Поганки - Ефим Захаров

Ефим Захаров

Поганки

Все персонажи вымышлены, а события нереальны. Любые совпадения дат, имён, мест и обстоятельств случайны и ничего общего с реальными людьми и фактами не имеют.

Глава первая

Крым встретил его жарой. После приземления, когда самолёт долго выруливал по взлетной полосе и подъездным дорожкам к терминалу, ещё оставаясь пристёгнутым в большом удобном кресле, он услышал, как пилот объявил о прибытии в пункт назначения и добавил, что в Симферополе прекрасная солнечная погода и плюс тридцать пять. Он вышел на трап первым и на мгновение потерял контроль над собой, волна жаркого густого воздуха и яркий солнечный свет одновременно ударили по нему, неподготовленному к югу, словно отработанная «двоечка» от боксёра – тяжеловеса, но он сумел сохранить равновесие, глубоко вздохнул и стал спускаться по неудобным большим ступеням. Рубашка под пиджаком мгновенно стала мокрой, а на лбу обильно выступили капельки пота, делая курчавые и пока ещё тёмные волосы влажными и сальными.

Родившийся в тех краях России – матушки, где зима длинная и мрачная, весна холодная, а лето, хоть и тёплоё, но очень короткое, где первый и последний звонок в школе частенько сопровождались снежком и лёгким морозцем, он не любил жару. Десяти дней, проведенных с женой и сыном раз в год где – нибудь в Тайланде или Египте, вполне хватало, и он с удовольствием возвращался в своё холодное Зауралье.

Ему шёл сорок четвёртый год, и в Крыму он ни разу не был. Детство выдалось не из лёгких, родители не имели возможности отправлять его в пионерские лагеря, а когда он вырос, обзавёлся собственной семьёй и стал сам зарабатывать деньги, позволяющие отдыхать у моря, то выбирался в основном за границу, да и друзья не советовали ехать в Крым. «Ты там не отдохнешь. Нечего там делать», – говорили они, объехавшие полмира, – «Вот собрался во Вьетнам и едь туда. Лучше будет». В конце концов, до Вьетнама добираться проще.

Салон микроавтобуса, поданного для пассажиров бизнес – класса, коих, кроме него, набралось ещё троё, все мужчины примерно его возраста, с кожаными кейсами в руках и дорогими часами на запястьях, приятно дыхнул в лицо охлаждённым воздухом, кондиционер в автомобиле работал на полную. У одного из попутчиков часы были на левой руке, а у двух других на правой. Как у Президента, прям таки, – сказал он про себя, профессионально подмечая подобные мелочи. Носить часы на правой руке не так давно стало модно, хотя, по его мнению, если ты правша, всё – таки неудобно. Сам он часов не носил, предпочитая смотреть время по экрану смартфонов и мобильных телефонов, которых, в силу работы, было у него несколько. Мужчины, одетые в светлые рубашки с коротким рукавом, судя по их виду, вообще не испытывали неудобства из – за жары. Он проникся лёгкой завистью и, достав из кармана платок, обтёр лоб и лицо.

Он ни за что не прилетел бы сюда, если бы не обстоятельства. Он не мог поступить иначе. И даже сейчас, уехав от жены и сына, с которыми не расставался больше чем на два дня уже с десяток лет, сделав несколько шагов по крымской земле, поняв интуитивно, что здесь он чужой и ему будет очень тяжело, всё равно был уверен, что поступает правильно.

Пройдя через заполненный прилетевшими на отдых мужчинами, женщинами и детьми с пока ещё хорошим настроением, ожидающими свой багаж у змеевидной ленты, которая пришла в движение и оживила стоящих вокруг, зал терминала, он вышел на улицу, где в очередной раз чуть не был сбит с ног ударом жаркого сухого воздуха. Пот снова выступил на лице, глаза слепило. Ведь он даже не взял с собой солнцезащитные очки. Чем он думал, когда ехал в Крым?

– Маршруточка не дорого. Такси. Такси. Ялта, Алушта, Массандра, Судак, Новый Свет, – его сразу окружили мужчины, вращающие на своих указательных пальцах ключи от машин. – Куда ехать? Недорого, – они заглядывали прямо ему в глаза, безошибочно определив приезжего.

– Спасибо, я уже на месте, – вяло бросил он на ходу, повернул направо и дошёл до пешеходного перехода между терминалами. Именно так вчера по телефону объяснял Алексей, сын его товарища, который должен был встретить его в аэропорту.

– Николай Николаевич? – спросил подошедший к нему слева молодой человек, лет двадцати, в тёмных очках, цветастых шортах, расстегнутой рубашке и видавших виды кожаных шлёпанцах. Он внимательно рассмотрел парня, и только уловив в нём сходство с парнишкой двенадцатилетней давности, которого он помнил, ответил.

– Да.

– Здравствуйте, как долетели? – Алексей взял одну из сумок и рукой указал направление движения. – Моя машина там.

– Добрый день, Алексей. Спасибо, что встретил. Долетел нормально. Жарко тут очень.

– Вы бы ещё пальто надели. Как с севера, ей – богу.

– Да я, в принципе, оттуда и есть, – улыбнулся Николай Николаевич. Они уже дошли до машины. Чёрный блестящий «Mitsubishi Pajero» без труда принял весь багаж прилетевшего только что пассажира. – Ничего если я переоденусь?

– Без проблем. Это Крым. Здесь раздеваются и переодеваются там, где это удобно.

Он снял с себя пиджак и промокшую рубашку, достал из чемодана свежую сорочку с коротким рукавом, которую вчера уложил так, чтобы та не помялась. Рубашка всё равно немного примялась, но другого варианта верхней одежды у него не было. В принципе, можно было надеть шорты, майку, сандалии, и слиться с одетой подобным образом толпой отдыхающих, но его сегодня ещё ждала встреча с руководителем крымского управления Следственного Комитета России и, несмотря на то, что в настоящий момент он являлся частным лицом и не занимал какой – либо должности, заявиться на встречу с генералом в шортах, было бы неприлично.

Позавчера он уволился с работы. Со службы, которой отдал всё. Много лет назад, через несколько дней после вручения ему диплома о высшем образовании, он попал в прокуратуру, где добросовестно трудился следователем, а в феврале 2011 перешёл из прокуратуры в только что образованный Следственный Комитет своего родного Красноярска, но уже спустя год с небольшим «прыгнул» в краевой главк, где и работал до позавчера. Ему нужно было срочно перевестись в Крым, и не просто в Крым, а следователем СКР[1] по Азовскому району, но перевод по каким – то ему неведомым причинам оказался невозможным, и он вынужден был уволиться. Друзья говорили, что он дурак, и что он ломает себе жизнь, что нельзя при такой работе пропускать случившееся через себя, и уж он – то за столько лет мог бы к этому привыкнуть, но он не привык и всё равно сделал так, как решил. Супруга его поддержала, что, наверное, и было переломным моментом в принятии такого трудного решения.

Годы, проведенные в следствии, не прошли даром. У него были друзья, у друзей тоже были друзья, а у друзей друзей, в свою очередь, друзья тоже имелись. Именно по такой нехитрой цепочке просьба принять и посодействовать Одинцову Николаю Николаевичу дошла до генерал – майора юстиции Птицына Дмитрия Филипповича, временно возглавляющего Следственный комитет в Крыму. Генерал ждал его сегодня в 15–00. До встречи оставалось немногим более пятидесяти минут.

– Успеем? – спросил Одинцов, устроившись на сидении, включая все свои телефоны.

– Успеем, – ответил Алексей, неспешно подруливая к шлагбауму, заграждающему выезд со стоянки.

– Да, и кондиционер посильнее сделай, пожалуйста, – Николаю Николаевичу всё ещё было жарко.

– Конечно, – улыбнулся водитель и опустил температуру вдуваемого в салон воздуха до максимально низкой.

– Ты как в Крыму оказался? – проверив телефоны, спросил Одинцов молодого человека. Алексей был сыном его старинного приятеля, с которым он познакомился в университете. Отца Лёши звали Борисом, и учился тот на физико – математическом факультете на три курса старше Николая Николаевича. Когда Коля Одинцов получил ордер на заселение в общежитие, в комнату № 323, он ещё не знал, что судьба сведёт его с человеком, который всю жизнь будет где – то рядом, не вмешиваясь, не спасая, не делая добрых дел или подлостей, а просто где – то рядом, от чего на душе было уверенно и спокойно. Борис был старше его на пять лет, уже отслужил в армии и вот – вот должен был жениться. Когда Коля зашёл в комнату, Борис ел арбуз и громко слушал «Deep Purple» «Child in Time». «Хорошая музыка», – сказал тогда он, сам с удовольствием слушавший старый рок. Борис пожал ему руку, достал бутылку водки и отрезал большущий кусок арбуза. Через час они уже были друзьями, и эта дружба сохранилась на годы. Борис со временем стал бизнесменом, занимался строительством и имел несколько заводов по производству разных видов бетона. Его сына Лёшу Одинцов последний раз видел двенадцать лет назад, когда тот ходил во второй или третий класс школы. Борис развёлся с первой женой, и та с сыном уехала к матери в небольшой городок Московской области. Борис сына не бросал, помогал, как умел, и на восемнадцатилетие подарил машину. Николай Николаевич знал, что Алексей поступил в институт и учится где – то в столице.