В городе Солнца - Ольга Манскова

В городе Солнца

Ольга Витальевна Манскова

© Ольга Витальевна Манскова, 2016

ISBN 978-5-4483-1921-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Журналист – это нечто старинное…

Глава 1. Вран

Он всегда оттягивал момент сбора на работу до тех пор, пока это было возможно. Почему-то никак не получалось по нормальному, не спеша, встать, одеться, выпить чашечку той коричневой синтетической бурды, которая называется «кофе»…

Нет. Иоганн тянул до последнего, валяясь в постели, глядя мелодрамы и слушая мажорные песенки. Пока на табло его телекса не появлялось то время, которое он считал критическим: за этой чертой ему грозило явное опоздание. Лишь только тогда он вставал, в спешке собирался и опрометью вылетал на площадку, к лифту.

Так было и сейчас. И вот, он уже внизу. Вышел из подъезда своей многоэтажки, насквозь провонявшего мочой и наркосигаретами. Задержав дыхание, только снаружи судорожно глотнул, вбирая в легкие уличный воздух, тоже не слишком чистый. И на него сразу, стихийным бедствием, надвинулась улица. Замелькали перед глазами машины, едущие на безумной скорости. Замельтешили спешащие люди…

Дверь его подъезда выходила на первый ярус города: наземный.

На этом ярусе, по определению, не было ни бусов, ни поездов метро. Разрешены только частные машины. И то, не на всех улицах; некоторые были исключительно пешеходными. Чтобы уменьшить поток транспорта, бусы и метро пустили по второму ярусу. Иначе было бы не избежать аварий. Но многие водители частных машин считали верхом лихачества ехать на красный свет, да при этом орать на прохожих: «Куда ты прешь, козел?» И потому, аварийность в городе была всё равно высокой. А поток машин и людей, как обычно, зашкаливал.

В общем, всё было настолько же радостным, насколько в любое рабочее утро…

Иоганн открыл дверь подъезда, сделал шаг, и… Тут же вписался в флуоресцентную урну для пластиковых бутылок.

«И какой придурок отпинал эту урну на самый центр!» – подумал он растерянно. И пнул урну обратно, к стене. Она заскользила по идеально гладкой, почти зеркальной поверхности иссиня-черного тротуара.

А Иоганн прошел вдоль стены дома и повернул налево. И вдруг четко услыхал сзади звонкий мальчишеский голос:

– Фас!

Он обернулся. И вовремя. Какой-то мальчишка спускал с поводка двух собакокрыс.

«Мерзкий слюнтяй! Развлекается, гад… По виду, ярко выраженный потомок богатых родителей. Наверное, принял меня за беззащитного инженера или учителя, – подумал Иоганн. Он знал, что собакокрысы после команды „фас“ не знают отбоя. – Ничего, я не такая уж легкая добыча»…

Став в боевую стойку, он широко расставил полусогнутые в коленях ноги. Хладнокровно подпустил собак поближе. Затем достал из кармана газовый пистолетик. Такой пистолет имел право носить каждый журналист. Последняя, усовершенствованная модель. Стреляет пулями, разрывающимися вблизи цели, а они выбрасывают пары ядовитого газа. У человека этот газ вызывает конвульсии, а затем парализует жертву на несколько часов. Но собак, более чувствительных к запахам, убивает насмерть… Даже таких, как эти потомки экспериментов в области генной инженерии.

«Сотворил же некий урод этих собачек… Имя этого экспериментатора не сохранилось для истории. Отвратительные твари – эти мутанты», – подумал Иоганн, глядя на подбегающих зверюг. Эти животные более походили на крыс, но только имели длинные, стройные лапы. Их красные глаза сверкали бешенством, а из пастей, обрамленных весьма острыми зубами, капала слюна.

Когда собаки были совсем близко и уже собирались прыгнуть и вонзиться зубами в его ногу, Иоганн нажал на кнопку своего оружия. Послышался отвратительный визг, и обе псины завалились на бок и начали дергаться в конвульсиях.

Иоганн полюбовался, как издыхают псы, а «малыш», их хозяин, неподалеку распускает зелёные сопли, размазывая слёзы кулачками по лицу. Но любовался недолго: проворно ретировался в тень, за какой-то ларёк. «Не хватает только проблем с обществом защиты животных! – подумал он, спешно убегая к ближайшей станции метро. – Эти ребята быстренько изобразят картину расправы с несчастными беззащитными пёсиками, безжалостно уничтоженными жестоким маньяком-авантюристом. И слупят в пользу папочки пацана огромный штраф. Впрочем, при случае я сразу скажу, что журналист. Ведь даже эти истероиды редко связываются с пишущей братией. Чревато. Но и мне не стоит лишний раз искушать судьбу».

Вскоре он был у большого, круглого здания из прочного, пуленепробиваемого стекла с литерой «М» наверху.

«Не совсем экономично; другим способом было бы доехать быстрей и дешевле… Да ладно уж… Главное – побыстрее смыться. Кажется, никто не снимал это побоище на камеру», – подумал он, пробираясь к дверям метро сквозь колонну нищих оборванцев. Они, как обычно, выпрашивали пласткарты у всех входящих. Около одних был какой-нибудь плакат, написанный от руки на упаковочном картоне: «Подайте на клонирование почки, ради Господа!», «Исполню любую работу. Часть платы – вперед», «Я приехал с другой части города. Меня здесь обокрали. Подайте на проезд»… И тому подобные. А другие выпрашивали в голос, очень жалостливо.

«Может быть, половина из них – настоящие, а не ловкачи, вымогающие таким образом пласткарты, в своей совокупности – на крупную сумму. Но разве всем угодишь! Самому тоже жрать надо. И каждый день, заметьте», – буднично подумал Иоганн. Он уже давно жил в этом городе, и за это время привык быть не слишком человеколюбивым и добреньким. Доброта обходилась дорого…

Он ехал теперь на эскалаторе вверх, на второй ярус надземного метро. В длинном проездном подъёмнике на второй ярус ему бросились в глаза бегущие яркой строкой по стене сбоку, ядовитого цвета объявления…

«…В этом сезоне модно носить длинные, пушистые хвосты, прикрепляемые поверх фюзелона. Это очень эротично и игриво. Особо смелые женщины могут сопровождать хвосты маленькими кошачьими ушками».

За бегущей строкой следовал показ самых одиозных моделей.

«… Женщинам в стиле вамп советуем полную эпиляцию волос на голове и накладные ногти длиной три сантиметра. На наших ногтях вы обнаружите отличную гравировку, выполненную в стиле ричмена. Фюзеляж открытый, грудь татуирована змеями и черепами…»

Он не стал вчитываться далее. Уставился в спины едущих впереди людей.

Потом поднял голову вверх. Там приближался светящийся экран с рекламами знаменитых шоу-звезд. Почему-то в последнее время он испытывал к ним особенное отвращение.

«Кажется, я прямо-таки ненавижу этих полуискусственных недолюдей с накладными носами и с измененными формами головы, – думал он, смотря на кривляния „звёзд“ на огромном экране. – Большинство из них страшно живучи и являются ровесниками моей прабабушки. Но – те же мини-юбки и декольте, что и пятьдесят лет тому назад. И те же пошлые шлягеры… Наверное, я становлюсь циником».

В поезде метро было невыносимо жарко. Он мчался в сильно разогреваемой на солнце прозрачной стеклопластовой трубе второго, надземного яруса. До Иоганна доходили слухи, что некогда в Ростове было подземное метро, но потом завалилось по причине расположенных близко к поверхности грунтовых вод и того, что город стоит на слоях ракушечника. Только на одной из диких окраин, вблизи ростовской стены, метро на протяжении километров трёх, не более, и теперь уходило под землю.

Редко, но он бывал в тех местах. На той окраине…

Там, вдали от центра, располагались совершенно жуткие, на его взгляд, сооружения. Например, завод по производству синтепродуктов: спиралевидное, уходящее, как казалось, за небесный свод, здание, растущее из чего-то, похожего на прозрачно-зеркальную вавилонскую башню, которая вверху, постепенно сужаясь, вдруг снова переходила в другую точно такую же, широкую снизу, пирамиду. Здание немного шаталось, как колос на ветру, однако не заваливалась. В этом здании из прозрачного металлопласта выращивали синтекорма и «фасовали» разнообразные «макдональдсфуськи», по выражению его приятелей… То есть, всяческий попкорн, чипсы и прочее, на перекуску.

Рядом с этим заводом был ещё Аграр Биг Юзин, снаружи смотрящийся как огромное черное здание без окон, иглой прокалывающее небо. Из искусственного мрамора. На конце шпиля-иглы был водружен громадный памятник быку-клонингу, мясо которого выращивали все этажи этого заведения в грандиозных масштабах. Перед этим комплексом, дополненным бетонными сараюшками, пристроенными с обеих сторон, величиной каждая с большой стадион, какой-то «крейзибичбой», если ругаться на пергазетном сленге, из «анкюлотников» (административных чинуш) расположил «вечный огонь» – голографическую иллюзию огромного огня, высотой в несколько метров.