Большой материк естественной жизни - А Зверев

Зверев А М

Большой материк естественной жизни

А. М. ЗВЕРЕВ

БОЛЬШОЙ МАТЕРИК ЕСТЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ

Статья

В этой книге вы прочтете повести и рассказы трех писателей. Они почти современники. Их произведения появились в самом конце прошлого века и в начале нынешнего.

Один из них был американец. Другой - канадец. Третий - австриец.

Друг на друга они не походили и жизнь прожили разную: кто долгую и сравнительно спокойную, а кто краткую и бурную, полную приключений.

Никогда они не встречались, мало знали или вовсе не знали один о другом. Очень бы удивились, увидев, что написанные ими книги теперь стоят на полке рядом. Каждый из них делал свое дело, как ему казалось, в одиночку.

А выяснилось, что это было общее дело. Потому что все трое любили и понимали животных. Умели не только увлекательно описывать их повадки. Если можно так сказать, умели проникать в их душу.

Общество, в котором жили эти писатели, - буржуазное общество, - вовсе не заботилось о судьбе наших меньших братьев - животных. В этом обществе считалось само собой разумеющимся, что животных можно истреблять поголовно, если охота приносит прибыль. В этом обществе дорожили прямой выгодой, и мало кого тревожило, что леса год от года пустеют, и в реках не остается рыбы, и над полями висит сизый фабричный дым, от которого вянут цветы.

Думали: ну какая там "душа" у лиса, у ворона, у собаки? Или у почтового голубя. У бродячей кошки, подстерегающей добычу в укрытии за мусорным баком. У воробья, который чирикает себе на крыше да прыгает по дорогам, собирая зернышки.

Для людей, усвоивших понятия буржуазного общества, отношения с природой выглядели просто. Человек - царь природы и может распоряжаться природой по своему усмотрению. Других обитателей земли он должен победить, вытеснить, подчинить себе. Заставить на себя работать, если они для этого пригодны. А если мешают - перебить, не ведая жалости.

Он, например, хочет выращивать пшеницу, а неподалеку бродят лоси и вытаптывают его поле, - человек берет в руки карабин, не успокаиваясь, пока не перестреляет все стадо.

Хищники утащили у него из хлева овцу - человек пулями, капканами, отравленной приманкой изведет этих хищников всех до одного.

Понадобилась площадка под новый поселок - и человек сводит леса: крепкие деревья распиливает на доски, а кустарник поджигает, не задумываясь, сколько погибнет в огне птиц, зайцев, грызунов.

Все это делали со спокойной совестью. В буржуазном обществе были убеждены: природа должна служить человеку, а он ей служить не должен. От нее нужно силой взять то, что она не хочет отдать по доброй воле.

Природу убивали. И убивали ее обитателей - четвероногих и крылатых. А бывало и так, что ради животных стремились согнать с земли человека простого, небогатого человека. В середине позапрошлого века по всей Англии огораживали крестьянские поля и превращали их в пастбища. Крестьяне уходили в города и, вспоминая свой потерянный дом, говорили: "Овцы съели людей".

Конечно, не овцы были в этом виноваты, а богачи и собственники. Овцы, как все другие животные, от таких порядков только страдали. Но порядки оставались неизменными.

И так продолжалось очень долго - до самого конца прошлого века и начала нынешнего. Люди не осознавали, что в природе нет ничего лишнего и ненужного. И что сами они - тоже часть природы.

Только когда в самом конце прошлого века и в начале нынешнего выяснилось, что земля истощена и обезображена, стали задумываться, что, может быть, привычный порядок неправилен, жесток, ложен.

Еще не поздно было что-то исправить. Писатели, с которыми вы сейчас познакомитесь, и некоторые другие писатели - англичанин Редьярд Киплинг, наш Мамин-Сибиряк - старались объяснить простую истину: в отношениях между человеком и животными вражда должна смениться товариществом. К их призывам прислушивались, только мало что от этого менялось - в буржуазном обществе и сегодня к природе относятся хищнически, своекорыстно и бездумно.

За это хищничество человечеству пришлось дорого платить.

Сейчас заведены Красные книги - это списки животных, которые вымирают. Их пытаются сохранить, берут под защиту закона, да только уже поздно. Приходится оберегать в заповедниках последних европейских медведей, последних американских медведей-гризли.

О других, совсем исчезнувших животных в наши дни напоминают лишь названия городов и железнодорожных станций. Они поднялись в тех местах, где такие животные жили мирно и привольно, пока и сюда не пришли буржуазные порядки. И тогда животные уходили в глушь лесов, забирались все выше по горным кручам, но человек настигал их и здесь, неся с собой ненавистный запах пороха и железа.

Недавно один американский писатель рассказал в своей книге: задумали поставить монумент в память бизона, когда-то населявшего бескрайние просторы американского Запада, и пришлось долго караулить в заповеднике, чтобы зарисовать, как бизоны пасутся у ручья. Ведь теперь и в заповедниках их считанные единицы. А полтора столетия назад только в Америке их было больше семидесяти миллионов.

Задумайтесь над этим. Исчез биологический вид. Исчез весь бизоний "народ". И он исчез по вине человека. Тут уже, конечно, не одно лишь заблуждение, тут психология и принцип. Люди, истребившие бизонов, жили в обществе, где главное - собственность. Они и на природу смотрели как на свою собственность. Старались урвать от нее побольше, присвоить, захватить. Не ведали ни жалости, ни заботы о будущем.

В рассказах и повестях, которые вы прочтете, перед вами пройдет немало таких вот людей. Они охотятся - кто для развлечения, кто для того, чтобы прокормиться, кто защищая свои фермы от набегов из леса, кто вдохновляясь чисто спортивным интересом. Они придумывают всё новые и всё более хитрые способы истребления тех, кого признали своими врагами: волков, лис, медведей, а иногда и безобидных кроликов - их просто слишком много, или голубей - их мясо прекрасная начинка для пирога. Они устраивают собачьи бега, выпуская в качестве приза для самых резвых какого-нибудь зверька, покалеченного капканом и надломленного неволей. Порой наоборот, они стараются обласкать и приручить своих диких пленников, не понимая, что нет ни для одного живого существа беды горше, чем рабство.

И никто из этих людей ни на секунду не задумывается о том, как постыдно насилие, которое они совершают. Какими потерями оно обернется в конечном счете для них самих.

Человеческие поступки не проходят бесследно. А тем более поступки жестокие и ненаказуемые. К жестокости привыкают. С нею сживаются. Перестают ее замечать в себе и в других. Травя и муча животных, человек совершает преступление не только перед природой. Перед самим собой тоже.

Обычно животному не по силам отомстить за себя. Человек намного могущественнее. Но ему мстит жизнь. Мстит тем, что убивает в нем все самое лучшее - чувство справедливости, доброту, милосердие. Опустошает его изнутри, и человек становится несчастным, как бы благополучно ни складывались его дела.

Сто с лишним лет назад повсюду в мире спорили об открытиях Дарвина. Его труды только что увидели свет, вызвав необычайно сильный отклик. Многие сочли унизительной мысль, от которой он отталкивался, - что у человека и животных общее происхождение. Если так, разве допустимы методы истребления и чувства взаимной ненависти, разве не напоминают они, пусть отдаленно, братоубийственную войну?

С дистанции времени хорошо видно, насколько глубоки и верны были дарвиновские идеи. Время подтвердило их не только достижениями биологии, для которой они давно являются основой основ.

Может быть, не менее весомо время подтвердило их медленными, трудными, но коренными и необратимыми переменами в отношениях человека с животным миром вокруг него. Все меньше становится вражды и все крепче ощущение кровного родства. Все чаще побеждает не принуждение, не насилие, а товарищество.

Писатели, с которыми вы познакомитесь в этом томе, сделали очень много для того, чтобы эти перемены начались и углублялись с каждым новым поколением, воспитывавшимся на их книгах.

В сущности, они (и еще несколько писателей той поры, включая нашего замечательного прозаика Александра Куприна) первыми проникли в ту особую вселенную, которая населена четвероногими и крылатыми обитателями планеты. Конечно, о животных писали и до них. Но как? Почти всегда это были описания домашних животных, преданных друзей человека, счастливых его лаской и страдающих от его равнодушия или суровости, верно разделяющих с хозяином все его радости и невзгоды, лишенных собственной жизни. Или, как в баснях и сказках, изображались животные, только сразу становилось понятно, что на самом деле это люди, которых переодели в ворон и лисиц, ослов и соловьев, волков и овец.

О своей первой книге "Животные, которых я знал" канадец Эрнест Сетон-Томпсон говорил, что она "положила начало новому направлению". И пояснял: "В ней впервые правдиво обрисовано поведение животных". Книга вышла в 1898 году. Еще через восемь лет американец Джек Лондон напечатал свою прославленную повесть о собаке-волке - "Белый Клык". Когда в 1923 году австриец Феликс Зальтен опубликовал "Бемби", повесть об олене, никто уже, наверное, не сомневался, что новое направление и впрямь существует. А самое в нем существенное то, что писателям, которые держатся этого направления, удается рассказывать о животных правдиво - не только об их нравах и привычках, но и об их переживаниях, понятиях, законах. Потому что это у них тоже есть. Совсем как у людей.