Заклинание сорок пятого калибра - Сергей Ковалев

Сергей Ковалев

Заклинание сорок пятого калибра

2003 год, где-то по дороге в Иркутск

Мне повезло. За мгновение до смерти я был абсолютно счастлив.

Для мира, в котором счастье — вообще редкий гость, получить такой подарок судьбы перед смертью — уникальное везение.

Ночь стремительной рекой проносилась мимо, обтекая крохотную желтую точку — свет от фары моего мотоцикла. Двигатель рокотал мерно и мощно, глушители выправляли звук, насыщая его благородным низким тембром. Если открутить ручку газа сильнее, рокот перерастет в рев, слышимый за десятки километров. А мотоцикл превратится в разрывающий ночь раскаленный болид.

Но я не стану этого делать.

Во-первых, скорость и без того приличная. Восемьдесят километров в час по незнакомой дороге, да еще и ночью — предел комфортной езды для меня. Не люблю, как говорит один мой приятель, нюхать, «чем пахнет адреналин».

Во-вторых, ночное шоссе, прорезающее тайгу, луна в небе, сияющем звездной паутиной, наполненный запахом тайги ветер — я ведь ради этого и отправился в путь. А вовсе не ради того, чтобы пролететь на одном дыхании отрезок дороги между двумя пропахшими дешевым пивом и хлоркой гостиницами в двух одинаковых городках.

Есть такая древняя шутка, что молодые байкеры едут, чтобы доехать, а старые — чтобы ехать. Я не считаю себя старым, но сажусь на мотоцикл, чтобы просто ехать. Видать, кто-то из моих предков был кочевником, вот и не дают мне покоя гены древних номадов. По-настоящему я живу только в дороге. На самом деле это хреново, потому как получается всего месяц настоящей жизни против почти целого года тягостного существования в утробе мегаполиса. Но после этих тупых офисных дней, похожих один на другой, как ночные кошмары, грязных серых улиц, забитых вечными пробками, я целый месяц живу так, как хочу. В дороге. Один.

Раньше я ездил со спутниками. Так казалось веселей. И с девушками на заднем сиденье — это казалось романтичным. Но чем дальше, тем отчетливее я стал понимать, что независимость от других мне дороже самой хорошей компании.

В последнее время знакомые укоряют меня, что я, мол, не люблю людей.

Это не так. Я люблю людей, потому и стараюсь держаться от них подальше. Как-то так выходит, что любить людей у меня получается только на расстоянии.

Впрочем, большинство сверстников, составлявших мне раньше компанию, сами постепенно растворились в быте. Остепенились, вплотную озаботились карьерой. Вчерашние без башенные парни стали благопристойными отцами семейств, а озорные девчонки нашли себе мужей и превратились в добропорядочных до сведенных скул матрон. Мои вчерашние товарищи пересели с мотоциклов в более комфортные и безопасные автомобили. Теперь им жалко тратить отпуск на бесцельную поездку, они охотнее проведут время, поджаривая тело на пляже или шашлык на даче. Конечно, на их место пришло новое поколение мотоциклистов, но оно — именно новое. Не мое. Молодым парням и девчонкам на блестящих пластиком спортивных мотоциклах нечего делать на пыльных раздолбанных дорогах между городами, названия которых вылетают у меня из головы раньше, чем я их покидаю…

Я не жалею об этом. Одиночество тяготит, когда его слишком много. В современном большом городе одиночество — роскошь. Там мне ежедневно приходится общаться с десятками людей, хочу я этого или нет. Никого не интересует, могу ли я еще терпеть тупоголового клиента, в сотый раз переправляющего «Наш лучший товар» на «Лучший наш товар» и обратно, или уже готов перегрызть ему горло. Если бы не этот месяц одиночества, я бы, наверное, стал серийным убийцей!

Но сейчас — да, сейчас и еще целых две недели! — я был один на ночном шоссе и чувствовал себя абсолютно счастливым.

Лес вокруг сгустился, обступил дорогу. Запахло листвой, прелой древесной корой.

Я сбросил скорость до шестидесяти и плавно вошел в поворот. В свете фары асфальт показался белым.

Показался?

Возможно, белое каменное крошево оставил за собой самосвал, когда его тряхнуло на повороте, или просто нанесло ветром — кто знает? Колеса скользят по крошке, словно по воде. Мотоцикл сносит влево…

Есть! Удержал!

Внезапно оказываюсь в фокусе чужих фар…

Время замедлилось. Я словно со стороны увидел себя слившимся с продолжающим скользить на встречную полосу мотоциклом. И огромную фуру, неумолимо наплывающую из-за поворота. Растерянное лицо дальнобойщика за лобовым стеклом. Еще бы ему не растеряться! Пустое шоссе на многие десятки километров. За всю ночь я встретил едва ли пять-шесть машин. И мой невольный убийца тоже не ожидал подобной встречи на ночной дороге. Еще успела мелькнуть мысль — какое нелепое, совершенно идиотское совпадение!

Время обрело свой привычный темп.

Визг тормозов.

Удар.

Мгновенная боль, которая, впрочем, тут же исчезла. Ощущение полета.

Еще удар. Мелькают свет и темнота…

Потом мир вокруг меня перестал вращаться.

Я увидел над собой звездное небо в обрамлении черных верхушек деревьев. По краям эту картину охватывала причудливая ломаная рамка в сетке мутных трещин. Через некоторое время я догадался, что это торчат осколки визира на моем шлеме.

Послышались торопливые шаги. Небо заслонили два силуэта.

— Эй… эй, паря! Ты как?

Я попытался ответить, но никак не мог собраться с мыслями. Как я? Откуда мне знать? Вроде жив… Пока я размышлял над этим, за меня ответил второй дальнобойщик:

— Дурак, что ли? Нашел, что спросить! Сам не видишь?!

— Эй…

— Не трогай его! Пошли… Поехали отсюда!

— Ты чего?! Надо это…

— Что — «это»? Я не хочу сидеть из-за какого-то придурка!

— Дык он же сам!

— Сам! А кто видел?! Пока докажешь, все жилы вытянут. Да и все одно — дохлый он уже! Поехали!

Силуэты исчезли. Я услышал, как на дороге взрыкнул двигатель фуры, и вновь стало тихо.

Дохлый? С ума они сошли?! Я в порядке! Даже не болит ничего! Я попытался сесть, но тело мне не повиновалось. Даже руку не смог поднять… на самом деле рук словно и не было. Ни рук, ни ног — ничего. Боли я по-прежнему не чувствовал. Вот оно что… Мои медицинские познания можно смело назвать ничтожными, но даже я знал, что это означает. Пожалуй, даже хорошо, что эти двое сбежали.

Какое-то время — не знаю даже приблизительно сколько — я лежал в тишине, глядя в небо и чувствуя, как силы покидают меня. Нестерпимо клонило в сон. Я сопротивлялся — звездное небо казалось мне в тот момент самой прекрасной картиной.

Раздававшиеся неподалеку тонкие голоса я принял за галлюцинацию. Кто-то перекликался в высокой траве пискляво и неразборчиво, как мышата в мультфильмах. Голоса приблизились, застрекотали возле самых ушей, о чем-то явно споря, ссорясь. Я скосил глаза, но, естественно, никого не увидел. Голоса вновь стали удаляться, пока совсем не исчезли.

Вскоре я услышал шаги. Шагали неспешно, но легко. Небо вновь заслонил темный силуэт, на этот раз женский — стройный, с длинными серебрящимися в лунном свете волосами.

— Привет. — Странно, но язык меня еще слушался. Разве что говорить было тяжело, поэтому вместо слов получилось едва слышимое бормотание.

Но незнакомка разобрала мой шепот.

— Привет.

Она остановилась в нерешительности. Ну да… Я бы тоже на ее месте растерялся. Гуляешь себе спокойно по ночному лесу и тут — на тебе! Куча переломанных костей… Находка не для слабонервных!

— Если тебе страшно, уходи — ничего, нормально… только не сообщай никуда.

— Мне не страшно. Я видела много смертей. Если хочешь, я побуду с тобой… до утра.

— Странно…

— О чем ты?

— Меня вот все стращали… мол, будешь так жить — умрешь в одиночестве… и надо же, получилось наоборот.

— Да, странно, — согласилась женщина. Я до сих пор не мог разглядеть ее лица, но голос мне показался самым прекрасным из всех, что я когда-либо слышал. Или сказывалось понимание, что это — последний раз, когда я слышу женский голос? Как и любой голос вообще.

Женщина плавно опустилась на колени рядом со мной. Теперь я смог разглядеть высокие скулы на треугольном лице, раскосые глаза под тяжелыми веками, маленький острый нос «клювиком», рот с пухлыми губами. Странное лицо. Изысканно прекрасное, какими иногда бывают лица местных красавиц, но — странное. Как у портрета или статуи. Таких совершенных лиц у людей я не видел. И что она делает посреди ночи в лесу?

— Кто ты?

— Когда-то давно люди меня называли Арья Хайша — Священные Ножницы.

— А-а-а… Так ты пришла за мной?

— За тобой? А, ты об этом… нет. Я не Смерть. Я лишь отмеряю время. Хотя иногда нас путают… путали раньше, когда у нас еще были капища. Случалось, их строили в честь одной из нас, а поклонялись в нем другой. Мы не ревновали — тогда это не имело значения. Теперь — тем более.