Охотницы за мужьями - Барбара Картленд

Барбара Картленд

Охотницы за мужьями

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1816 год

В коридоре послышались легкие торопливые шаги и возбужденный девичий голосок произнес:

— Я решила все наши проблемы!

Дверь гостиной, где обычно завтракали сестры, распахнулась настежь, и Андрина с порога продолжила:

— Я не сомкнула глаз и размышляла всю ночь напролет. Зато теперь я точно знаю, что нам делать.

При ее появлении два хорошеньких личика тут же повернулись к ней и две пары глаз уставились на Андрину с мгновенно вспыхнувшим интересом.

— Что же ты решила?

— Говори скорее, Андрина!

Андрина стремительно пересекла комнату и уселась на свое место во главе стола.

Трудно было вообразить, глядя на сестер Мелдон, что на свете могут существовать три столь разные девушки, каждая из которых по-своему прекрасна.

Андрина была старшей и наименее яркой по внешности.

Средняя сестра — восемнадцатилетняя Черил — наоборот, заставляла всех, кто впервые видел ее, терять дар речи — настолько она была очаровательна.

У нее были волосы цвета спелой пшеницы, небесно-голубые глаза и кожа, при взгляде на которую любой вспоминал клубнику со сливками.

И к тому же она обладала тонкой, как тростинка, фигуркой и двигалась с удивительной грацией.

Шарон, младшая из сестер, унаследовала от отца темные волосы, пышно обрамляющие ее головку, и смугловатый оттенок кожи, как у цветка магнолии. Глаза ее иногда казались темно-синими, но чаще, если менялось освещение, в них вспыхивал странный затаенный огонь.

Полковник Мелдон часто повторял, что своей внешностью Шарон обязана очень далекому испанскому предку, который каким-то образом затесался в родословную семейства Мелдонов.

Но как бы то ни было и каков бы то ни был этот уже давно забытый предок, Шарон была достойна преклонения, и не только за красоту, но и острый живой ум и самый веселый характер из всех трех сестер.

Она радовалась всему, что ее окружало, — и люди, и события, где бы они ни происходили, вызывали в ней живейшее любопытство.

Она мечтала принимать участие в светской жизни, о которой читала в дамских журналах, а также и в более серьезном издании «Морнинг Пост».

Их отец получал эту газету каждый день и после прочтения неизменно отдавал в руки именно Шарон.

Андрина в любом другом обществе, наверное, воспринималась бы также с восхищением. Но только не в тех случаях, когда с ней рядом были ее прелестные сестры.

Она представляла собой нечто среднее между этими двумя красавицами, так как не обладала грацией Черил и темпераментом Шарон, и волосы ее не сияли таким солнечным блеском, как у средней сестры, и не были столь темными, как у младшей.

«По сравнению с ними я серая мышка», — говорила самой себе Андрина с некоторой грустью.

Но мать часто говорила дочери, что русый цвет ее волос не менее привлекателен, вызывает у людей ощущение любви и покоя. Словно после яркого солнца или густой темноты попадаешь в приятные глазу сумерки.

В гармонии с ее русыми локонами, глаза Андрины были неяркого зеленого цвета, правда, иногда они вдруг становились изумрудными. Она часто вздыхала, сетуя на природу, что та не сотворила ее огненно-рыжей, что подходило бы к зеленым глазам.

Впрочем, в миловидности она не уступала сестрам, а доброе выражение, всегда присутствующее на ее лице, возбуждало к девушке всеобщую симпатию.

Так как она была старшей из сестер, то с детства воспитала в себе практичность и рассудительность, а после кончины матери пять лет тому назад, в пятнадцатилетнем возрасте, взяла на себя управление всем домашним хозяйством.

В последние два года жизни их отец тяжко хворал, а Черил и Шарон были еще слишком юны, так что пришлось Андрине быть и управляющей, и нянькой, и сиделкой, и гувернанткой, и горничной, короче говоря — мастерицей на все руки, способной выполнять любую работу.

Правда, некоторое время с девочками занималась гувернантка, приезжающая на уроки из ближайшего городка, но скоро ей нечем стало платить.

Андрина, прекрасно помнившая все то, чему ее учила матушка, передала знание хороших манер и правил этикета, которые необходимо знать молодым леди, своим сестричкам и надеялась, что ей удалось оправдать материнские надежды.

Управляла она домом твердой рукой, но с сестрами обращалась ласково, а они отвечали ей любовью и уважением.

Впрочем, Андрине было легко с ними, потому что Черил была настолько добра по натуре, что готова была выполнять все то, о чем бы ее ни попросили. А Шарон благодаря своему уму, в свою очередь, хорошо понимала, что все то, чему учит ее старшая сестра, пригодится в будущей взрослой жизни.

Еще помогала сестрам и начитанность, и неукротимое тщеславие Шарон, ее желание изменить жизнь их всех троих к лучшему.

Именно Шарон заронила в голову Андрине идею, над которой та мучилась всю ночь, и наконец ворвалась в комнату к сестрам с торжествующим видом.

— Я решила, что должна отправиться в Лондон немедленно!

— В Лондон! — воскликнула Шарон. — Но зачем? И почему именно ты?

Андрина взялась за кофейник, стоящий посередине стола, наполнила свою чашку и отхлебнула глоток, попробовав, не остыл ли кофе. Убедившись, что кофе хорош, она продолжила:

— Всю ночь я провела, раздумывая о том, что ты мне сказала напоследок, дорогая Шарон.

Шарон немного удивилась.

— Ведь я сказала тебе только то, что сестры Ганингс взяли Лондон штурмом и что мы можем сделать то же самое. Тем более что их было двое, а мы превосходим их числом — нас ведь трое.

— Ты также сказала, — напомнила тут же Черил, — что Андрина гораздо красивее, чем Мария, а я вообще ангел. И Элизабет Ганингс не идет ни в какое сравнение со мной.

— Да-да, именно это я и сказала, — согласилась Шарон. — Но ведь это была простая болтовня.

— Но она запала мне в душу и не дала спать всю ночь, — прервала сестру Андрина. — Ты была абсолютно права: вы обе — и Черил, и Шарон — так очаровательны, так красивы, что я должна все сделать для вас, чтобы вы были счастливы.

Она выдержала паузу, а потом провозгласила:

— Давайте посмотрим правде в лицо. Здесь, живя в этом доме, нам не на что рассчитывать — не только на какой-то комфорт, но даже на мало-мальски приличное существование. Папа нам ничего не оставил.

— А чем же мы все-таки располагаем? — поинтересовалась любознательная Шарон.

Андрина глубоко вздохнула, прежде чем ответить.

— Меньше чем двести фунтов годового дохода. У нас в распоряжении только дом, но вы сами видите, в каком он состоянии. А на его ремонт не хватит никаких денег. На еду и на одежду, если нам этот доход разделить на троих, получится ничтожная сумма, и мы можем держать только одну лошадь для выезда.