Спящий бог Ари-Ча - Юрий Погуляй

Юрий Погуляй

Спящий бог Ари-Ча

Северяне подошли к Глазу Ветра с юга. Величайшая твердыня моей страны пала в течение двух суток осады, и на третий день в священную долину Спящего вошли первые отряды иноземцев.

Никогда прежде наша земля не ведала вторжений. Сила веры и духи предков успешно хранили деревни и города Ари-Ча. Единственная крепость, преграждающая ущелье Гиван-Чо, была построена более чем два века назад, когда южнее наших земель обосновались Ухссы, поклоняющиеся водяному змею и пожирающие человеческую плоть. Но даже они, разорившие все окрестные страны, не осмелились вторгнуться в страну Спящего.

Теперь же могучий Глаз Ветра разрушен дикими северянами и на земли Ари-Ча пришла беда.

Закованные в сталь чужаки оказались не готовы к нашим извилистым тропкам. Они неуклюже пробирались по ним, падали в бездонные провалы, теряя людей и проклиная священные для всего мира места, но продолжали идти вперед. В них не было ни страха, ни почтения перед Спящим. Я видел это в «дальногляд», и даже муть увеличивающего кристалла не могла скрыть их мокрые от пота бородатые лица.

Я и Улле, самые быстроногие и зоркие в деревне Вилли-Ча, наблюдали за чужаками с того самого момента как они прошли Глаз Ветра. Наш поселок лежал неподалеку от ущелья Гиван-Чо, и мы хорошо знали все тропы в округе, поэтому добегали до крепости за пять ударов сердца Спящего.

Северянам не пройти это расстояние меньше чем за несколько дней. Много солдат, много железа — горы не любят таких гостей…

Иноземцы разбили лагерь на ярмарочном поле, где раньше раз в неделю собирались на торг все окрестные деревни. И я и Улле понимали, что наступило новое время, в котором нет места для веселых базарных споров, в котором не будет больше рассказов старика-сказителя Хари и горячего, сладкого молока у сложенной тут же печи.

Северяне осквернили это место кровью. На южной стороне долины издревле росла священная роща Спящего, и когда туда потянулись эти дикари, то я лишь поджал губы и, слушая стоны падающих деревьев, молча возненавидел чужаков.

Они вели себя шумно и нагло, словно стали хозяевами долины. Я слышал их резкие, гортанные крики и понимал, что нет грубее языка, чем язык северного народа.

Через Глаз Ветра нескончаемым потомком шли сверкающие железом захватчики.

Враги.

Мне показалось, что я отыскал в человеческом море их главаря. Прижав «дальногляд» к глазам увидел огромного воина, который возвышался над собратьями, словно великан из сказок. Северянин медленно оглядывал каменные склоны долины. Я отчетливо видел, как поворачивается его рогатый шлем.

— Жарко, — сказал Улле. Он лежал на камнях рядом со мною и его голую спину пекло осеннее солнце. Мне стало совестно, ведь я укрылся в тени скал, но потом мне подумалось о том, как себя должны чувствовать северяне, закованные в броню, и я улыбнулся.

Незадолго до заката, когда снизу потянулись запахи полевых костров, я и Улле вернулись в деревню. Там нас уже ждали. Все от мала до велика собрались в просторном доме старейшин, расселись кто где смог. Кому не хватило лавок, тот встал у украшенных цветами стен, а те, кому и здесь не нашлось места, столпились на улице, надеясь услышать наши слова из дверей. Но я молчал, ожидая знака старейшины.

Старый Аххан сидел на каменной лавке в центре комнаты, и слегка покачивал головой, оглядывая собравшихся. Влево-вправо, влево-вправо. Насколько я знал, он уже не мог остановить эту дрожь, и скоро ему придется отправиться на встречу со Спящим… Мне стало грустно. Я любил старика Аххана.

Он тяжело вздохнул, удостоверился, что все молчат и готовы слушать, и только после этого кивнул мне, как старшему.

— Говори…

И я заговорил…

Новости приняли тяжелым молчанием, лишь в дверном проеме кто-то повторял мои слова, передавая их на улицу. Но когда я рассказал, что чужеземцы рубят священную рощу Спящего, то замолчал и он.

— Мы должны уходить в Зулга-Ча, — наконец нарушил тишину старый Аххан. Глубокие морщины вокруг его глаз чуть поблескивали в свете масляных ламп.

До столицы Ари-Ча путь неблизкий. Четыре дня только вверх. А там мир не такой как здесь. И ночи там холоднее. Но я понимал, что Аххан прав, что здесь нам не будет ни спасения, ни удачи.

— Зачем, мудрый Аххан? — спросил бронзовокожий Иссури. Он обнимал прекрасную Аши, посланную Спящим невесту, и кривил в недовольстве губы.

— Король защитит нас… — сказал старец.

— Мудрый Аххан, — вмешался жрец Дави, — каста воинов многие годы не поднималась выше Глаза Ветра. У Короля осталась только его гвардия. Наши защитники погибли. Там не будет спасения, мудрый Аххан.

Если бы я знал, что он сделает через два дня — то убил бы белокожего Дави… Дави-чужака… Дави-Северянина… Он всегда был чужим. Но раз его принял Спящий, то должны были принять и мы.

— Мы уйдем в пещеры Долгого Эха, что на день пути выше, чем Зулга-Ча. Гвардия короля остановит чужаков, я верю в это, — покачал головой старик.

— Почему мы не можем остаться? — тихонько сказала Сури, жена Дави.

— Они убьют нас также как убили воинов, — ответил ей жрец. Глаза его потемнели, будто он вспомнил что-то недоброе. Что-то нехорошее.

— Спрятаться хорошая мысль. Но сколько нам придется прятаться? — сказал Иссури. — Что мы будем делать, когда закончится еда и с гор спустится холод?

— Тогда мы пробудим Спящего, — сказал Аххан и посмотрел на жреца. Тот вздрогнул под горьким взглядом старика. Отступил на шаг.

— А сейчас мы будем следить за ними, — старейшина повернулся ко мне. — Мы соберем все что сможем и уйдем в пещеры. Илле, Улле, возвращайтесь и не спускайте глаз с чужаков. Нам нужно время чтобы подготовиться. Как только они выдвинутся к нам — вы должны предупредить нас.

Я проникся всей важностью поручения, мою грудь пронзила душная гордыня, и мне пришлось потупить взор, чтобы прогнать грех из сердца.

Вскоре мы вернулись к пещере, из которой видна была вся долина. Укрывшись за древними камнями, лежащими здесь уже многие сотни лет, мы изучали вражеское стойбище.

Было кое-что странное в лагере северян. В центре его стояло несколько железных бочек, в которых иноземцы держали пленников. Я видел, как их кормили, как их поили. Но самих бедолаг разглядеть не мог даже при помощи «дальногляда».

Из воинов Ари-Ча никто не уцелел в сражении. Дети Спящего никогда не сдаются. А значит в бочках был кто-то еще. Но кто? Мое сердце билось с грехом любопытства, и я боялся, что оно проиграет. Мне страшно хотелось увидеть странных обитателей бочек!

Северяне не спешили. Их огромный командир почти все время проводил в своем грязно-сером шатре, и если появлялся снаружи, то всегда в компании странной парочки. Один — худощавый, скрюченный старик, за которым вечно волочился его слишком длинный плащ. И второй, которого я сначала принял за женщину из-за тонкой фигуры и очень длинных, доходящих до пояса волос.