда дозвонился? А он в это время в дверь стучит. Выходит на наш стук хозяин избы. Невысокий такой, крепенький мужичок. Лицо суровое, руки и лицо в шрамах. Пожали мы друг другу руки, и тут он впервые взглянул мне в глаза. Не просто так взглянул, а при этом и ладонь мою сжал весьма и весьма неслабо. Я естественно ответил. Он ещё поддал, и я давлю изо всех сил. Короче руки наши потом еле расцепили, так они слиплись!

Зашли после знакомства в дом, уселись, как водится на кухне. Думал, начнётся обычная русская пьянка, но нет, несёт хозяин самовар в горницу. Не дровяной, правда, электрический, но всё равно, приятно. Сидим, чай пьём, беседуем. Правда очень скоро замечаю, что хозяин наш, а назвался он Степаном Ивановичем, разговор наш гнёт во вполне определённую сторону. Образование моё его интересовало только в смысле моих навыков химика, здоровье занимало в плане выносливости и трезвости, а воспоминания юности, только в плане байдарочных походов и туристических слётов, в которых я некогда принимал весьма активное участие. А когда он услышал о том, что я службу проходил в отделении сапёров, да ещё и принимал активное участие в уничтожении старых складов времён давно минувшей войны, восторгу его просто не было предела. Отлучившись на несколько минут, он принёс нечто, завёрнутое в старую мешковину. Хитро улыбаясь, очистил стол от чашек и вазочек с вареньем, после чего водрузил ношу прямо под моим носом.

– Взгляни-ка Николай, на сей предметец! – предложил он, откидывая тряпку в сторону.

Я едва не подавился лимонной долькой, которую только что выудил из чая и теперь не торопясь пережёвывал, поскольку прямо передо мной лежала изрядно проржавевшая немецкая противотанковая мина! Мало того, что она проржавела, это было бы ещё полбеды, но она была с взрывателем, проржавевшим гораздо более, нежели её корпус! Когда я оторвал от этого чудища глаза, Лёни моего в комнате уже не было и в помине, но хозяин, опершись костяшками пальцев на скамейку, смотрел прямо мне в глаза и не один мускул не дрожал на его лице.

– Ну что же, – проглотил я неподатливую лимонную корку, – случай конечно нетривиальный! Немецкая противотанковая мина, марка Z-52, если память не подводит. Вес боевого заряда – четыре с половиной килограмма. Два детонатора. В нынешнем состоянии разборке явно не подлежит. Советую вам Иван Степанович, – перепутал я со страху имя и отчество хозяина дома, – отнести эту штуку с большой осторожностью подальше, да и закинуть в какое-нибудь безлюдное болотце!

– Э-э не-ет, мил человек! – отвечает он мне. Не для этого я её из белорусских лесов сюда тащил, чтобы так бездарно зарывать в землю или в болоте топить! Ты мне, если специалист, помоги её разрядить, да к делу пристроить. Поможешь – приму тебя к себе с радостью. Будешь у меня при деле, при деньгах, семья твоя сыта будет. Подумай, не торопись. Спешить нам с тобой некуда. Дом у меня большой, поспать есть где. Инструмент есть какой пожелаешь, еды навалом, только трудись. Неужели умному россиянину слабо с немецкой железкой справиться?

– Нет, – говорю, – не слабо, но только в жилом доме такими делами мне заниматься несподручно. Лучше бы, мне устроиться в более укромном месте.

– Это запросто! – бойко вскакивает мой новый знакомец с места.

Заворачивает он мину опять в тряпочку и пулей вылетает на улицу. Я естественно за ним. И главное, как на магните за ним иду, словно на привязи какой! Вроде не тащит никто, не заставляет, а иду, хотя прекрасно понимаю, между мной и смертью всего лишь метр с гаком! Обогнули мы дом, прошли садик небольшой, яблонь двадцать, не более. Затем сотки четыре картошки, вовсю уже цвела. Подходим к баньке у заборчика перед самым лесом. Ладная банька, качественная. Заходим вовнутрь. Хозяин открывает люк, лестница под ним, прочная лестница – дубовая. Спускаемся вниз у меня и глаза разбежались. Столы, тиски, свёрла, захваты всякие, ножовки электрические. Мастерская значит по первому разряду! В помещении сухо, чисто, свет – лампы дневные, красота, да и только!

– Прежде чем браться за железо, – говорит Степан Иванович, – пристраивая ношу свою опасную на верстак, – берись вначале за голову. Всё что мне нужно из этой штуки, так это тротил. Но, как нам добыть его без опаски? Просверлить дыру да нагреть на пару вроде бы и можно, но вдруг пружинка какая в детонаторе сорвётся от перепада температуры, или оттого, что смазка его окаменевшая от горячего пара потечёт, раньше чем весь тротил выплавится? Понимаешь к чему я? Попробовать вывинтить взрыватель и того более опасно! Видишь, в каком он состоянии? Подумай Николай, крепко подумай! У меня таких болванок четырнадцать штук лежит и все в таком вот состоянии, не лучше. А ведь даже из одной такой тола можно на полтораста долларов добыть. Придумай голубчик, очень тебя прошу. За ценой не постою, пятьдесят процентов твои будут, законные!