Удар под ребра - Оксана Кириллова

Удар под ребра

Оксана Кириллова

© Оксана Кириллова, 2016

ISBN 978-5-4483-2920-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я летела с лестницы целую вечность, поднимая страшный грохот (по крайней мере, так мне казалось), пытаясь уцепиться за ступеньки и ломая при этом ногти. Успела вспомнить даже Скарлетт О`Хару, которая именно так потеряла ребенка от Ретта Батлера. Единственный свидетель моего величественного падения (далеко не Ретт Батлер, особенно внешне) бежал ко мне и что-то кричал, когда я скатилась с последней ступеньки и, оглушенная, лежала там, внизу. Продолжая что-то бормотать, он попытался поднять меня – придурок, а вдруг у меня сломан позвоночник, подумала я и неловко отползла назад. Он, похоже, подумал о том же, отпустил меня, и я наконец-то разобрала, что он повторяет – отчаянно, на одной ноте:

– Прости… прости… прости…

– Замолчи, – прохрипела я.

Боли в теле не ощущалось, была только неестественная легкость (последствие шока?), но моя левая рука, на которую я в итоге приземлилась – не могу объяснить, что именно, но что-то с ней было не так. Я чувствовала ее иначе, чем остальные части тела – то ли она гудела, то ли неудобно лежала, в общем, мешала как-то. Ерунда, не повод вызывать «скорую». Главное, чтобы этот человек отошел от меня как можно дальше.

– Они сейчас приедут, – спрятав телефон, проговорил он и склонился надо мной.

Я с ужасом поняла, что он гладит меня по волосам, и тряхнула головой, будто пытаясь согнать назойливое насекомое.

– Вика… Вика… все будет хорошо… я люблю тебя… – прошептал он мне прямо в ухо.

«Не врет», – с удивлением и долей брезгливости отметила я.

– Уйди. – Я вытянула перед собой правую руку, пытаясь удержать его на расстоянии. Сил у меня было маловато.

– Может, ты… сможешь… меня… – лепетал он испуганно, и мне вдруг стало настолько противно, что к горлу подкатила тошнота.

Этого только не хватало. Я сделала глубокий вдох. И еще один. Мне хотелось сказать: «Если ты не замолчишь и не отойдешь, я убью тебя». Еще минут десять назад угроза была бы вполне реальной: окажись в моей руке необходимое орудие, не факт, что я бы им не воспользовалась. Но теперь это прозвучало бы глупо. Для начала мне как минимум понадобилось бы подняться с пола. Поэтому я сказала коротко:

– Я тебя ненавижу.

Просто и со вкусом, похвалила я себя, с удовольствием пронаблюдав, как потухает его взгляд, в котором, кроме ужаса, до этого было что-то вроде исступленной надежды. Его лицо почему-то поплыло перед глазами, картинка становилась все менее четкой, будто по экрану телевизора пошли помехи. В моем раннем детстве отец в таких случаях всегда шел поправлять антенну. Иногда это помогало.

Я захлопала ресницами, пытаясь настроить свою внутреннюю антенну, но изображение планомерно гасло. Может, оно и к лучшему, с радостью подумала я вдруг. Больше всего мне хотелось, чтобы он просто взял и исчез. Правда, пока вместо этого исчезала я.

Часть 1. Выздоровление

Гоша пинком затолкал под нижнюю полку мою последнюю сумку и обернулся ко мне:

– Если что, ты сама сказала – там только одежда.

– Да хоть хрустальная ваза, делай что хочешь, – безучастно отозвалась я.

Соседка по вагону – дородная женщина лет сорока пяти с избыточным количеством макияжа на лице – недоуменно покосилась на нас.

– Без тебя я бы со всем этим не справилась, – проговорила я вместо «спасибо».

– Для того и нужны друзья, – пожал плечами Гоша.

Он помедлил, посмотрев на мою руку.

– Приедешь хотя бы, когда придет время гипс снимать?

Я ожидала, что он скажет что-то вроде «куда ты прешься, подождала бы хоть, пока кости срастутся», но тогда это был бы не Гоша.

Надежно зафиксированная рука снова зачесалась – иногда мне казалось, что под гипсом по ней ползают всевозможные насекомые, а может, даже черви. «Наверное, фантомные боли еще мучительнее. От них невозможно избавиться даже в далекой перспективе», – в который раз утешила себя я. По крайней мере, совершенно прозаическое неутихающее желание почесать загипсованную руку отвлекало от мыслей об… остальном. Боль от ушибов, как ни странно, не отвлекала.

– Я приеду, как только… как только смогу. Сам понимаешь. Пережду какое-то время.

Гоша молча развел руками – мой взгляд тут же задержался на левой. Буквально за несколько дней у меня появилась привычка смотреть людям на руки – как когда-то я разглядывала чужие фигуры, вообразив, что начала полнеть, и чужой загар, когда все лето никак не могла приобрести собственный.

– Хочешь, чтобы я передумала? Тогда тебе же волочить мои вещи обратно, – мрачно пошутила я.

– Ты такая упрямая, что я ни на что и не надеюсь, – проворчал Гоша.

«Провожающие, покидаем вагон!» – зычно крикнула проводница. Мне всегда казалось, что такое объявляют более торжественно, чуть ли не в рупор – впрочем, в последние годы я не ездила на поезде, только на автобусе и однажды на самолете, так что судить об этом мне было сложно.

– Тебя точно встретят?

– Я же говорила.

– Ясно. Ну, я пошел. – Вместо объятий (на них я не очень и рассчитывала, особенно в присутствии свидетелей) Гоша коснулся моего плеча. – Давай… Удачи тебе.

Уже выходя из плацкарты, он пробормотал что-то скороговоркой, и недобрый тон заставил меня насторожиться.

– Что ты сказал?

Он без колебаний повторил:

– Я убью его. Если не ты, так я.

Я широко улыбнулась, несмотря на то что внутри все похолодело.

– Ерунда, оставь его. Не марайся. В конце концов, к моему падению с лестницы он отношения не имеет.

Гоша верил в это не до конца, но знал, что обманывать не в моих правилах.

– Хорошо. Я его не трону, – сказал он – и соврал.

Я шумно выдохнула, каким-то чудом удержавшись от крика.

– Прости. Очень больно?

– Переживу.

– Я… извини, – повторил Гоша. – Все. Пошел.

На ложь и даже полуправду мой организм реагировал своеобразно: толчком под ребра. Герой сериала «Обмани меня» тоже чувствовал, когда ему врут, но он был рационален, ориентировался по выражению лица, позе, мимике, голосу – и построил на этом целую теорию. У меня же ее никогда не было. Человек мог смотреть на меня распахнутыми искренними глазами, его слова могли звучать натуральнее некуда, но я все равно знала, когда он лжет, а когда нет.

Мало кто знал об этой моей особенности – большинству знать и не надо было, иначе даже поверхностное общение со мной превратилось бы в прогулку по минному полю. Не раз и даже не сто я от души жалела, что не наделена более полезной способностью – например, к скорочтению, или к иностранным языкам, или к игре в шахматы. Увы, ни в чем таком я не преуспела, а единственный имевшийся у меня дар превращал меня в мизантропа. Во многом это была заслуга Яши.

Он появился, когда мне было десять – через год после того как меня хлестнуло под ребра мамино беспомощное «папа уехал… ему пришлось… он будет дома нескоро…». Полчаса я оплакивала отца как мертвого, пиная от горя подушку и размазывая слезы по щекам, и только потом (видно, у нее тоже было что-то вроде шока) мама призналась, что он жив и здоров, просто решил больше не возвращаться. В течение нескольких месяцев развод был официально оформлен, и та, другая, уже беременная, стала папиной женой. Не знаю точно, сколько месяцев прошло, прежде чем отношения с другим смогла начать мама, но подозреваю, что они с Яшей начали жить вместе почти сразу. А через полгода после этого расписались.

У этого типа не было постоянной работы – раз в несколько месяцев он, непременно поскандалив с начальством, менял сферу деятельности, иногда даже кардинально. Похоже, ему хотелось устроиться максимально комфортно, а обязательств он совершенно не признавал. Периодически маме приходилось обеспечивать нас всех одной, но я никогда не слышала от нее ни слова упрека в адрес мужа. То ли она так любила Яшу, то ли так боялась, что и он уйдет.

Самым омерзительным было то, что Яша постоянно врал. Нет, не вынужденно, не «во спасение», а на пустом месте, обычно стремясь набить себе цену. Он не сочинял все, а, как я вычислила со временем, брал парочку общеизвестных фактов своей биографии и накручивал вокруг них целый клубок. Звучало это примерно так: «В юности, учась на филолога, я вдохновился стихами Бальмонта и стал иногда сочинять сам. Не показывал свои записи никому, пока один из преподавателей, проверяя письменное задание, не нашел листок с моим стихотворением между страниц тетради. У этого преподавателя были свои связи в издательстве, и он предложил мне опубликовать сборник. Я с восторгом согласился, собрал свои лучшие творения, но в итоге в печать книга так и не вышла. В последний момент я решил, что подчинять талант коммерческим интересам, – а я уже, конечно, начал прикидывать, сколько человек купят мой сборник – низко. Отбирая стихи для книги, я размышлял, какие из них понравятся публике – иными словами, за какие она будет готова платить. Мне до сих пор стыдно за свою мелочность. Может, поэтому с тех пор я не написал ни одного стихотворения. Отпугнул-таки музу…».