Карьера - Виль Липатов

Виль Владимирович Липатов

КАРЬЕРА

Анкетные данные. Худяков Игорь Александрович, год рождения 1932, образование высшее, директор леспромхоза, член КПСС, депутат областного Совета депутатов трудящихся, член райкома партии, жена – учительница, двое детей.

Для затравки. Вот извольте полюбоваться: произнес слово «карьера» и сам почувствовал, как оно прозвучало чужеродно и осудительно, а ведь я только и сказал: «Виктор Мельников сделал карьеру!» Нет, в самом деле, что произошло со словом «карьера», если люди его не хотят и боятся употреблять, словно в нем самом уже содержится криминал? Почему, ну почему нельзя сказать о человеке: «Сделал хорошую карьеру!» – и при этом не оскорбить? Попробуйте-ка спросить даже хорошего знакомого: «Как ваша карьера?» – поймете, что меня волнует… Отчего мы стали бояться слова «карьера», и уж если применяем его, так непременно к негодяю-карьеристу? Рабочий, сделавшийся министром, – это что такое: карьера, талант, продвижение по службе? А лейтенант, поднявшийся до генеральских погон? Слушайте, почему бы нам немножко не пофилософствовать?

Немножко философии. А что еще остается делать человеку, если он хочет слову «карьера» вернуть нормальное звучание?.. Мы живем в эпоху развитого социализма, формула пока остается прежней: «От каждого – по его способностям, каждому – по его труду». И человек, не сумевший полностью реализовать свои творческие способности, – в долгу перед обществом. С другой стороны, он обкрадывает самого себя, если получает от общества меньше, чем мог бы получить по своим способностям…

Обыкновенный карьерист. Обыкновенного карьериста – героя фельетона, сатирических пьес и анекдотов – определить, как мне кажется, достаточно легко. Карьерист – это человек, который всеми ему доступными средствами – только и только неправедными – старается занять место, не соответствующее его способностям. Можно и короче: некомпетентный на место компетентного. А коли это так, коли некомпетентность – первый и главный признак обыкновенного карьериста, то мне думается, что обыкновенный карьерист, то бишь карьерист-вульгарис, в эпоху научно-технической революции обнаруживает свою некомпетентность, простите за вольность, при легком взбалтывании. Есть более сложные виды карьеристов, но сейчас хочется рассказать о Тимуре Васильеве.

Тимур Васильев. Да, да, речь пойдет о том самом Тимуре Ивановиче Васильеве, которого вы прекрасно знаете. Это наш главный инженер и это один из лучших главных инженеров в области, но годиков этак семь назад Тимур Васильев пришел на должность начальника производственно-технического отдела с ярко-красным ярлыком на спине: «Карьерист и пролаза!» Высокий, сероглазый, независимый до злой холодности, он первую беседу со мной начал, примерно, так: «Из двух леспромхозов меня выжили, из третьего я ушел со словами: „Не хочу работать с мамонтами!“ Думаю, что вы это знаете, но решили все-таки ужиться с этаким чудовищем, как Васильев. Значит, мы должны найти пути мирного сосуществования, если они существуют!»

Вы, конечно, понимаете, что такое вступление мне отчаянно нравится, но я храню невозмутимость и тоже прохладновато говорю: «Я думаю, Тимур Иванович, надо сделать единственное – реализовать лозунги!» Он смотрит на меня уже с интересом, затем поднимается и молча уходит. Ну и пошла веселая катавасия! Для начала Васильев отказался от услуг единственной женщины в отделе: «Свитеры полагается вязать дома!» – затем бывшего заместителя начальника отдела Лебедева сделал рядовым сотрудником: «Вы за два года не прочли ни одного нового технического издания!» – а на его место призвал молодого Виктора Панькова. Но все это – ягодки! Двух месяцев не прошло, как на очередной летучке Тимур Иванович просит руководство и общественность леспромхоза «разобраться в нездоровых отношениях» главного инженера с работниками производственно-технического отдела…

Главным инженером тогда был Яков Константинович Стрельчук – надо было видеть его лицо, когда он услышал просьбу Васильева. «Да как он смеет, этот мальчишка?! Да его надо выпороть. Да его надо…» А Тимур Иванович поднимается, раздельно, точно диктует, говорит: «Вмешательства в работу отдела, то есть мелочной опеки, не претерплю – это раз! Отсталого инженера Лебедева на должность заместителя не верну – это два. Производственный отдел аппендиксом при главном инженере не будет – это три… А теперь по мелочам. Начальник Кедровского лесопункта на месяц ложится в больницу. Считаю, что его должен замещать технорук участка, а не мой заместитель Виктор Сергеевич Паньков, как решил главный инженер. Между прочим, именно этот факт доказывает, что с производственно-техническим отделом на предприятии обращаются, как с необязательным бантиком на шляпе. Этого больше не будет!»

Смотрю на Якова Константиновича: трясется от ярости, но глаза – растерянные, так как Тимур Иванович Васильев за два месяца работы начальником отдела сумел организовать труд на нижнем складе, освободив четверть рабочих, вместе с отделом главного механика пересмотрел схему движения автолесовозов и предложил более выгодную, возобновил испытание сучкорезных машин и так далее и тому подобное – представляете картину! «Яков Константинович, обращаюсь я к главному инженеру, все-таки хотелось бы услышать ваше мнение…» И вот что происходит – главный инженер поднимается, медленно выходит из кабинета, и на его спине крупно написано: «Выскочка, карьерист и пролаза!» А выскочка, карьерист и пролаза Тимур Васильев грустно глядит ему вслед и огорченно качает головой, словно говорит: «Вот и в четвертом леспромхозе мне не удержаться!» Я же, представьте себе, тоже думаю о грустном. «Сидит, – думаю, – передо мной одаренный богом главный инженер, такой инженер, какого надо искать днем с огнем, а два леспромхоза его выжили – какие все-таки пентюхи! И как ограничен мой старый друг Яков Стрельчук, если не использует во благо такой гранитный столб, каким был и есть начальник производственно-технического отдела Тимур Васильев!» Ведь горы можно было свернуть, если работать в одной дружной упряжке, а не закусывать удила, как это сделал Стрельчук. Он мне: «Васильев – карьерист и пролаза!» Я ему: «Васильев – потомственный лесоруб, талант и работяга!» Грустная это история, а вот повеселее. О рядовом карьеристе, о карьеристе вульгарис…

Инженер Говорков. Он был экономистом, начал работать в финансово-плановом отделе, который возглавляла Рита Ивановна Семенова – умница из умниц, но большая любительница тряпья. Работала она, когда нужно, сутками, дела в отделе шли прекрасно, мы были ею довольны, однако все перекосилось, как только появился Говорков. Не поверите, но в конце второй недели он, выбрав момент, внедряется в мой кабинет, интимно наклоняется и доверительно шепчет: «Все-таки всему есть предел, Игорь Александрович! Третий раз звонят из комбината, а Рита Ивановна занимается личными делами. Ушла в… магазин!» Вот чертовщина! Вместо того чтобы выставить его за двери, я теряюсь и лепечу в ответ: «Спасибо, товарищ Говорков! Примем к сведению!» Он уходит, а я, опомнившись, от ярости на себя и Семенову ломаю карандаши – нельзя действительно в рабочее время ходить по магазинам! Часика через два Семенова является на мой вызов. «Рита Ивановна, ваш новый сотрудник – подлая душонка!» Она спокойно отвечает: «Поняла, Александрович! В конце концов обойдусь без французской пудры!» Ах, как хорошо! Но еще через две недели Говорков устроил нам новый сюрприз. Нежданно-негаданно приезжает из Карташево инструктор райкома партии, Васин, интересуется тем и этим, потом с каким-то ерническим видом говорит: «Знаете, а инженер Говорков произвел в райкоме довольно хорошее впечатление!» Секретарь нашей партийной организации, естественно, спрашивает: «А зачем его вызывали в райком?» Васин деланно удивляется: «Никто не вызывал – вот странный вопрос! Сам зашел. Посоветоваться, поговорить…» После этого Васин – умница, эрудит, знаток леса – подчеркнуто бесстрастно спрашивает: «По какой причине была задержана отчетность? Не потому ли, что некоторые товарищи в рабочее время ходят по магазинам?» Я поднимаюсь, со всего размаха грохаю кулаком по столу: «Уволю немедленно!» После чуть ли не трагической паузы Васин с ясной улыбкой отвечает: «Уволить – не фокус! Фокус…» Он так и не закончил, а только махнул рукой… Где теперь работает подхалим, наушник и карьерист Говорков, знает только милиция. Простой, ясный, фельетонный случай с карьеристом вульгарис. А вот существует тип карьериста, когда никто не разберет, где карьера, где карьеризм…

Сложный случай. Знаю я такого человека, давно и хорошо с ним вожусь, как говорят дети, но фамилию назвать не могу. Мои сокурсники по Красноярскому лесотехническому, конечно, догадаются, о ком идет речь, но я все-таки рискну… Он еще на первом курсе института нацеленно пробился в старосты, на третьем был секретарем факультетской комсомольской организации, на пятом – стал коммунистом. Умный, энергичный, честолюбивый, предельно грамотный, знающий и усидчивый парень, он еще на втором курсе сказал мне уверенно: «К сорока годам буду директором крупного леспромхоза, в пятьдесят – директором комбината… В тридцать стану кандидатом технических наук…» Он на два года моложе меня и, согласно его плану, занимает сейчас как раз такое положение, чтобы в пятьдесят сесть в кресло главы комбината. Он – главный инженер… Тот ли это случай, когда человек стремится реализовать все свои возможности на службу обществу? Отвечаю категорически: нет!