Выгодный жених - Патриция Грассо

Патриция Грассо

Выгодный жених

Глава 1

Лондон, 1821 год

Он чувствовал ее запах.

Он следил за ней, окутанный тьмой и туманом. Она приблизилась к тусклому газовому фонарю. Она знала, что преследователь совсем близко, где-то притаился, подстерегая ее.

Она отвергла его предложение, тряхнув кудрями цвета красного дерева, и презрительно рассмеялась ему в лицо.

Он выскочил из-за поворота, бросился ей наперерез и прислонился к каменной стене.

Она уже почти здесь. Еще немного, и появится из соседней аллеи.

В последний момент она пожалеет, что отказала ему.

Подскочив к ней сзади, он одной рукой схватил ее за талию, а второй полоснул ножом по горлу. Он швырнул ее на землю и повис над ней, глядя, как она истекает кровью.

Тем же ножом он отрезал длинную прядь ее волос, вложил ей в ладонь золотой соверен и сомкнул ее пальцы вокруг монеты.

– Благодарю за приятный вечер, дорогая.

В запахе, вплывающем в сад с легким бризом, безошибочно угадывался конский помет. Белл Фламбо принюхалась, и улыбка тронула ее губы. Напоенный ароматом воздух возвещал приход весны.

Лиловые глицинии, бело-желтые тюльпаны, багровые крокусы радовали глаз. Лилии белоснежным ковром устилали землю в ложбинке возле серебристой березы. Дерево, словно в окружении стражей, стояло среди сиреневых гардений, роз и зарослей ивняка. Форсития, покачиваясь на бризе, кивала старым друзьям – пурпурным анютиным глазкам, росшим в тени под дубом.

«Садовая богиня обещает маленькие чудеса».

Умный деловой лозунг. Белл относилась к нему одобрительно. Ее успехи в оживлении растений были широко известны в округе, а в предыдущем сезоне слава ее дошла до крупных поместий. Так что в услугах садовой богини теперь нуждались садовники богатых аристократов.

Белл прищурила фиалковые глаза, пристально глядя на анютины глазки, и подошла к дубу. Состояние анютиных глазок оставляло желать лучшего. Каждый день Белл буквально вырывала цветы из когтей смерти, но на следующее утро вновь обнаруживала их увядшими.

– Сестра…

Белл обернулась и увидела Блисс, которая шла к ней через луг.

– Почему Фэнси держит в секрете имя герцога? – спросила Блисс, и голос ее дрогнул от гнева.

– О каком герцоге ты говоришь?

Блисс закатила глаза.

– О нашем отце, разумеется. Знать бы, какими компаниями он владеет, было бы легче решать проблему с инвестициями. – Она махнула в сторону дома. – Герцог содержит нас по высшему классу. Зачем же нашей компании доводить его до разорения? Что, если он выдвинет встречный иск? Тогда «Семь голубок» потерпят крах, и мы будем жить в богадельне.

Белл положила руку сестре на плечо:

– Успокойся.

Блисс вздохнула:

– Думаешь, от твоего прикосновения мне станет легче?

Белл ответила ей неопределенной улыбкой.

– Фэнси никогда не простит отца. Она, как самая старшая, хорошо помнит, как он к ней относился.

– Ты моложе Фэнси всего на год, – произнесла Блисс. – Неужели ничего не помнишь?

– Когда я вспоминаю отца, – ответила Белл, – перед глазами у меня высокий темноволосый джентльмен, который держит на коленях Фэнси.

– А тебя он никогда не держал на коленях?

– Сначала я была слишком мала, чтобы сажать меня на колени. – Белл с притворным равнодушием пожала плечами, не желая выдать свою обиду. – А когда появились вы с Блейз, я стала для этого слишком стара. Мужчина может держать только по одному ребенку в каждой руке.

– Да, родиться между первым ребенком и целым выводком близнецов не самая большая удача, – сказала Блисс. – Все время живешь с ощущением, что ты лишняя. Никому не нужна.

– Мне было вполне достаточно внимания няни Смадж. – Белл достала из корзинки, висевшей на руке, прямоугольный золоченый ящичек. – Если тебе так уж хочется, ищи герцога с инициалами М.К. и гербом с головой кабана.

Блисс сокрушенно покачала головой:

– Признаваться, что ты не знаешь, кто твой отец, унизительно. А барона Уингейта не волнует, что ты незаконнорожденная?

Белл помолчала, подавляя всплеск раздражения. Ни одна из сестер не упускала случая оскорбить ее будущего мужа.

– Каспер понимает, что мы не властны над своим происхождением.

– Я просто беспокоюсь, как бы барон не обидел тебя.

– Спасибо за заботу.

Белл дождалась, когда Блисс удалится в дом, и повернулась к анютиным глазкам. Все ее мысли о лечении чахнущего цветка исчезли в связи с заявлением ее сестры.

«Я не собираюсь становиться жертвой любви, – сказала себе Белл. – Как это случилось с мамой».

Габриэль Фламбо, дочь французского аристократа, бежала от Террора[1], когда сограждане истребили ее семью. Графиня без единого пенни, она добилась для себя места в опере. Там она приглянулась одному женатому герцогу. В итоге мать Белл и ее анонимный отец произвели на свет семь дочерей.

Женщины Фламбо не хотели для себя ничего. Только внимания и любви герцога.

Но тяжелая жизнь матери послужила для Белл хорошим уроком. Она не хотела оказаться с разбитым сердцем и умереть от горя, как Габриэль Фламбо.

Каспер Уингейт любил ее и одобрял ее желание прийти к брачному ложу девственницей. Роль любовницы она полностью исключала.

Белл опустилась на колени, поставила рядом свою корзинку, достала белую свечу с латунным подсвечником, крохотный колокольчик и «Книгу общей молитвы».

Последним она вытащила золоченый ящичек с выгравированными на нем инициалами М.К. и головой кабана. В ящичке лежали наждачная бумага и шведские спички для зажигания целебной свечи.

Белл провела пальцем по буквам М и К. Джентльменское снаряжение, золоченый ящичек был оставлен его хозяином пятнадцать лет назад, и ее отец так и не вернулся за ним. Герцог легко мог найти замену ларчику, который Белл все годы лелеяла как отцовский сувенир.

Она услышала, как открылась дверь. В сад вышла Блейз с Паддлзом, домашним любимцем, мастифом. Блейз направилась к ней, в то время как Паддлз принялся кружить по саду, обнюхивая землю, в поисках нужного ему места.

– Ну что, практикуешь свои сезонные фокусы-покусы? – спросила Блейз.

Белл улыбнулась:

– Садовая богиня не может творить маленькие чудеса, если в ней нет хоть капли актерских способностей.

– О Боже, ну и смрад, – заметила Блейз. – Сегодня, кажется, от Сохо тянет сильнее обычного. – Для большей выразительности она зажала пальцами нос. – Что-то не так с анютиными глазками? Почему у них такой печальный вид? Задыхаются от зловония конского навоза?

– Я оживляю их каждый день пополудни, а наутро вновь нахожу поникшими, – пожаловалась Белл. – Не могу понять, в чем дело.