Черная Кровь Победы - Дмитрий Алкар

Дмитрий Алкар

Чёрная Кровь Победы

Глава 1

А говорят — обычное дежурство

Все начиналось для Александра просто. Когда он служил под Баку в воинской части, располагавшейся рядом с нефтепромыслами…

Александр сидел в библиотеке части и пытался понять ТТХ новой модели танка Т-26. Его всегдашней страстью было самообразование. Он всегда хотел многого добиться и многое понять. Именно поэтому в его 24 года в кармане уже всегда лежал партбилет ВКП(б) и он с большим удовольствием ходил на политинформацию, просто доставая комиссара разнообразными вопросами — об Англии, о нефтепромыслах, о значении Баку (где ему довелось служить) для СССР. В шутку комиссар даже иногда грозил сдать его в Особый Отдел — на проверку — уж не шпион ли он, раз так всем интересуется. Или на крайний случай — на курсы в Академию Ген Штаба, как столь способного молодого офицера.

Так вот, все началось, когда он сидел в библиотеке.

Пытаясь разобраться в характеристиках, он вытер пот со лба, все же южная жара — есть южная жара, и оглянулся по сторонам, потирая уставшие глаза. Сбоку от него сидел Шуринов. Неплохой человек, из-под Рязани. Его друг, можно сказать, тем более в последнее время они довольно сильно сблизились на почве общих интересов. Только в партию он еще не успел вступить, до сих пор был в кандидатах.

Рябов махнул ему рукой. Шуринов вздрогнул от неожиданности, но, увидев знакомого, просто кивнул и углубился в чтение.

Прошли, наверное, пара часов и ему было пора идти. Незаметно для Саши Шуринов уже ушел. А кроме них в библиотеке уже никого не было. Чтобы не опоздать на развод, он тоже собрался и пошел к библиотекарю — сдавать под расписку книги.

Проходя мимо стола, за которым сидел Шуринов, он увидел, что на полу валялся какой-то листок. Решив, что его уронил Федя Шуринов, которого за глаза, все называли Федотом, он поднял листик, чтобы вечером отдать в казарме пропажу Федоту и сунул в карман.

Сдав книги и расписавшись в книге учета, он вышел в коридор и прошел под палящее бакинское солнце. Утерев мгновенно выступивший на лбу пот, он прищурился и залез в карман, достать носовой платок, чтобы промокнуть лоб им. Случайно ему попалась бумажка, о которой он уже забыл. Ах да, та, которую потерял Федот.

Подумав, что вряд ли там любовная записка, и он не влезет не в свое дело, тем более невесты у него дома не было, как знали все товарищи по казарме, он ее развернул и пробежал глазами. У Саши выгнулась сама собой бровь. На бумажке бы записан ряд цифр в несколько столбиков. Он попытался понять что это, вчитываясь в них. И неожиданно узнал. Пятый столбец — это же выписанные ТТХ того самого танка, о котором он сегодня читал! «Что за хрень? Бред какой-то…» Пронеслось в мозгу Александра. «Надо подойти к нему и спросить что это такое. Может он к работе, какой готовится? Но ведь режим, нельзя ничего выносить, выписывать! Мало ли к кому это попадет. Тут английские колониальные войска под боком. Пока это ему не вышло боком от комиссара — надо подойти, поговорить…»

Александр провел остаток вечера на автомате, погруженный в раздумья о глупости Федота — ведь найди этот клочок бумаги особист — у него могли бы быть серьезные проблемы. А мало ли что. Время тяжелое, могут и не разобраться. Еще сошлют служить за Урал и что? На морозах-то. И все из-за глупости. Поэтому когда приблизился вечер — он очень обрадовался. ПО разводу они с Федотом должны были идти в одном наряде по периметру. Как нельзя кстати — никто и не заметит разговора.

Первые полчаса прошли в молчании, но когда солнце село, он оглянулся на Федота и хлопнул того по плечу:

— Разговор есть, братец.

— Чего Сань?

— Вот… Узнаешь? — И Саша полез в карман.

— Что? — Заметно напрягся Федя.

— Бумажку узнаешь? — И Рябов для эффекта помахал ей перед его глазами.

Неожиданный жесткий удар в челюсть заставил Александра упасть. Это был не нокаут, но нокдаун точно — рука у Федота была рязанская, тяжелая.

— Федя? Ты..?

Еще один удар — уже прикладом винтовки по лицу чуть не заставил Рябова лишиться зубов. Лишь давняя учеба английскому искусству — боксу — позволила ему инстинктивно среагировать и закрыться. Руки взорвались болью.

Шуринов перехватил винтовку и направил ее на Рябова.

— А я к тебе хорошо еще относился. А ты тоже сволочь особистская! Я тебя сейчас на тот свет отправлю к твоему Энгельсу с Лениным. А ну сначала ты мне ответишь — давно за мной следят? Дорогу перекрыли? Убью быстро, коль ответишь. По дружбе. У Саши в голове помутилось. «Что за ерунда?? Мать в душу?? Затмение накрыло? Или он…» Дальнейшее мысль оказалась верной.

— Что они знают, отвечай, падаль большевистская? — Хороший удар в живот был дополнительным аргументом от Федота.

— Мразь… Все знают! Все! Тебе никто не поможет! Посмотри на ворота, — Саша вытянул стонущую руку — тебе не успеть.

Федот попался на эту старую детскую уловку и повернул на мгновение голову. Этого хватило.

Удар ногой под колено и Шуринов потерял равновесие. Звериный рывок и Рябов вскочил, подсекая «друга». Два хука справа и Федот корчится на земле, а Рябов, выхватив его винтовку, добавил по зубам.

— Око за око, предатель. Вставай! Без глупостей!

Рывок и он поднял Федю Шуринова и подтолкнул к воротам.

Комиссар уже спал над какими-то документами, но когда к нему завалились двое окровавленных солдат и начальник караула с КПП, он мгновенно встрепенулся, выхватив из-под стола маузер.

— Что?

Рябов сделал шаг вперед, утерев с лица найденным, наконец, носовым платком кровь и грязь с лица:

— Товарищ комиссар! Разрешите доложить — мною сегодня пойман шпион. Не знаю, на какую он разведку работал, но маскировался под нашего товарища, Федора Шуринова из второй роты.

Комиссар Колесниченко мгновенно утратил остатки заспанного вида и убрал бумаги со стола, поднявшись на ноги.

— Доложить от начала до конца!

Рябов бросил взгляд на молча сплюнувшего на пол Федота и начал говорить:

— Сегодня я находился в библиотеке и занимался самообразованием, а за соседним столиком сидел этот вот… товарищ. Когда он ушел, я заметил, что под его столом лежал листок бумаги. Вот он, — Саша положил на стол комиссару листик. — Сначала я решил, что он обронил какую-то записку. Ну, знаете там, набросок письма для родственников или еще что и поднял, чтобы потом ему отдать.

— Дальше. — Колесниченко взял в руки листик и внимательно читал накарябанные там рядки цифр.

— Однако выйдя из библиотеки, я развернул листик. Каюсь, не проявляя бдительность, а просто из любопытства — и обнаружил эти записи.

Колесниченко нахмурился и начал багроветь.

— Почему не явились сразу же?

— Не было доказательств, — Выдал Александр заранее продуманный за последние три минуты ответ. — И решил сначала обнаружить его. Обычное ли это головотяпство по нарушению режима или конкретный шпионский умысел.

— Самоуправство, конечно же, но ладно, ладно… — Махнул рукой комиссар. — Дальше.

— Все сложилось как нельзя лучше, и я оказался с ним в одном караульном наряде, где предъявил ему листок и потребовал объяснений.

— Реакция? — Требовательно посмотрел в глаза Рябову комиссар.

— У меня на лице. — Выдержав взгляд, ответил Саша. — Он попытался меня убить и признался в работе на какую-то разведку. Мне удалось его обезвредить и привести к воротам. Дальше с начальником караула с КПП мы пришли к вам.

Комиссар задумался, теребя в руках листок бумаги. Потом подошел к бюро у стены и, порывшись недолго, вытащил оттуда какую-то папку. Буквально разрывая на ней тесемки от торопливости, он вытянул из нее, после придирчивого, но беглого просмотра пару листов.

— Так. Так. Во-первых, я сразу узнал — это действительно почерк вашего Федора Шуринова. Во-вторых. Тут не только о танках. Их ТТХ, конечно, секретные, но тут кое-что похуже, я понимаю уже что. Это…

Комиссар убрал листы обратно.

— Мы сейчас же берем этого шпиона и идем к комполка. Необходима срочная связь с командованием Военного Округа. Дело дойдет до самого верха. — Комиссар обвел тяжелым взглядом всех присутствующих. — Мы идем к комполка, и никто не будет ничего знать. Слишком важно это все, оно должно остаться в тайне. Дадите потом подписку.

— Так точно! — В один голос ответили начальник караула и Рябов.

Федор Шуринов ухмыльнулся и сплюнул на пол вновь. Нарочито, просто для обозначения своего отношения к окружающему.

— Рябов, Иванов — берете арестованного и выходим. — Комиссар был самой деловитостью.

Иванов заломил Федору руки и подтолкнул к двери. Саша распахнул дверь. Комиссар тяжелым и четким шагом вышел на улицу. Непонятно откуда в горячем и знойном даже ночью небе запахло дождем, и первые крупные капли уже падали на пыль плаца. Они двигались, молча, не нарушая тишину. Рябова глодало что-то непонятное, напоминая то ощущение, когда он впервые увидел старика караима после той самой сшибки на Карантине. Но он не знал, как это объяснить сейчас и выкинул из головы. Ведь неудивительно — не каждый день твой сосед по офицерской казарме оказывается врагом: причем такой, которого ты считал, может и не другом, но боевым товарищем-офицером.