Ленинград Довлатова. Исторический путеводитель - Лев Лурье

Л. Я. Лурье, С. Л. Лурье

Ленинград Довлатова. Исторический путеводитель

© Лурье Л, Я, 2016

© Лурье С, Л, 2016

© Издательство «БХВ-Петербург», 2016

Предисловие

Сергей Донатович Довлатов, как показал недавний опрос петербургского журнала «Город 812», – самый популярный в родном городе писатель второй половины XX века.

Он жил и работал на одной и той же улице Рубинштейна, с небольшими перерывами, 34 года – с 1944 по 1978 год. Герои Довлатова глубоко погружены в городской социум во всем его разнообразии. Для большинства читателей Довлатова, которые годятся ему в сыновья, а то и во внуки, реалии социалистического Ленинграда туманнее, чем жизнь современного Хельсинки. Ленинград 1940-1970-х годов, словами Бориса Пастернака, «отдаленней, чем Пушкин, и видится словно во сне». Постсоветский Петербург очень мало напоминает тот «город великого Ленина» – разве что дома сохранились. Наша задача – ввести читателя в этот малознакомый ему ландшафт.

1960-70-е годы, на которые пришлось начало творчества Довлатова-прозаика, – время противоречивое, тяжелое и бедное. Его товарищи по цеху и друзья ютились в комнатах коммунальных квартир, перебивались от получки до получки, стояли в длинных очередях за самым необходимым. Им не давали печататься, выставлять свои картины, запрещали их спектакли, «клали на полку» уже законченные фильмы. В то же время на эту эпоху пришелся небывалый расцвет ленинградской культуры – и официальной, и неофициальной.

В возникшей тогда удивительно питательной среде много имен, которые почти наверняка мало что скажут современному читателю. Между тем писатели, которых условно можно определить как «круг Бродского», включая и Довлатова, – одно из самых сильных поколений в истории русской литературы. В каком-то смысле, Нобелевская премия Иосифа Бродского, как и поистине народная любовь к прозе Сергея Довлатова, – знак признания всего поколения его сверстников и сотоварищей. Гении, как известно, ходят стайками.

Отчасти благодаря текстам самого писателя, отчасти благодаря многочисленным воспоминаниям о нем самых разных и не всегда близко знавших его людей, а также и под влиянием замечательных иллюстраций Александра Флоренского к популярнейшему трехтомнику довлатовской прозы, выпущенному в 1993 году издательством «Лимбус-прес», иногда складывается впечатление, что Довлатов – это некий первый «Митек», гуляка праздный. Такой взгляд в корне неверен: Сергей Довлатов – один из самых целеустремленных, трудолюбивых и организованных писателей своего поколения. На его месте после стольких творческих и житейских неудач большинство бы бросило занятия литературой, тем более, что Довлатов обладал массой способностей, каждую из которых легко мог бы реализовать. Весь «советский» период Довлатова кажется каким-то сизифовым трудом: каждый раз, когда что-то начинает получаться, следует скандал, кризис, донос. К тридцати семи годам – роковому для русской литературы возрасту – на родине не было напечатано ни одного по-настоящему важного для него сочинения.

Довлатов любил в жизни, в общем-то, только писательство, понимаемое широко – как работу над текстом и как предшествующие ей устные рассказы. Человек он был честолюбивый и щепетильный, поэтому неудачи переживал как трагедии. Очередной крах надежд на публикацию вызывал приступ тоски, выходом из которой становились дружеские попойки. Это знак времени: вспомним биографии Владимира Высоцкого, Венедикта Ерофеева, Олега Даля. Ничего обаятельного в пьянстве сам Довлатов не видел.

Наша книга – путеводитель по времени и месту: Ленинграду 1944-1978 годов. Это аннотированный перечень адресов, где Довлатов жил, квартир его друзей, учебных заведений, в которых он учился, учреждений, где работал. Мы постарались коротко рассказать и о городской инфраструктуре того времени – магазинах, ресторанах, рюмочных, книжных лавках. Другой тип новеллы – главные явления, политические и эстетические обстоятельства ленинградского периода жизни Сергея Донатовича.

Книга состоит из трех глав – маршрутов. Первая глава – район улицы Рубинштейна, где жил сам Довлатов, его родственники и многочисленные приятели. Эта глава сопровождается заметками о позднем сталинском времени, на которое пришлось детство Сергея Донатовича. Вторая глава – маршрут от Университета до дома и время хрущевской «оттепели». Третья охватывает разные адреса, связанные с послеармейским периодом жизни Довлатова, когда он становится профессиональным журналистом и литератором. Последняя глава также описывает Ленинград эпохи брежневского «застоя» (1965-1972, 1975-1978).

Эта книга не могла бы быть написана в такие короткие сроки, если бы не воспоминания, которыми с нами поделились Елена Довлатова, Андрей Арьев, Яков Гордин, Михаил Рогинский, Ася Пекуровская, Стефан Шурко, Всеволод Грач.

Маршрут 1

Вокруг улицы Рубинштейна

1 – Дом, где Сергей Довлатов прожил большую часть жизни. Ул. Рубинштейна, 23, коммунальная квартира 34.

2 – Квартира Евгения Рейна. Ул. Рубинштейна, 19.

3 – Квартира Губаревых, Толстовский дом. Ул. Рубинштейна, 15-17.

4 – Квартира Довлатовых. Ул. Рубинштейна, 22, квартира 29.

5 – «Слеза социализма». Ул. Рубинштейна, 7.

6 – Школа № 206. Наб. реки Фонтанки, 62.

7 – Типография им. В. Володарского. Наб. реки Фонтанки, 57.

8 – «Лениздат». Наб. реки Фонтанки, 59.

Район улицы Рубинштейна

До 1929 года улица Рубинштейна называлась Троицкой. Когда-то она была хозяйственным проездом, идущим вдоль непарадной части вельможных усадеб на Фонтанке. Исторически это первая коммуникация между Невским и Загородным проспектами (Владимирский трассировали на двадцать лет позже). Вплоть до 1860-х годов вся местность вокруг нынешней станции метро «Достоевская» напоминала скорее теперешнюю Вырицу, чем Петербург. Двух- и трехэтажные каменные дома казались небоскребами среди преобладающей деревянной застройки. Какие-то огороды, пасутся козы, лает Жучка. Жили здесь, по преимуществу, люди, связанные с главной торговой артерией Петербурга, Большой Садовой улицей, представители малого бизнеса и работавшие у них тогдашние гастарбайтеры, в основном уроженцы Ярославской губернии.

Нынешнюю застройку улицы определил катастрофический пожар 22 мая 1862 года. Это случилось в Духов день, когда проходил традиционный смотр купеческих невест в Летнем саду. Все купечество теснилось вдоль главной аллеи сада, наблюдая дефиле из мамаш и девиц, проходящих через шеренги зрителей. Вдруг в пять часов вечера пронесся слух: горит Апраксин двор. Извозчики немедленно вздули цены, так что довольно тучным купцам приходилось либо платить какую-то неслыханную цену «ванькам», либо, пыхтя и задыхаясь, бежать по Большой Садовой. Действительность превзошла все худшие ожидания: Апраксин двор уже сгорел. Дул сильный западный ветер, поэтому огонь перекинулся через Фонтанку. К девяти вечера сгорело все до Загородного проспекта. В результате в двух шагах от Невского образовалась пустошь, исключительно привлекательная для девелопмента.

Почти все кварталы, прилегающие к улице Рубинштейна и теневой стороне Невского, построены в одно и то же время, в 1860-70-е годы, когда на престоле находился император Александр П. Тогдашняя архитектура отличалась исключительным безобразием. Это и есть Петербург Достоевского: строилась каменная пяти- или шестиэтажная коробка с максимальным количеством окон (их число пропорционально квартплате, получаемой домовладельцами с жильцов). С фасадом архитектор поступал, как провинциальная красавица с макияжем: чем гуще, тем лучше. Только вместо румян и белил он накладывал штукатурный узор, почерпнутый по преимуществу из немецких альбомов по зодчеству.

Троицкая улица. 1909 год

Кварталы Троицкой (ныне – Рубинштейна) никогда не были авантажными. Основное население по-прежнему составляли купцы и приказчики рынков Садовой улицы, татары-халатники, мелкий чиновный люд. Здесь Чернышевский писал «Что делать», Достоевский – «Братьев Карамазовых», а Гаршин – бросался в пролет лестницы. Множество приезжих, дешевые гостиницы и меблированные комнаты, по вечерам – толпы праздных гуляк в поисках сомнительных развлечений. Никаких важных для города магазинов, только ремесленные заведения, ломбарды, трактиры. Особенно злачным и забубённым считался угол Щербакова переулка и Троицкой. На углу с Невским проспектом помещался ресторан «Квисисана»[1] – грязный притон, открытый ночь напролет и заполненный дамами сомнительного поведения и их клиентами-гуляками.

Тем не менее, купцы стремились, чтобы их дети вышли в люди. Весь участок от Фонтанки до Рубинштейна, на котором сейчас находится дом № 23, принадлежал Петербургскому купеческому обществу и к началу XX века его занимали два сооружения, теснейшим образом связанные с Сергеем Донатовичем и его окружением: дом, где он жил, и школа, где он учился, в то время – Петровское коммерческое училище. По соседству, в Чернышевом переулке (ныне – ул. Ломоносова) в 1870-х возникает Императорское коммерческое училище, будущий Холодильный институт (Университет низкотемпературных и пищевых технологий), который после исключения из Технологического института окончил Евгений Рейн.