Шанс Гидеона - Памела Кент

Шанс Гидеона

Англия, наши дни.

По аллее плавно скользил большой автомобиль. Когда он сделал поворот, Ким впервые увидела Мертон-Холл – дом, где ей предстояло проработать следующие полгода. В путеводителях отмечалось, что Мертон-Холл посетила во время одного из своих многочисленных странствий королева Елизавета I, а еще он был замечателен тем, что здесь останавливался Карл II после битвы при Вустере. Неизвестно, было ли это на самом деле, но, безусловно, с легкостью верилось, что Елизавета когда-то устроила пир в столь достойном месте и что огромный кедр, крепко сидевший посередине великолепной лужайки, куда спускалась терраса, вполне мог послужить королеве защитой от солнца или непогоды.

Кедр появился в поле зрения, когда машина еще раз свернула: терраса располагалась позади дома, и для того, чтобы подъехать к внушительному парадному входу, нужно было обогнуть каменные стены. Автомобиль, наконец, остановился на гладкой, посыпанной гравием дорожке, по одну сторону от которой распростерлись лужайки, а по другую сторону, подобно крепостным воротам, возвышалась парадная дверь, испытанная на прочность временем, – с каменным карнизом, забранная кое-где решетками. Массивную цепь звонка дергать, однако, не пришлось, потому что дверь мягко отворилась, словно на смазанных шарнирах, и в проеме показалось лицо лакея, выражавшее вежливую невозмутимость.

Шофер проворно выскочил из машины и достал из багажника чемодан Ким. Затем он открыл дверцу и подождал, пока девушка выйдет.

– Мисс Ловатт? – спросил слуга, уставившись на нее в легком изумлении. – Экономка ждет вас.

«Экономка?» – подумала Ким. Она предполагала, что ее сразу проведут к миссис Фейбер, но, вероятно, хозяйка отсутствовала или была чем-то занята. Все равно Ким обрадовалась краткой передышке и возможности после путешествия привести себя немного в порядок, прежде чем предстать перед лицом своей госпожи. Встреча с простой экономкой – это все-таки менее страшно, чем с хозяйкой изящного старинного особняка… Так думала девушка, пока не увидела экономку. И взгляд тусклых глаз, жест костлявой белой руки, позвякивавшей связкой ключей, строгость шелкового платья, чуть шуршавшего при движении, словно надетого на нижние юбки из тафты, заставали Ким передумать.

Если миссис Фейбер будет смотреть с таким же презрением, то Ким предстояли далеко не счастливые полгода. Возможно, она даже захочет выдумать предлог, чтобы сократить свое пребывание в этом доме.

– Мисс Ловатт? – поинтересовалась экономка, высоко вздернув подбородок. – Миссис Фейбер отдыхает и примет вас позже. Я покажу вам вашу комнату.

– Благодарю вас, – ответила Ким и последовала за ней по лестнице, которая, должно быть, появилась здесь не так давно, потому что разворачивалась, подобно вееру, поднимаясь к галерее, опоясывавшей весь дом.

В гулкой тишине галереи девушка пришла в явное замешательство, когда ее высокие каблуки громко застучали по натертому полу, экономка даже оглянулась и бросила на них подозрительный взгляд.

– Надеюсь, не шпильки? – спросила она. – Мы бережем паркет и делаем все, что в наших силах, чтобы сохранить его.

Ким заверила экономку, что не шпильки. Строгая дама продолжала идти вперед, и девушка решила, что их пути не будет конца. Шествие замыкал шофер с чемоданом, шляпной коробкой и маленькой сумочкой, которую Ким прекрасно могла бы нести сама. Ей даже показалось, будто он ступает с осторожностью, опасаясь, что затянутая в черное фигура, вышагивавшая впереди, может внезапно обернуться и на его голову посыпятся обвинения, что он тоже портит паркет.

Они прошли под арками в норманнском стиле и оказались в коридоре с низкими потолками и каменными стенами – только толстый ковер на полу заглушал еще более громкое эхо. На каждом шагу попадались свидетельства старины: испанский дубовый сундук, окованный медью, стеклянная горка с реликвиями Крымской войны, норманнские доспехи, установленные в нише, широкие мечи крест-накрест на стенах. Были там и торжественно тикающие напольные часы и всякого рода другие часы, даже с кукушкой, которая выскочила и прокуковала четыре раза, когда они свернули в очередной коридор.

Экономка распахнула дверь по правую руку, и Ким, наконец, оказалась в своей комнате, именно такой, какую она ожидала видеть в подобном доме. Там был просторный гардероб, высокая старомодная кровать и массивное трюмо, на полу лежал простой, но толстый ковер. К комнате примыкала отдельная ванная, а за ней находилась маленькая гостиная, которая, как поняла девушка, отводилась в ее распоряжение.

– Обедать вы будете, разумеется, внизу, а работать в библиотеке. У мистера Фейбера свой кабинет, и он очень редко пользуется библиотекой.

– Мистер Фейбер? – переспросила Ким, бросая пальто на спинку стула и ставя сумочку на туалетный столик. – А я не знала, что есть еще и мистер Фейбер. Мне отчего-то казалось, что миссис Фейбер вдова.

– Так и есть, – поджав губы, подтвердила экономка. – Но у нее есть сыновья… трое. Мистер Чарлз, мистер Тони и мистер Гидеон. Мистер Гидеон – старший, поэтому его называют мистер Фейбер.

– И все трое живут в этом доме?

– Только мистер Фейбер. Мистер Чарлз женат, а мистер Тони иногда приезжает сюда. Сейчас он в отъезде.

– Понятно, – произнесла Ким, поймав свое отражение в одном из зеркал трюмо. Сразу было видно, что она проделала долгий путь. Волосы примялись, потому что целый день она не снимала шляпу. Ким приподняла их пальцами, и шелковые темные пряди упали на место, образовав маленькую челку, обычно украшавшую гладкий белый лоб. Нос блестел, а с губ стерлась почти вся помада, тем не менее, это были на редкость красивые губы.

Экономка решила, что Ким можно назвать привлекательной молодой женщиной – даже красивой молодой женщиной, потому что у нее были правильные черты и свежий цвет лица. Хорошо подстриженные волосы отливали мягким блеском воронового крыла, темно-голубые глаза, черные ресницы и теплый тон лица цвета слоновой кости позволяли ей быть уверенной в себе и в том впечатлении, которое она производила. Но эти достоинства не вызвали расположения экономки, которая не любила чересчур уверенных молодых женщин и предпочла бы увидеть деловую особу строгих правил.

Мертон-Холл нуждался не в хорошенькой женщине. Ему нужна была та, что твердо стоит на ногах, аккуратно исполняет все поручения и отличается суровой практичностью. Та, что не позволит разыграться своему воображению и чье сочувствие не так-то легко вызвать.

– Я приготовлю для вас чай, – сказала она. – Когда будете готовы, просто позвоните в звонок в библиотеке.