Гном Гномыч и Изюмка - Агнеш Балинт

Агнеш Балинт

Гном Гномыч и Изюмка

ДОМ, КОТОРЫЙ МОЖНО СЪЕСТЬ

В конце улицы Кузнечиков, на самой окраине, где город уже кончается и начинаются поля, валялась старая, изъеденная молью шляпа. А под ней жил гном. Росту он был маленького, как все гномы. Но лет ему было немало. И потому все друзья и приятели звали его уважительно – Гном Гномыч.

Особенно много приятелей у него было среди огородных чучел.

Когда-то давно и эта шляпа-дом тоже красовалась на голове огородного пугала. И только позднее она досталась в подарок Гномычу.

Старый Гномыч, получив шляпу, приладил на нее всамделишный номер, какие на домах бывают, и шляпа стала как бы настоящим домом.

Но – увы! – как-то осенью, в конце октября, налетел сильный ветер, подхватил шляпу-дом и унес ее с собой. Вместе с номером.

И Гном Гномыч остался совсем без всякой крыши над головой.

Пришлось ему искать другое жилище. Правда, Гномычу повезло: вскоре на соседнем огороде он нашел большую-пребольшую тыкву, у которой прожоры синицы успели выклевать всю сердцевину.

– Годится! – решил Гном Гномыч. – Конечно, тыква не такая теплая, как шляпа. Но зато уж ветер ее не укатит.

Сделал. Гномыч из куска дубовой коры дверь, вырезал в стенке тыквы окно, застеклил окно осколком разбитой бутылки. Печку слепил из глины, вместо дымохода – кусок ржавой водопроводной трубы приспособил.

И печка, если ее хорошенько набить сухими кукурузными стеблями, теперь так и пышет жаром.

«Нечего и жалеть, что унесло ветром шляпу, – думал Гномыч, сидя возле очага. Этот дом-тыква, сдается мне, куда теплее любой шляпы». Одна лишь беда: каждый, кто идет мимо или пролетает на Гномычевым домом, норовит клюнуть его или откусить от него кусочек.

Гномычу то и дело приходится выбираться из теплого угла, выходить на крыльцо и гнать прочь всяких там грачей, ворон, мышей, зайцев.

– Слепые вы, что ли? Неужели не видите, что здесь живут? – возмущенно кричал он и размахивал метлой из гусиных перьев. – Тоже мне харчевню нашли!

Но когда наступала темнота и Гномыч зажигал лампу, прохожие меньше надоедали ему: светило окно и дом-тыкву было видно еще издалека.

Тут уж и самая слепая ворона увидит и догадается: внутри тыквы свет горит, значит ее есть нельзя.

И Гномыч спокойно мог сидеть да почитывать газету «Весточки с полей».

Однажды вечером он читал раздел «Происшествия». Он уже добрался до сообщения, как Барнабаш Блоха, житель села Соломка, легкомысленно спрыгнул на полном ходу с велосипедиста. К счастью, все кончилось легкими ушибами и синяками. И вдруг Гномычу показалось, что за стеной кто-то чавкает.

Кто бы это? Гном Гномыч даже представить себе не мог. Однако, когда в стене тыквы образовалась дыра, Гномыч понял, что кто-то нахально пожирает его дом. И, схватив метлу, выскочил за дверь.

И что ж, вы думаете, он видит? Какой-то крошечный-прекрошечный поросенок стоит у двери и преспокойно отгрызает кусок за куском от его тыквы.

Гном Гномычу за всю его жизнь еще не встречался такой паршивый поросенок. В гневе он стукнул его метлой.

Поросенок кубарем покатился прочь от Гномычева домика. И пока катился, все время визжал:

– Уй-уй! Ой-ой-ой!

– Я тебе покажу, как грызть чужие дома! – крикнул ему вдогонку Гном Гномыч и погрозил.

Поросенок жалобно захныкал:

– Так есть хочется! У меня уже целых два часа маковой росинки во рту не было!

– Все равно это не дает тебе права приходить сюда и пожирать мой дом! А вообще-то я мог бы, конечно, дать тебе кусочек кукурузной лепешки. Ладно уж, заходи, так и быть!

– Кусочек кукурузной лепешки! Моей любимой, вкусной лепешки?!

Не прошло и минуты, как от поросячьего чавканья гудел весь тыквенный дом.

– Вот это хор-хор-хорошая кух-кух-кухрруза. Мне она оч-очень по вку-кус-су! – довольно похрюкивал поросенок и уплетал лепешку так, что за ушами трещало.

– Набив рот, не болтай! – сделал ему замечание Гномыч. – Запомни такое правило; «Когда я ем, я глух и нем». А самое главное: не чавкай. Когда жуешь, рот держи закрытым. Понял?

– Как же так: я жую, а рот у меня закрыт? Не получится, – недоверчиво пискнул поросенок.

– Получится, – заверил его Гном. – Ты только попробуй! Поросенок попробовал и удивился: оказывается, можно и в самом деле жевать, закрыв рот. Но пока он как следует выучился этому, он съел всю кукурузную лепешку.

– Ух и наелся же я! Вот-вот лопну! – хрюкнул поросенок. – Аж в сон бросило.

Гном Гномыч почесал ему спинку.

– Придешь домой, не забудь, что есть нужно всегда красиво!

Поросенок услышал его слова да как заплачет.

– Что с тобой? – изумленно вскричал Гномыч. – Кто тебя обидел?

– Никто, – жалобно ответил поросенок. – Просто я вспомнил, что мне некуда идти.

– Как так? Разве у тебя нет дома?

– Н-н-нет. Хозяин меня прогнал. Сказал, что я совсем не расту. Кормит он меня, кормит, а я все морщенный, будто сушеная изюмка. Видно, говорит, не в свинью корм. Не выйдет из тебя, говорит, жирная откормленная чушка.

Тут доброму Гному жалко стало бедного поросенка, и он сказал:

– Знаешь что, Изюмка, оставайся-ка ты лучше у меня! Все равно гном я – одинокий. Сижу, скучаю, пока ветром случайно не занесет сюда какую-нибудь старую газетенку для чтения.

От неожиданной радости поросенок даже речи лишился. Отер нос о гномикову штанину, захрюкал растроганно:

– Да я, да вы, да… как бы я без вас, дорогой Гномыч! Куда же я пошел бы, что стал бы делать?

После этого они общими силами залепили дырку, которую Изюмка в стене прожевал. Конечно, Изюмка больше смотрел, а работал Гном Гномыч. А вскоре Изюмка вовсе заснул, забравшись в теплый подпечек.

НЕ ХОЧУ КУПАТЬСЯ

В подпечке Изюмка мог бы хоть целый век пролежать, потому что стенки там всегда были теплыми. Но Гном Гномыч считал, что подпечек совсем не для того, чтобы в нем спать. Сам он спал на мешке, набитом соломой. Днем заправлял постель красивым покрывалом, которое соткал из козьей шерсти.

– Будет и у тебя славное местечко! – пообещал Гномыч Изюмке. – Вот только кончится дождь, припасем мы и на твою долю соломки.

В первый же теплый, погожий день он, как обещал, принес домой большую вязанку свежей соломы. Изюмка сразу же захотел на соломе покувыркаться. Но Гномыч не разрешил.

– Сначала я тебя выкупаю, – сказал он.

– Не люблю я купаться, – завизжал Изюмка.

– А я не люблю чумазых поросят, – предупредил его Гном Гномыч.

– Ну и не надо! – захрюкал Изюмка и спрятался под печку – Да я лучше пойду куда глаза глядят. Найду себе какой-нибудь приличный свинарник. Там-то уж не надо будет купаться. Зарылся в солому и спи себе на здоровье.

– Ну что ж, иди, – согласился Гномыч. Изюмка ушам своим не поверил. Подождал, может быть, Гномыч его окликнет, остановит, но нет – не окликнул, не остановил. Так очутился Изюмка за дверью. А там темнотища – хоть глаз выколи! И вокруг – ни огонька. Как в тыквенном-то домике хорошо да светло было. Прижался Изюмка пятачком к оконному стеклу: может, Гномыч заметит, как он тут на холоде зябнет, да сжалится. Но тот знай в своей печке кочергой шурует, на окно даже и не глядит, весело себе под нос что-то насвистывает.

Совсем грустно сделалось Изюмке. Стоит, чуть не плачет, жалеет, что наговорил Гномычу грубостей.

Вдруг дверь открылась, и из нее вышел Гномыч с метлой в руках.

– Э-э! – удивленно воскликнул он, заметив Изюмку. – Да ты, оказывается, еще здесь?

– Здесь, – дрожащим голоском хрюкнул Изюмка. Он надеялся, что старый Гномыч сейчас спросит, не озяб ли он, и тут же пригласит в дом. Но вместо этого Гном Гномыч принялся разметать метлой лужу дождевой воды, скопившуюся у порога.

Разметает и приговаривает:

– Как тут хорошо-то, на свежем воздухе! А то в домеу меня такая жарища, ну прямо спасу никакого нет.

– А я люблю, когда жарища, – вздохнул Изюмка. – А еще больше купаться люблю. И чтобы вода обязательно горячая-прегорячая была.

– Да что ты говоришь? – удивился Гномыч. – Тогда иди скорей, пока она еще не остыла.

Тут Изюмка бросился со всех ног в дом, да так проворно, словно за ним гналась целая стая волков.

Ну конечно же, поросенок, как и положено, немножко визжал, пока его купали, жаловался, что мыло лезет в глаза. Но зато, когда купанье закончилось, он никак не хотел вылезать из ушата и все время требовал:

– Хочу еще купаться. Еще хочу.

Но Гномыч сказал:

– На сегодня хватит! Ты и так вон целую лужу на пол наплескал.

В это время в дом заглянул дядюшка Грач, Гномычев старый приятель еще по улице Кузнечиков.