325 000 франков - Роже Вайян

Вайян Роже

325 000 франков

Перевод И.Эрбург

Ежегодно в первое воскресенье мая в окрестностях Бионны проводится традиционная велогонка; в ней принимают участие сильнейшие спортсмены-любители шести департаментов: Эна, Роны, Изера, Юры, Савойи и Верхней Савойи. Эти состязания требуют большой выносливости. Гонщики должны трижды преодолеть перевал Круа-Русс на высоте тысяча двести пятьдесят метров. Руководители крупных спортивных федераций посылают на эти соревнования своих наблюдателей. Не раз бывало, что победитель Бионнских гонок становился профессиональным гонщиком, отличался в велотурах Париж — Лилль, Париж — Бордо, «Жиро дʼИталиа» и «Тур де Франс».

Я живу в горной деревушке неподалеку от Бионны — центра французской промышленности пластмассовых изделий, расположенной в Юрских горах, в часе езды на машине от швейцарской границы. Вечерами я часто бываю в Бионне. Мне нравится оживление, царящее на улицах индустриальных городов после конца рабочего дня, нетерпеливые сигналы мотоциклов, пробивающих себе дорогу среди велосипедистов, переполненные покупательницами лавки, запах анисового аперитива на террасах кафе.

Накануне гонок 1954 года, часов в семь вечера, я вместе со своей женой Корделией шел по авеню Жана Жореса, главной артерии Бионны. Мы остановились у какого-то магазина, где за стеклом в резком свете ламп сверкали дешевые украшения; в Бионне витрины делаются с большим блеском, чем в других провинциальных городах, они напоминают витрины пригородов Парижа — Монружа, Сен-Дени, Женвиллье. И тут мы увидели Мари-Жанну Лемерсье, которая неторопливо шла среди спешащих куда-то прохожих.

Белый шерстяной жакет сидел на ней безукоризненно. Из аккуратной, уложенной волнами прически не выбьется ни один волосок. Тончайшие, как всегда, чулки идеально натянуты. На лице почти никакой косметики: лишь слегка подкрашены губы и едва подсинены веки, чтобы оттенить голубизну глаз, вот и все. Мари-Жанна возвращалась с рынка, она несла сетку с овощами и салатом, сверху лежали три помидора.

Мы несколько раз уже встречались с ней у наших друзей рабочих и на танцевальных вечерах. Чаще всего ее сопровождал Бернар Бюзар, он на три года моложе ее (Мари-Жанне двадцать пять лет) и развозит на трехколесном велосипеде надомникам для окончательной обработки пластмассовые заготовки, которые штампуют на фабрике «Пластоформа». Вернувшись с военной службы, Бюзар купил себе гоночный велосипед. После работы он тренируется на стадионе, где такая же наклонная дорожка, как на настоящем треке или на окрестных дорогах. Словом, работает ли он или отдыхает, он весь день на колесах.

Мы с Корделией так в не могли понять, был ли Бюзар любовником, женихом или просто приятелем Мари-Жанны. Они были на «вы», редко ходили под ручку, да и наши друзья приглашали каждого из них в отдельности. Но на вечерах Мари-Жанна танцевала только с Бюзаром. Корделия как-то спросила ее об этом. Мари-Жанна ответила:

— Он парень очень самолюбивый. — И, помолчав, добавила: — Мужчины так обидчивы.

После взаимных приветствий и расспросов об общих друзьях Мари-Жанна сообщила нам:

— Знаете, Бюзар будет участвовать в гонке.

И она стала возбужденно рассказывать, объяснять нам, что это первое серьезное состязание, в котором он выступает. Что из-за чьих-то происков его в последнюю минуту чуть было не выкинули из списка участников. Что хотя Поль Морель, сын его хозяина, основной болельщик бионнского клуба «Этуаль сиклист», но он известный болтун и полагаться на него нельзя. Что все же Бюзару удалось попасть в состав команды, которая будет защищать честь Бионны.

— Ну и прекрасно, — сказала Корделия. — Мне кажется, Бюзар сейчас в хорошей форме.

Мы предложили Мари-Жанне сопровождать гонщиков в нашей машине.

— О, с удовольствием! — обрадовалась она.

Мы проводили ее до дому и зашли к ней. Продолжая болтать, она поставила на огонь ужин, чтобы он был готов к приходу матери, которая работала сегодня сверхурочно на фабрике «Пластоформа». Потом Мари-Жанна принялась за шитье.

Она белошвейка. Весь день, сидя у окна, она шьет или вышивает. Из всего поселка Мореля только барак, где живет Мари-Жанна, выходит на Сенклодскую дорогу. И поэтому проходящие мимо круглый год могут наблюдать, как Мари-Жанна, сидя очень прямо на соломенном стуле с высокой спинкой, вышивает что-то воздушное из линона, батиста или шелка, и на белоснежной материи яркими пятнышками выделяются только ее ногти, покрытые красным лаком.

На следующий день, задолго до начала гонок, мы приехали в бистро «Пти Тулон», где находился штаб «Этуаль сиклист».

Поль Морель разъяснял двенадцатому номеру, лучшему гонщику команды Ленуару, тактику, которой тот должен придерживаться, чтобы добиться победы над лионцами и над семнадцатым номером, опасным соперником из Гренобля.

Серебряная Нога, хозяин бистро «Пти Тулон», подмигнул мне, посмеиваясь над Морелем-младшим. Серебряная Нога — бывший легионер, бывший моряк, немало погулявший на своем веку, и все, что происходит в Бионне, он всерьез не принимает.

Мари-Жанна взяла Корделию под руку; она не любила хозяина бистро.

Вошел Бюзар в красной майке с эмблемой клуба «Этуаль сиклист». Он вел свой велосипед и издали поклонился нам. Мари-Жанна в ответ тоже кивнула.

Бюзар прислонил велосипед к одному из столиков в противоположном конце зала и принялся ногтем что-то счищать с седла. Он с задумчивым видом осмотрел велосипед. Потом перевернул его, заставил вертеться педали и прислушался к шороху подшипников. Бюзар — высокий с костлявым смуглым лицом и горбатым носом.

Он порылся в сумке для инструментов, перекинутой через плечо, достал масленку и смазал переключатель скоростей.

Мари-Жанна уже не смотрела в его сторону. Она подошла к двери и, взглянув на небо, сказала:

— Они наверняка попадут в грозу.

Бюзар еще раз прослушал работу подшипников. Потом с беспечным видом направился к нам. Под кожей его ляжек и икр, поросших черными волосами, медленно ходили длинные мускулы. Бюзар остановился. Мари-Жанна повернулась к нему.

— Здравствуйте, Мари-Жанна, — сказал Бюзар.

— Здравствуйте, Бернар. — И Мари-Жанна протянула ему руку.

По лицу Корделии я понял, что она в восторге от этого церемониала. Мари-Жанна и Бюзар серьезно смотрели друг на друга.

— Значит, вы будете сопровождать велогонку? — обратился ко мне Бюзар.

— Я хорошо знаю маршрут, — ответил я. — Подъем на перевале Круа-Русс со стороны Клюзо дьявольски крут.

— Ничего, в Бионне мы все привыкли ездить по горам.

Бюзар продолжал глядеть на Мари-Жанну. Она смотрела на него не мигая.

Подошел Поль Морель.

— Только не дури, — сказал он Бюзару. — На первых двух этапах не отрывайся от основной группы. Пусть даже тебе будет казаться, что колеса подталкивают тебя в зад… Ну, конечно, если Ленуар вырвется вперед, тогда другое дело.

— А раньше второго этапа он не вырвется? — спросил Бюзар.

— Там будет видно… Когда он вырвется, сядь ему на колеса, если сможешь…

— Смогу.

— Посмотрим… Прилепись к нему, веди, если он потребует, и больше ни о чем не думай. Понятно?

— Понятно… Ну, а если у Ленуара застопорится?

— Не беспокойся.

— У него может быть авария…

— В таком случае, если у тебя хватит духу и еще не отнимутся ноги, попробуй рвануть и выиграть гонку.

Поль Морель повернулся к нам. Щеки у него толстые, но совсем не такие красные, какими, верно, были раньше, судя по их полноте; это оттого, что он частенько проводит ночи в кабаках Лиона и Женевы.

— Самое трудное внушить им правильную тактику… — пожаловался он мне и, обращаясь к Мари-Жанне, добавил: — Гонку башкой выигрывают. Вбейте-ка это в голову вашему дружку. — Поль Морель резко повернулся и отошел к остальным гонщикам. При слове «дружок» Мари-Жанна покраснела.

— Спасибо вам за то, что мадемуазель Лемерсье сможет следовать за велогонщиками, — сказал мне Бюзар.

Он повернулся к Мари-Жанне:

— Я чувствую себя в отличной форме… Вот увидите…

— Я рада, что буду наблюдать за гонкой, но вовсе не потому, что вы принимаете в ней участие, — заявила Мари-Жанна.

— Нет того, чтобы подбодрить, — обиделся Бюзар.

— Ладно, сердце мое! — усмехнулась Мари-Жанна.

— Все на старт! — крикнул Поль Морель.

— Ни пуха ни пера, — пожелал я Бюзару. — Уверен, что все пройдет великолепно.

— Шпарьте вовсю, — посоветовала Корделия. — Плюньте на тактику. Мы поедем за вами и будем вас поддерживать. Вы увидите, как я умею орать.

Бюзар поднял свой велосипед и прошел мимо нас. По-видимому, Мари-Жанна почувствовала раскаяние, и она сказала:

— Желаю успеха!