Похождения «Подмигивающего призрака» - Валерий Ильичев

Валерий Ильичев

Похождения ”Подмигивающего призрака” повести

ПОХОЖДЕНИЯ “ПОДМИГИВАЮЩЕГО ПРИЗРАКА”

ГЛАВА I. В начале пути

Купец Буйнов допил чай, перевернул и поставил вверх дном широкую фаянсовую чашку. Вытер ладонью пышные усы и внимательно уставился на угреватое, в красных прожилках лицо Вадима. Тот поминутно вытирал несвежим платком пот, обильно стекающий со лба, и озабоченно сдвигал брови в ожидании начала серьезного разговора. А Буйнов мучился сомнениями:

«Этот родной племянник покойной жены явно любит выпить в свободное от полицейской службы время. Ему бы сейчас не чай, обжигаясь, глотать, а холодную водку соленым огурцом заедать. Пьющий человек ненадежен. Да другого помощника все равно нет. Дело я задумал рисковое. Без охраны не обойдешься. Придется брать с собой Вадима».

Пауза затянулась, и Буйнов решился:

– Слушай, Вадим. Возьми отгул, или хворь себе какуюнибудь выдумай. Поедешь со мной в Ригу. Я крупную сделку провернуть задумал. Мне нужна надежная охрана. А на кого, окромя родного племяша, ныне понадеешься? Ты все в долг у меня денег клянчишь. Не иначе как в карты поигрываешь без удачи либо зазнобу на стороне завел моложе своей Таньки. Но не мое это дело. За охрану и риск пару сотен ассигнациями получишь. Согласен?

– Нет, дядя Ваня. Я свою жизнь менее чем за пять сотен разменивать не стану. Да и за обман начальства мне нагореть может. Так что не дешеви.

– Ну, ты и мазурик, Вадя. Родного дядю средь бела дня грабишь. Креста на тебе нет.

– А ты меня не укоряй. Я тоже пожить по-господски хочу, и у меня свои запросы имеются. А дело, видать, непростое, раз ко мне обратиться решился. Так что раскошеливайся: не на базаре, чай, торгуешься.

– Вон ты как заговорил дерзко. А когда за подаянием ко мне регулярно являешься, то елей с языка расточаешь. Ладно, в память покойницы Полины дам тебе пять сотен. Любила она тебя, подлеца.

– Хорошо, когда выезжаем?

– Да хоть завтра. Ты с начальством вопрос сегодня реши. И оружие не забудь взять.

– Казенный револьвер не могу. Сдавать положено вне службы. А есть у меня свой личный, официально приобретенный браунинг. Его и захвачу. Может, мне в форме поехать?

– Ты, видать, совсем ума лишился. Нам светиться нельзя. Приехали, дело завершили – и в тот же день назад, в Москву, не привлекая внимания. Я сейчас пойду депешу отобью, чтобы ждали. Да и в банк забегу: деньги надо снять. Крупную сумму повезем.

– А назад налегке поедем?

– Не твое дело. Ты ухо востро держи, чтобы нам живыми и не ограбленными домой вернуться. А иначе я рискую в один миг нищим стать, беднее тебя.

– Мне надо знать, кого бояться, эксов революционеров или разбойничьего кистеня?

– Да хоть бы тех и других! Боевики точно кокнут, а разбойники лишь богатство возьмут. Но давай о беде разговор вести не будем. А то накликаем.

– Ладно, дядя Ваня, только, похоже, я задешево в чужое рисковое дело вмешался. Набавь еще пару сотен за риск.

– Хорошо, если все пройдет гладко, то дам тебе семьсот целковых и о прежних долгах забуду. Иди, готовься к отъезду. Завтра зайдешь за мной сюда. Я с большими деньгами без тебя за порог не выйду.

Глядя вслед высокой плечистой фигуре племянника, Буйнов уважительно подумал: «Хоть и недалекий парень, но силушка есть. А с браунингом за поясом авось не даст меня в обиду. Время уж больно неспокойное. Того гляди, вновь, как в 1905 году, на улицах баррикады появятся. Ассигнации в пепел и тлен превратятся. А драгоценный камень всегда в цене. Да и спрятать его легче. Риск хоть и велик, да так все надежнее будет. Ох, прости нам, Господи, грехи наши тяжкие!»

На душе по-прежнему было тревожно.

До Риги добрались благополучно. Сначала встретились с рекомендованным друзьями ювелиром. Солидный господин с нездоровым хриплым дыханием держался спокойно и уверенно. Сквозь темные стекла очков серые, почти бесцветные глаза смотрели на приезжих с явным равнодушием. Буйнов почувствовал раздражение:

«Этому типу плевать на мои заботы. Его дело – убедиться в подлинности бриллианта и определить стоимость. За десяток минут огребет за свою услугу крупную сумму – и в сторону. А доберусь ли я живым с этим драгоценным камнем до дома, ему плевать. А ну как с французиком сговорились меня обмануть и дешевое стеклышко вместо бриллианта всучить?»

Словно прочитав его мысли, толстяк, медленно растягивая слова, пояснил:

– Вам нечего беспокоиться. Я навел справки о хозяине бриллианта. Приехал француз в Ригу два года назад. Открыл магазин модного платья. Думал разбогатеть. Но прогадал: ныне в России не до богатых нарядов. Да и дело повел неумело. Прогорел: в долгах как в шелках. Вот и решил продать фамильную ценность. По семейной легенде, его прадед с наполеоновским войском всю Европу прошел. Вернулся безруким инвалидом, но вот с этим бриллиантом. Рассказывал, что взял у убитого вражеского офицера на поле боя. Может быть, так оно и было. С тех пор камень почти сто лет в их семье хранился как символ удачи. Хотя какая там удача, если предок за этот камень руку на войне потерял. А мне как специалисту интересно на старинное изделие взглянуть.

– Как бы французик не заломил цену несусветную.

– Не беспокойтесь, я цену определю справедливую. Мое имя как опытного ювелира, известно даже за Уралом. А репутация честного человека для меня дороже денег. Так что проявлю старание, чтобы и вы остались довольны, и господин из Тулузы обо мне лестно отзывался.

– А далеко ехать?

– Здесь у нас в Риге все близко.

Поймав извозчика, ювелир потребовал ехать на Мельничную улицу. К месту прибыли довольно быстро. Поднялись на второй этаж и вошли в квартиру. Хозяин был не один. В углу в кресле сидел господин с пышными усами. Несмотря на теплую погоду, он был в плаще и шляпе. Буйнов сметливо догадался:

«Этот мрачный субъект нанят для охраны. Под плащом наверняка револьвер прячет. Подстраховался французик. Тоже подвоха боится. И немудрено в нынешние смутные времена».

Инициативу на себя взял ювелир:

– Мы все здесь заинтересованы в скорейшем завершении дела. Так что покажите товар.

– Сначала предъявите деньги.

Не препираясь, Буйнов раскрыл саквояж. Француз вытащил наугад пачку ассигнаций, тщательно проверил и, убедившись в их подлинности, вернул на место. Затем подошел к буфету, достал пузатый заварной чайник, извлек из него аккуратно завернутый сверточек и передал ювелиру. Тот ловко развязал узел и достал напоминающий кусок холодного льда камень. Не спеша зажег настольную лампу и, вставив в глаз лупу, поднес предназначенную к продаже вещь к свету. Как только электрические лучи коснулись драгоценного камня, все его грани внезапно заискрились, словно игриво подмигивая собравшимся ради него людям. Ювелир восхищенно присвистнул:

– Надо же, никогда не видел столь игривого бриллианта. Прямо-таки юнец, впервые попавший на бал и увидевший вблизи прекрасных и желанных девиц. А ну-ка налейте из графина в стакан воды и подайте мне.

С торжеством отпустив в воду бриллиант, ювелир повернулся к Буйнову:

– Вот видите, он исчез, как будто его и не существовало. Так и должно быть с настоящим бриллиантом – он полностью сливается с чистой водой. У каждого драгоценного камня должно быть имя собственное. Он нам игриво подмигивает и легко, словно бесплотный дух на глазах, исчезает из виду в стакане с водой. Давайте назовем его «Подмигивающий призрак».

Француз нервно перебил:

– Все это очень лирично. Но мне не до сентиментальных бесед. Я хочу знать, какую сумму я получу за эту дорогую моему сердцу вещь.

– Я понимаю вашу выгоду, так же как и интерес господина Буйнова. А потому назову среднюю цену, способную удовлетворить обе стороны.

Назначенную ювелиром сумму Буйнов и француз не стали оспаривать. Обоим хотелось быстрее завершить сделку. Почувствовав ответственность момента, Вадим и охранник француза встали по обе стороны стола, угрожающе засунув руки в карманы. Но все прошло гладко. Получив деньги, француз написал расписку о переуступке права владения бриллиантом купцу Буйнову.

Завернув драгоценность в носовой платок, покупатели с облегчением покинули квартиру неудавшегося предпринимателя. На улице, перед тем как расстаться, ювелир на минуту задержал Буйнова:

– Хочу вас предупредить. Судя по следам на камне, он когда-то был вынут из родного гнезда. Может быть, из эфеса шпаги или из оправы предмета религиозного культа. Подобные украшения всегда стремятся вернуться на свое место. А пока судьба заставляет их метаться по земле среди людей, они несут в себе злой дух недовольства. И всякий их обладатель должен ощущать себя лишь временным хранителем, а не истинным обладателем сокровища. Иначе беда.

– Да не каркай ты, старый филин. Получил расчет, и пожалуйте безбедно здравствовать. А в чужие дела не лезь.

– Как хотите, но я обязан был вас предупредить. Такие чистые бриллианты не часто встретишь. Мне сегодня посчастливилось.