Наставник - Аве Бак

Аве Бак

Наставник

(ироническое фэнтези)

ВХОД

Эта история начинается и заканчивается на кладбище. Однако, закончиться на кладбище у неё гораздо больше оснований, чем начаться.

Симпатичная серая кошечка шныряла между надгробьями без особой цели. Так, прогуливалась. Остановилась возле одного, более необычного, чем прочие. Высокая каменная полусфера вырастала округлой крышей восточного караван-сарая в миниатюре из широкой горизонтальной, гранитной плиты. Если бы кошечка ещё и умела читать, то надпись на плите непременно удивила бы её. «Не пора ли Вам к нам?» – гласила эпитафия, обращённая, по-видимому, к каждому прочитавшему.

Кошечка ловко вскочила на самую верхушку полусферы и стала с любопытством озираться. Вдруг верхняя половина каменного шара мягко двинулась вниз, а испугавшееся животное оцепенело от неожиданности. Этой неосмотрительной нерасторопности хватило для того, чтобы кошечка на шаре ушла под плиту и только громкое «Мяу!» прощально прозвучало из открывшейся бездны.

Всё! История началась.

І

Сознательный выбор

Ну, кто и куда собрался по окончании школы, это как говорится, его личное дело. Вот неплохой вариант. Идти в начальники. В какие? А бес их разберет. В принципе, какая разница. Много в стране разных должностей и каждая привлекательна. Посмотришь на человека при должности, и сердце колючкой забьётся у рядового гражданина: «А вот бы я на это место!» Идет себе руководитель: костюмчик от кутюр, часы швейцарские, не «Победа» какая-нибудь как у директора школы, минимум «Omega», а машину водила как подгонит, выскочит, двери задние откроет: «Прошу Вас, Петр Петрович!» и, хлоп! Петр Петрович жопу в мерседес. Поехали по государственным делам.

Как дела государственные представляет каждый наш человек: взял бабок зеленью и по девкам или в командировку в Париж, в кабак на Эйфелеву башню, водки нажрешься и рыгай себе как Квазимодо с балкона Собора Парижской богоматери. Красота! Кайф!

Кому ж как не Васе Ручкину, сыну ответственного руководителя, было знать, как начальники живут. Кузьма Трофимович, Васин батюшка, был человек заметный, птица высокого полета. Уже более двадцати лет подвизался на разных крупных должностях областного значения. Особенно повезло в прошлом году – повысили. Вызвали в столицу и назначили начальником областного управления по контролю за моралью государственных служащих. Очень карающая инстанция. Меч, можно сказать, для немедленной рубки всего, что «встает против морали!». Да, так отцу в Столице министр министерства Морали и Этики сказал «Руби, дорогой Кузьма Трофимович, этим мечем все, что встало против морали, невзирая на лица!». После папиного рассказа Васе эта картина ужасно предстала в воображении, отец рубит, кровь хлыщет, а лица, у покараных такие, что точно, лучше не взирать. Правда, постепенно он к этой картинке в своем сознании очень даже привык и порой в фантазиях заменял уставшего отца, так сказать, помогая на производстве.

Кузьма Трофимович, при всей занятости, воспитанием сына занимался регулярно. Беседовал с Васей, помогал определиться в выборе правильного жизненного пути. Сядет, бывало в воскресенье с утра, просмотрит номер свежей столичной газеты «Правда и совесть», начитается всяких политических откровений и позовет:

– Василий!

– Да папа, – идет Вася, на лице фраза «а куда я денусь».

– Садись сынок. Ты скажи мне Василий Кузьмич, что ты дальше в жизни делать собираешься? Может в шахту хочешь пойти или на завод токарем, а может, вообще, говно чистить надумал в общественных сортирах? Говори!

– Нет пап, я в институт пойду или в университет.

– Молодец! – Облегченно вздыхает Кузьма Трофимович, после первого этапа пытки. – А в какой ВУЗ конкретно ты собрался? В политехнический на инженера или в педагогический на учителя, туда, где учат на зарплату жить?

– Ну что ты папа. Я хочу в люди выбиться. Как ты и советовал в прошлый раз, пойду только в Академию главных чиновников.

– Вот и хорошо, – заулыбается отец, самодовольно с прищуром, – вот и умница. Будешь, брат Васька, учить людей строить правильную жизнь, бороться за счастье нашей страны, за ее честь, славу и все такое.

– Папа, я учусь не плохо, я ж не дурак, – говорит дежурную фразу Вася, а он действительно был парень неглупый и начитанный, по всем предметам тянул не ниже твердой четверки, а гуманитарка, та вся на «отлично».

– Знаю, Вася, знаю, – размякает Кузьма Трофимович, – поэтому и говорю, что дорога твоя лежит, да! Лежит и ждет тебя в Академию главных чиновников. Туда с «тройками» не берут, ну берут, конечно, но надо, чтоб родители очень высоко сидели, например, если министры или депутаты. А я, как видишь, птица областного масштаба, но я на жизнь, Вася, не жалуюсь, не хнычу и не впадаю в истерику.

«Насчет истерики, это он приврал. Впадает в нее всем телом и часто. Не зря за моралью надзирать поставили. Берсерк в бою с врагами. От него из кабинета людей штабелями в скорую тащат», – отмечает Вася про себя.

В Столице, кстати сказать, именно за эти качества ценили Кузьму Ручкина. Умел впадать в праведный чиновничий экстаз. А как обличал! Как обличал, если сверху просили. Великий Инквизитор мальчик по сравнению с тов. Ручкиным. Как истинный мастер обычно работал с вдохновением, импровизировал, предпочитал дать разнос ни за что. Форму поддерживал. Мог вызвать любого, – трезвенника и пьяницу, честного и вора, мог вызвать с утра, в обед, в конце рабочего дня, иногда, для куражу, среди ночи. А бывало еще, если надо растоптать жертву окончательно, чтобы персонаж никогда не поднялся и даже не думал об этом, то приглашал Кузьма Трофимович подконтрольную прессу. А на следующий день вся область читает, что некто, «бывший уже начальник, растратил, разбазарил, рассыпал последние крупицы своей и без того ослабленной морали, превратившись в негативный пример со всеми вытекающими последствиями».

– Я, Вася, сынок, путь свой прокладывал сам. Выйти из семьи простого учителя в такие начальники, поверь мне, это кусок жизни и здоровья, это, Вася, труд, мораль, Вася, и умение дружить с вышестоящим руководством.

Насчет вышестоящего руководства Ручкин не врал и даже не лицемерил. Он «в люди» через это вышестоящее начальство и вылез.

Когда-то, по окончании физкультурного техникума, молодой Кузьма Ручкин пришел учительствовать в школу, преподавать физическую культуру. Кузя был парень погулять не дурак. Зависал часто вечерами в дискоклубе «Тополек» и имел массу добрачных связей. Однажды подцепил видную девку, в хорошем фирменном прикиде, по всей видимости, без комплексов. На секс-экшн она потащила его на папину дачу, такси оплатила сама.

Двухэтажный особняк, со скромным названием «дача» поразил неискушенное воображение преподавателя физкультуры. Такую жизнь Кузя видел впервые. Ночь он отработал на мировой секс-рекорд, но не книга Гиннеса была его великой целью, а эта чувиха, имени которой он, кстати, еще так и не узнал.

Уже утром на кухне она, от нечего делать, спросила, как его зовут. Когда услышала что Кузьма, долго истерически хохотала. Потом, уже успокоившись, назвала себя: «Таисия».

Что-то сработало у физкультурника Ручкина в голове, как щелкнуло, у нефизкультурников это называется интуиция. Эта щелкнувшая интуиция подсказала Кузьме, что со своим именем он вполне может претендовать на девушку по имени Таисия. Но сработало не только это. Всем нутром учитель Ручкин ощутил, что сможет понравиться родителям, которые дали дочери такое имя.

Как охотничья собака чует зверя за километры, так Кузя почувствовал запах, нет, не запах, дух, нутро Тайкиных папы и мамы за десятки километров от дачи, он уже провел их аэрофотосъемку с огромной высоты, как космонавты фотографируют урожай из космоса, он понял, что вышел на главную беговую дорожку своей жизни. Может быть, именно этот щелчок в голове, этот момент карьерно-сексуального инсайта был предзнаменованием, что Кузя готов к подъему по винтовой бюрократической лестнице. Он тогда этого еще не знал, но это было в тот момент совсем неважно для мировой истории, как впрочем, и потом.

Через несколько дней выяснив, в том же диско-баре «Тополек», кто такая Тайка, где живет, где учится, кто ее родители, Кузьма с букетиком цветов припёрся на ступеньки областного университета к корпусу, где размещался факультет иностранных языков.

Когда студентка Тая с толпой сокурсниц вывалила из корпуса и увидела Кузьму с цветами, она очень удивилась. Позже, она ему призналась, что просто охренела. И тут она допустила главную ошибку, которую допускает абсолютное большинство дочек состоятельных и влиятельных родителей, она сделала шаг в его сторону, короче, она подошла к нему. Тая была в шоке. Нет, не от наглости этого Кузи, не от его «отечественной» одежды, она пребывала в шоке от самого факта живого чувака с цветами после такого ночного траходрома. Обычно, другие знакомые мальчики ее круга подваливали с шампанским на тачках с призывом потусоваться да еще потрахаться, выдавали все эти банальности, с нагло кислым «свинским» выражением морды-лица. А тут, с букетиком скромных цветов, с ангельским влюбленным челом стоит скромный учитель Кузя, как из правильных фильмов о любви, которые лезли из детских воспоминаний черно-белыми пятнами.