Плененные шахматами - Степан Давыдюк

С. И. Давыдюк

Пленённые шахматами

Многоликие шахматисты

Миллионы людей увлекаются шахматами. Среди поклонников Каиссы – как люди всесторонних интересов, так и увлекающиеся лишь шахматами. Молчаливых и разговорчивых, смелых и трусливых, скупых и щедрых, совсем юных и глубоких старцев объединяет древняя и мудрая игра.

Шахматисты отличаются по уровню притязаний. Одни просто играют, ни на что не претендуя, другие стараются обыграть свое ближайшее окружение, третьи пытаются получить или повысить разряд, четвертые мечтают стать мастерами. А еще есть категория шахматистов, которые ставят перед собой самую высокую цель – завоевать титул чемпиона мира. С 1886 года официально разыгрывается это почетное звание. Более чем вековой период ожесточенных сражений дал имена тринадцати обладателей шахматной короны: Вильгельм Стейниц (США), Эммануил Ласкер (Германия), Хосе-Рауль Капабланка (Куба), Александр Алехин (Франция), Макс Эйве (Голландия), Михаил Ботвинник, Василий Смыслов, Михаил Таль, Тигран Петросян, Борис Спасский (все – СССР), Роберт Фишер (США), Анатолий Карпов, Гарри Каспаров (оба – СССР).

Неодинаковым по продолжительности было время владения званием чемпиона мира. Если Смыслов и Таль были шахматными королями по одному году, то Ласкер удерживал чемпионское звание 27 лет.

Самый активный чемпион мира – Анатолий Карпов. В этом ранге он сыграл более шестисот партий, а вот Роберт Фишер, владея короной, не играл ни разу.

Есть люди беспредельно преданные шахматам. Им они готовы посвятить все свободное время. Другим же вполне достаточно сыграть, скажем, одну партию в год.

Бывают шахматисты неулыбчивые, однако большинство рыцарей Каиссы наделены чувством юмора.

Фамильная путаница

Фехтовальщик – Кровопусков, спринтер – Борзов, шахматист – Смыслов. Нередко фамилия спортсменов соответствует их склонности к определенному виду деятельности.

Однако бывает и наоборот. В одном из зарубежных турниров шахматист по фамилии Чемпион занял… последнее место.

В другом турнире, 25-м командном чемпионате Польши, проводившемся в 1971 году, среди множества других встреч, состоялся поединок Барон – Маршал. Несмотря на то что в своих командах участники занимали одну из последних досок, внимание к партии благодаря фамилиям соперников было повышенным. Все ждали захватывающей борьбы, а главное, ответа на вопрос: «Кто же все-таки победит?».

Однако, когда после слабой игры партия завершилась бесцветной ничьей, шутники мгновенно подметили, что в нашей древней и мудрой игре ни высший чин армейский, ни аристократическое происхождение не гарантируют хорошего понимания шахмат.

А вот мастеру из Минска Сергею Бегуну было не до шуток, когда однажды из-за своей фамилии он чуть было не оказался за бортом соревнования.

В Белорусском совете спортивного общества «Динамо» получили телеграмму: «КОМАНДИРУЙТЕ МАСТЕРА СПОРТА БЕГУНА НА ПОЛУФИНАЛ ВСЕСОЮЗНОГО ПЕРВЕНСТВА ДФСО ДИНАМО ПО ШАХМАТАМ».

Так как в телеграмме все буквы заглавные, то содержание ее истолковали по-своему и выслали в Москву ответную телеграмму: «СРЕДИ БЕГУНОВ ШАХМАТИСТОВ НЕТ МОЖЕМ ПРИСЛАТЬ ПРЫГУНА».

Быть однофамильцем выдающейся личности всегда приятно, но когда при этом еще и сам становишься известным, то без путаницы обойтись нелегко.

В 1975 году москвич Валерий Чехов стал чемпионом мира среди юношей. Шахматная периодика подробно рассказала о соревнованиях и 19-летнем победителе. Валерий стал кумиром для многих ребят.

Вскоре после этого на одной из тренировок в районном центре Брестчины тренером был рассказан «достоверный» эпизод из жизни Чехова: когда Антон Павлович написал сыну-школьнику сочинение, то учительница оценила эту работу неудовлетворительно.

Знатока-тренера тут же взволнованно дополнила отличница-старшеклассница:

– Не может быть, чтобы сын Чехова уже был школьником.

Истину нашли не сразу.

Международный мастер Алла Чайковская однажды приняла участие в одном из массовых мужских турниров в Тбилиси. Около ста участников собрало соревнование, проведенное по швейцарской системе. Жеребьевка проводилась перед каждым туром, поэтому нередко случалось так, что соперники знакомились только, тогда, когда садились друг против друга за доску.

Перед началом очередного тура один из судей указал Чайковской столик, за которым ей предстояло играть, но не назвал фамилию соперника, полагая, что она его знает. Алла заняла свое место и принялась заполнять бланк. В это время к столику подошел противник и протянул руку.

– Чайковская, – первой представилась шахматистка.

– Рахманинов, – был ответ.

«Издевается», – подумала Алла, услышав фамилию выдающегося композитора, но промолчала. Однако, когда она незаметно взглянула на бланк соперника, то увидела аккуратно выведенные фамилии Чайковская и Рахманинов.

– Так вы правда Рахманинов? – не выдержав, спросила Алла.

– Конечно, а почему вы сомневаетесь?

– Да нет, просто сразу не поверилось в такое совпадение!

Все-таки чаще других объясняться из-за своей фамилии приходилось международному мастеру Илье Абрамовичу Кану. Редко какое его выступление перед сеансом одновременной игры обходилось без традиционного вопроса:

– Не ваша ли это защита Каро–Канн?

Приходилось рассказывать, что дебют получил такое название в честь австрийского шахматного аналитика Канна и немецкого мастера Каро.

Однако всем не объяснишь, и однажды группа любителей прислала Илье Абрамовичу поздравительную открытку, начинающуюся словами: «Уважаемый товарищ Каро–Канн!».

Гроссмейстер Юрий Авербах, молодым мастером завоевал большую популярность у московских болельщиков тем, что комментировал партии одного из матчей на первенство мира между Михаилом Ботвинником и Василием Смысловым.

Несколько лет спустя к Авербаху подошел незнакомый гражданин и торжествующе заявил:

– Я вас знаю. Вы играете в шахматы.

– Да, играю, – ответил Авербах.

– Вы, вы – с большим трудом стараясь что-то припомнить, наконец, болельщик сказал, – вы… Феербах.

Бывало, что фамилия участника создавала большие трудности судьям. Организаторы шахматного чемпионата Малайзии (1986 год) обратились к участнику Моникавазагамэегатхезану с «покорнейшей просьбой проявить акт великодушия и переменить фамилию».

Кажется, что в простой русской фамилии Иванов невозможно запутаться. Что это не так, мог бы подтвердить гроссмейстер Ласло Сабо. В составе сильной команды одного из венгерских клубов он готовился к матчевой встрече с шахматистами Московского государственного университета (Будапешт, 1975 год). За несколько дней до начала матча капитаны сообщили составы команд. Сабо предстояло играть со студентом второго курса экономического факультета Ивановым.

Венгерский гроссмейстер полистал имевшиеся у него советские шахматные издания и неожиданно стал в тупик: «игровой почерк» Иванова менялся почти в каждой партии, да и дебютный репертуар был слишком разнообразным…

Только после матча Сабо понял, что его ввело в заблуждение: Иванов – самая распространенная в Советском Союзе фамилия. Запутаться было не грех, ведь в то время трое Ивановых носили звание мастера.

На одно лицо

У заслуженного тренера СССР Вахтанга Ильича Карселадзе была прекрасная память. Занятия он никогда не вел с книгой в руках – это ему казалось постыдным. Единственное, чего Карселадзе никак не мог запомнить, кто же из занимавшихся у него братьев-близнецов Леван Габуния, а кто Арчил. Вахтанг Ильич мог различить их только за доской и лишь по стилю: Леван играл острее.

Перед одним из туров XXIX чемпионата СССР (Баку, 1961 год) Михаил Таль прогуливался по набережной. К нему подошел пожилой мужчина и сказал:

– Молодой человек, вы удивительно похожи на гроссмейстера Таля. Правда, Таль выглядит солиднее. Я его видел вчера по телевизору.

– Да, я знаю, – ответил Таль, – мне это уже не раз говорили.

Два пожилых джентльмена встретились после долгого перерыва:

– Простите, но мне кажется, что мы с вами играли в одном школьном турнире?

– Не может быть. В нашем турнире не было никого с бородой.

В конце 1964 года гроссмейстер Андре Лилиенталь играл на турнире в Баку с мастером из Польши Андреем Адамским. Смелая и изобретательная игра польского шахматиста понравилась Лилиенталю.

Через несколько лет, увидев своего «знакомого» на турнире дружественных армий (Москва, 1968 год), Лилиенталь искренне удивился: