Романсы южного берега - Валерий Рощин

Валерий Рощин

РОМАНСЫ ЮЖНОГО БЕРЕГА

План № 1

Их встреча должна была состояться на первой же станции, что ютилась под взгорком — в двадцати верстах к северо-востоку от небольшого провинциального города. Но ему не хватило терпения — подъехав к старому вокзалу, он принялся с усердием вглядываться в разрозненные вереницы тянувшихся к перрону отъезжающих. Где-то среди них должна мелькнуть и ЕЕ стройная фигурка. Или в центре широкой площади, или за овальной клумбой, что пестреет вровень с дальним углом вокзала, или же на узком тротуаре — слева от его машины.

Он высматривал нужного человека с деловитым спокойствием — залитая утренним солнцем площадь лежала, точно на ладони. Хозяина же автомобиля сквозь темные стекла все одно бы никто не приметил: ни ОНА, ни ЕЕ муж; да и новенький, сияющий черным лаком внедорожник, купленный с неделю назад, не вызвал бы подозрений. Посему он и отважился на маленькую вольность — отклонившись от хорошо просчитанного плана, появился здесь, дабы увидеть ЕЕ еще разок…

ОНА и впрямь появилась в сопровождении мужа. Их машина остановилась против вокзала; упитанный мужчина среднего роста вальяжно покинул салон; позабыв открыть дверцу супруге, полез в багажник…

Спустя минуту, муж торопливо вышагивал к перрону — изрядно наклонив торс вбок, нес дорожную сумку, верно с вещами своей жены. И скоро странная парочка исчезла из поля зрения.

Он запустил двигатель, но уезжать с площади не торопился. На гладко выбритом лице мелькнула усмешка — сегодня впервые удалось лицезреть ЕЕ рядом с мужем. И каким же убогим, несуразным показался тот симбиоз! ОНА — с миниатюрной, идеально пропорциональной фигуркой и с кошачьей мягкостью в каждом движении; с печальными карими глазами на лице с правильными чертами. И муж — рыхлый, уродливый субъект с манерами торгаша из мясных рядов. Один из совладельцев крупной компании «Юг-Оил»…

— Мужик-то дерьмо, да клиент завидный, — прошептал молодой мужчина, точно пытаясь подсластить увиденное. — Надобно выжать из него максимум возможного.

БМВ мягко повел передними колесами вправо; тронулся, стремительно набирая скорость и унося своего хозяина прочь от вокзальной суеты…

ОНА осторожно спустилась по тамбурной лесенке, спрыгнула с последней ступеньки на серую щебенку — асфальтового перрона на мизерной станции не было вовсе. Проводник услужливо подал багаж…

Не взирая на строгие пункты плана № 1, должные сохранять тайну замысла, он выскочил из машины, кинулся навстречу. Подхватив дорожный баул, бережно взял девушку под руку, подвел к распахнутой дверце. ОНА ужасно побледнела, лицо ЕЕ не выражало в ту минуту ничего, кроме испуга; красивой формы грудь вздымалась глубокими вдохами; руки не находили места; ровные, аккуратные пальчики подрагивали. Вероятно, сейчас ОНА жалела о недавней решимости, о коротком и почти беззвучном «да», в ответ на предложение симпатичного, широкоплечего и удивительно обаятельного молодого мужчины.

Конечно, жалела, ибо никогда доселе ни строила, и, тем более, ни осуществляла крамольных замыслов. К тому же пока побаивалась безупречного красавца, севшего за руль и отчего-то молчавшего, точно в осуждение ЕЕ поступка.

Боже, каким же немыслимым безумием внезапно повеяло от их затеи! Еще вчера ОНА сгорала от нетерпения, подгоняла время и предавалась тайным сладостным мечтаниям. А ведь отношения с ним, хоть и развивались стремительно, да все равно оставались невероятно хрупкими и далекими от крепости настоящих, любовных уз!..

Но, увы, раскаиваться, и что-то менять было поздно.

Тихо звякнула букса — поезд медленно тронул, унося бывших попутчиков дальше на северо-восток — в город, где несколько лет назад осела давняя подруга Екатерина. Третьего дня Катя якобы попала в больницу и теперь безмерно нуждалась в ЕЕ помощи. К ней-то ОНА с невероятным трудом и упросила мужа отпустить на неделю.

Повернув в другую сторону — на юго-запад, отправился в путь и новенький черный «Х-5»…

Когда махонькая станция осталась далеко позади, а за окнами — сквозь стройные ряды пирамидальных тополей, замелькали бесконечные виноградники на отлогих, неровных полях, девушка не выдержала давившей тишины.

— Почему ты молчишь? — потерянно спросила ОНА, опасаясь даже мельком посмотреть влево. — Я, наверное, не должна была выходить из поезда.

Он не ответил. Лишь подтолкнул рычаг автоматической коробки, сбросил газ, принял вправо — к обочине и остановил машину. Затем повернулся к НЕЙ, с любовью вглядываясь в наполненные слезами карие глаза, ласково провел ладонью по темным волосам и… надолго прильнул к ЕЕ прохладным губам.

Его нежность и жаркий поцелуй оказались именно тем чудодейственным средством, коего ЕЙ сейчас так не хватало. Разом ушло щемившее в груди беспокойство, бесследно растворился тягучий страх. И сердце пустилось отбивать совсем иные ритмы — волнуя кровь страстным желанием; возвращая уверенность в благом исходе дерзкого поступка…

Через три часа черный внедорожник лихо влетел в прибрежный городок, промчался по пылавшему жарой асфальту узких улиц и свернул во двор одной из частных гостиниц.

Тотчас по ступенькам крыльца спустился вышколенный молодец в белоснежной рубашке, «украшенной» золотисто-серым бейджем.

— Здравствуйте, — с вежливым вопросом в глазах, застыл он в двух шагах.

Уверенный в себе мужчина с сожалением покинул прохладный салон, обошел машину и открыл правую дверцу. Лишь после этого, держа за руку милую спутницу, подал ключи и проронил:

— Вчера по телефону я заказал «люкс» на фамилию Барклай. Отнесите в наш номер вещи.

И опять безудержный трепет охватил ЕЕ, стоило шагнуть в таинственный полумрак уютного пристанища. Сухо щелкнул дверной замок — мужчина дважды повернул ключ, мягко ступая по ковровому покрытию, подошел сзади; обнял…

Дыхание девушки участилось; тело послушно подалось назад — спина прижалась к широкой груди; густые длинные ресницы опустились… Но он не торопил событий. Оттягивая долгожданный и выстраданный обоими миг, Барклай наслаждался самым счастливым, самым незабываемым моментом — предвкушением верной близости.

— Каков план наших действий? — раздался горячий шепот возле самого ушка, отчего по телу пробежала сладостная волна. — Приказывай, ты — хозяйка.

— Я не знаю, — прошептала девушка.

— Ты не устала?

— Нет….

— Предлагаю для начала принять душ, а потом… Сходим, пообедаем, прогуляемся на рынок за фруктами. Мне чертовски нравится здешний рынок. А на пляж лучше отправиться завтра с утра…

Жара еще не спала. Приморский городок тонул в сонном безмолвии — молчали динамики в многочисленных кафе и барах; дарившие праздной публике живую музыку оркестранты, пока не расчехлили инструментов. Лишь долговязый юноша в пятнистой военной форме — с виду вполне здоровый молодой человек, уложив рядышком два костыля, негромко и самозабвенно исполнял под гитару старинные романсы.

— Слышишь?! — радостно воскликнула ОНА, прильнув к мужскому плечу, — мой любимый романс! «Не пробуждай воспоминаний». Давай послушаем!..

И они устроились неподалеку от певца с приятным чистым баритоном — всего в десятке шагов манила прохладой и ароматами южной кухни веранда ресторана, сплошь оплетенная густой виноградной лозой.

Легкий обед с сухим вином, свежими фруктами, да еще под романтические строчки русских поэтов показался чудесным. Покончив с десертом, девушка с нежностью посматривала на молодого мужчину. Тот заказал себе второй фужер вина, неспешно курил сигарету и тоже любовался ЕЮ…

Изредка он доставал миниатюрный цифровой фотоаппарат и снимал свою прелестницу. Та поначалу возражала, но потом смирилась и лишь кокетливо улыбалась, глядя в таинственную бесконечность темной линзы выдвигавшегося объектива…

Все складывалось великолепно!

Полчаса назад позвонил на сотовый муж. ОНА смело и самозабвенно солгала, что пребывание в вагоне ужасно наскучило, что ждет встречи с подругой… Мужа всегда успокаивали ЕЕ жалобы. И настораживало, злило довольство. Вот и сейчас, услышав о неудобстве, об усталости — взялся рассуждать о собственных проблемах в нефтяной компании. Господи, как же хорошо ОНА успела изучить и понять его сущность!

И та оторопь, охватившая на полустанке, уже не мучила, не возвращалась. Напротив, с каждою минутой причины, вызвавшие краткосрочный побег на свободу, казались весомее, значительнее.

Наконец-то ОНА ощутила давно забытое счастье — почувствовала себя нужной, любимой, обожаемой; ради которой кто-то способен совершать сумасбродные поступки. И этот «кто-то» сейчас сидит напротив и пожирает влюбленным взором. И этот «кто-то» вовсе не принадлежит к разряду обычных «заменителей мужей», коими вынужденно довольствуются утомленные обыденностью жены.