Жидков, или о смысле дивных роз, киселе и переживаниях одной человеческой души - Алексей Бердников

Бердников Алексей

Жидков, или о смысле дивных роз, киселе и переживаниях одной человеческой души

Алексей Бердников

Жидков, или о смысле дивных роз, киселе и

переживаниях одной человеческой души

(1964 - 1978)

СОДЕРЖАНИЕ

Ностальгия по совершенному человечеству (Н.Новиков)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Преславная, прекрасная статуя!?

Жидков

И в строчках вечной будет чистота

Антиканон

Бедная тварь

Чума

В эвакуации

296 иверень Франческо Петрарки

Возмездие

Авва Мария

Мраморный муж

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Я напишу в Вашу честь хорал

Я напишу в Вашу честь хорал

В Хлебном переулке

Кощунственный недоросль

В Хомутовском тупике

Из Хомутовского -- в Хлебный

Мои увеселения

Семейный совет

Продолжение предыдущей

Дяденька Верховный

Заключительная

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Канон

Голос первый. Изболевшая моя душа

Голос второй. Хорошее расположенье духа меня не покидает никогда

Голос третий. Мы крест Ваш до последу

Голос четвертый. Мои записи по настроению

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Фуга (сонетная корона)

Мать, сердцем некогда воссокрушася

Мать, сердцем же вельми воссокрушася

Мать отошла, воссокрушась душой

Не сокрушайтесь же и Вы душой

Что было ранее с моей душой

Не знаю, что вдруг сделалось с душой

С моей Психеей, нежною душой

Я вспоминаю, что моей душой

Читатель, если, надоев душой

Нет ничего скучней, клянусь душой,

Смятенной, восхищенною душой

Скажите мне, быть может, за душой

Но если тело разлучит с душой

Не передать Вам, как я рад душой

Дитя и муж с младенческой душой

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. Пятнадцать сократических диалогов

на тему иудейского псалма (сонетная корона)

I. Антигона

II. Эвпалинос

III. Глаз

IV. Фидий

V. Ксантиппа

VI. Город

VII. Чума

VIII. Глас

IX.Алкивиад

Х. Платон

ХI. Аристофан

XII. Апология

XIII. Бессмертие

XIV. Время

XV. Вечность

XVI. Антик

ЭПИЛОГ

Приложение 1 (А. Дранов)

Приложение 2. Фрагмент передачи на радио "Би-Би-Си":

"Тетрадь, найденная в Вешняках"

КОММЕНТАРИИ

Авторский комментарий к "Жидкову"

ВСТУПЛЕНИЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Жидков

И в строчках вечной будет чистота

Антиканон

Бедная тварь

Чума

В эвакуации

296 иверень Франческо Петрарки

Возмездие

Авва Мария

Мраморный муж

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Я напишу в вашу честь хорал

В Хлебном переулке

Кощунственный недоросль

В Хомутовском тупике

Из Хомутовского -- в Хлебный

Мои увеселения

Семейный совет

Продолжение предыдущей

Дяденька Верховный

Заключительная

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Изболевшая моя душа

Хорошее расположенье духа

Мы крест ваш до последу

Мои записи по настроению

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Мать сердцем...(No 1)

Мать, сердцем...(No 2)

Мать отошла...

Не сокрушайтесь

Что было ранее...

Не знаю, что вдруг...

Я вспоминаю...

Читатель, если, надоев...

Нет ничего скучней...

Смятенной, восхищенною...

Скажите мне...

Но если тело разлучит...

Не передать вам, как...

Дитя и муж...

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Антигона

Эвпалинос

Глаз

Фидий

Ксантиппа

Город

Чума

Глас

Алкивиад

Платон

Аристофан

Апология

Бессмертие

Время

Вечность

Антик

ЭПИЛОГ

Комментарий к Предисловию

Комментарий к Приложению 1

Список оригинальных произведений и переводов А.Бердникова

НОСТАЛЬГИЯ ПО СОВЕРШЕННОМУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ

"Жидков" компактен, несмотря на свои тысячи строк, именно благодаря удивительной композиции, хитроумно небрежной. Это пять рассказов о разном либо о том же -- но всякий раз под новым углом зрения, всегда в ином ключе, и это разное то как бы погружено в безвоздушное пространство, то в серебристый или лазоревый воздух. Иногда предметы видишь как бы сквозь толщу воды: приближенными, громадными, расплывчатыми. Один ли сюжет в "Жидкове"? Очевидно, что не один и не два, но, по крайней мере, четыре, -- несводимые только к фабульной игре -- четыре романа в романе.

Это роман маленького мальчика и его, кажется, не вполне еще взрослого отца, которого мальчик тщательно и безнадежно разыскивает и наконец находит, то есть реконструирует в своих печальных, полных красок и запахов снах, обретает чтобы... дать упокоение любимому праху "в мозгу... в сей сводчатой могиле", подобно знаменитому аристофановскому жаворонку.

Это роман юноши и его возлюбленной, которых "носит" по старым московским дворам, дабы дуэтом а капелла исполнять псалмы собственного сочинения о Тетушке, Сталине, Сократе и еще Бог знает о ком, непрошенные и невозмутимые, как самое Хорал.

Это роман молодого человека и его попутчицы, роман трагический, ибо эта смерть не несет просветления.

Наконец -- это роман господствующей над местностью "Жидкова" фигуры Сократа, который, словно чудовищная Харибда, поглощает в гигантском водовороте все то, что течет во времени "Жидкова".

И после всего -- это роман автора с языком, ибо все что есть в "Жидкове" -- это "действительно сумнительный язык" его творца.

"Жидков" не является сатирой нравов, всего менее фельетоном и, конечно же, никаким "романом в стихах". Но и, разумеется же, не роман в прозе. Просто роман. Роман ли?

Посмотрим, что происходит с его, если не персонажами, то лицами в течение всего романного (повествовательного ли?) времени. Изменчивые, как Протей, внутри себя, -- они мало меняются во времени. Они как бы застыли (но только именно как бы) раз и навсегда в свойственном им чине: выше всех Тетушка, затем Отец и Мать, ниже, в Преисподней, -- немцы, лагерное начальство, Алкивиадоград, Платоновполис, Критийбург действительности, те дворы, где на трубе не играют.

С кем же они общаются, эти лики неканонизированных святых? Ответить на этот вопрос -- означает хотя бы отчасти осветить типологию романа, его темное генеалогическое древо. Собеседниками лиц (или ликов) являются: Бог (и тогда диалог претворяется в псалом), "старшой" по клану или по мудрости (и тогда это ода). Женщина воет по усопшему или юноша обращается с высокими торжественными словами к возлюбленной, почтившей его визитом, -- и тогда это плач или мадригал. Или Хорал. И над всем -- неким божеством, чарующим и страшным, царит полуденное светило диалога.

Диалог-беседа двух или большего числа лиц, что может быть древнее, несомненнее, истиннее этого? А между тем -- нет ничего сомнительнее диалога в стихах, по крайней мере, для любителей чистой лирики. Пожелаем им ясности духа в следовании этим новым для них путем опыта. И еще: да не смутит их в дороге обилие сонетных построений: венков, корон, инвенций, фуг -- этих длительных силовых полей, грозящих то и дело выбросить потерявшего ориентир звездоплавателя из накатанной веками траектории.

Поистине, мир наш все еще полон парадоксов, и не стоило бы простонародной публике форума удивляться тому, что "в святилище родит Христа Мадлен, Мари же в капище и служит блуду". Сократ считает своей задачей раскачать жернов, а "облегчать роды" лучше него смогут другие. И сегодня, как две с лишком тысячи лет назад, Сократ остается Великим Непознанным, выстраивая перед "пораженным Божьим чудом созерцателем" во мгновение ока то заоблачный город, то целую цивилизацию, в которой мы не напрягаемся чтобы узнать нашу. Зачем бы это? Но вещный мир, как никогда, роскошен. Вспомните его зверинец или гербарий, или камни -- у вас захватит дух. Или его же экстерьеры: все эти мосты, стогны, мраморы, холмы, энкаустики и так далее, и тому подобное. Для чего они? Иногда (довольно часто) это не сам он всего наговорит, а толково спровоцированный им собеседник течет сам по нужному ему руслу. Как все это, должно быть, в конце концов стыдно, либо тягостно испытуемому! Но пожелаем же ему (если только он сам этого хочет) испить до конца чашу, пока Сократ, невзирая на посулы и угрозы, слоняется по площадям и, отвлекая людей от их прямого дела "строить на песке и пыли", нудит, что есть над головой галактики и облака и что наилучший способ доказать свою необходимость жизни -- с уважением относиться к смерти.

Ник. Новиков

ноябрь 1978 г.

Когда бы даме в ум пришло процвести

Разумством, вежеством и чистотой, -

Пусть ненавистницы пьет взоры той,

Что Тетушкой моей слывет в сем месте.

Приобретет и честь, и благочестье,

Облагородит прелесть простотой,

Равно познает, где ей путь прямой

В желательное райское поместье.

Слог, коий речь ничья не повторит,

Молчанье красное, обычай честный -

Преймет, когда прилежна и умильна.

Но беспредельный блеск, что нас слепит -

Чрез то ей не занять: сей огнь небесный

Вручает рок, а ревность тут -- бессильна!

КАК БУДТО ПЕТРАРКА