Журнал «Вокруг Света» №04 за 1983 год - Вокруг Света

Площадка для взлета

Отшумел бешкунак, ураганной силы ветер, который без перерыва дул всю первую половину месяца. Плотные тучи пыли, серое, нависшее над пустыней небо и непрерывный завывающий гул угнетающе давили на психику, и что гораздо хуже — бешкунак не давал работать подъемным кранам, срывая тем самым и без того напряженный ход строительства. А времени до завершения стройки оставалось в обрез.

Правда, возведение монтажно-испытательного корпуса, старта и всего комплекса вспомогательных и обеспечивающих сооружений было завершено. Приступила к работе Государственная комиссия по приемке космодрома, однако дел по ликвидации «хвостов» и «хвостиков» оставалось еще много, и Шубников предпринял высокоорганизованный штурм. Строители и без того все эти два с лишним года работали не за страх, а за совесть, но этот последний месяц потребовал максимальной отдачи сил. Георгию Максимовичу по ночам не спалось, и память то и дело возвращала его в прошлое...

Шел январь 1955 года, когда Шубникова неожиданно вызвали в Москву, и его в тот же день принял член правительства. В просторном, строго обставленном кабинете находился еще один человек, который представился коротко:

— Сергей Павлович.

— Георгий Максимович,— ответил Шубников.

Когда все сели, член правительства начал без предисловий:

— Георгий Максимович, вы известны как опытный строитель, прекрасный организатор и волевой руководитель. К тому же у вас и ваших сотрудников есть опыт строительства в пустынях, а это крайне важно для успеха новой стройки, которую вам поручается возглавить.

— Какой стройки?..— настороженно спросил Шубников.

— Космодрома! — почти торжественно ответил член правительства. И, видя открытое недоумение на лице Шубникова, добавил: — Подробней вам об этом расскажет товарищ Королев,— кивок в сторону Сергея Павловича,— а я хочу обратить ваше внимание на особую, государственную важность этого задания...

Они говорили долго, очень долго, и Шубников все больше и больше понимал, какая тяжесть и ответственность взваливается на его плечи. Всегда уравновешенный и выдержанный, не теряющий самообладания в самых сложных ситуациях, он сейчас волновался, словно студент перед экзаменом. Необычность стройки радовала его и в то же время настораживала, жизненный опыт подсказывал, что сроки будут сжатые, условия строительства тяжелые, а проблем множество. Но полностью осознал полноту возложенной на него ответственности, когда о космодроме более подробно ему рассказывал главный инженер проекта Алексей Алексеевич Ниточкин.

Оказывается, на территории космодрома могли бы разместиться два-три небольших европейских государства. Состоит он из ряда самостоятельных комплексов, объединенных сетью автомобильных и железных дорог; стартовый комплекс предназначен для пусков ракет с космическими аппаратами; грандиозное стартовое сооружение в котловане объемом в миллион кубометров, подземный командный пункт, система заправки с хранилищем для горючего, компрессорная и ряд вспомогательных зданий; монтажно-испытательный корпус с комплексом вспомогательных сооружений — громадный сборочный цех машиностроительного завода; и наконец, город, в котором жить тем, кто будет работать на космодроме. Современный зеленый город в пустыне: с парками, бульварами, магазинами, гостиницами, театрами, лечебными учреждениями, школами, детсадами, столовыми, рестораном и многим, многим другим, без чего немыслим город...

И еще вспомнил он о заключительной беседе с членом правительства, когда тот сказал:

— Ну что же, Георгий Максимович! Теперь вы имеете полное представление о поставленной перед вами задаче. В ближайшие дни будут определены задачи министерств и организаций, участвующих в создании космодрома. И сроки, очень жесткие сроки! Так что прошу вас, как только прилетите домой, тут же начинайте готовиться к переезду. Что надо — звоните, поможем. Помните, на вас будет обращено особое внимание.

Это было в январе, а уже в мае того же года, вспомнил Георгий Максимович, над пустыней стояло плотное облако пыли. День и ночь не смолкал шум моторов, железный лязг и какой-то, не поддающийся расчленению, слитный гул от работы всей этой массы людей и машин.

На маленькую железнодорожную станцию ежедневно, ежечасно, один за другим, а то и одновременно прибывали поезда с материалами, машинами и оборудованием, необходимыми для строительства космодрома. Полным ходом строилась промбаза — комплекс цехов и полигонов, механизированных установок и автоматизированных бетонно-растворных узлов, для того чтобы обеспечить стройку бетоном и железобетоном, арматурой и раствором, окнами, дверями, половыми досками, опалубкой, перегородками, металлическими поковками, слесарными изделиями и многим другим. И все это оказывалось необходимым в первую очередь потому, что кругом на сотни километров распростерлась пустыня.

Еще стояли палатки. Многие жили в землянках, и хотя палила нестерпимая, выжигающая всю пустынную растительность жара, но через несколько месяцев должна прийти зима, с ледяными ветрами, голой, растрескавшейся от мороза землей; и ой как плохо придется тем, у кого не окажется теплого жилья. Этого допустить было нельзя, и Шубников повторял на каждом совещании:

— Если уж людям пришлось работать в пустыне, так надо создать для них максимум возможных условий для нормальной жизни.

Его ближайшими помощниками в этом деле был партийный вожак Константин Павлович Баландин и заместитель по материально-техническому обеспечению Андрей Александрович Ткаленко. Именно их трудами был пущен хлебозавод, организован пункт для убоя скота. Но все еще плохо шли дела с обеспечением водой. Водовозки не успевали подвозить по бездорожью воду с реки, а отсюда строго нормированное ее потребление. Надо ли говорить, как тяжело переносили жажду люди, которые все прибывали и прибывали на строительство космодрома.

Как-то глубокой ночью у Шубникова зазвонил телефон. Взяв трубку, он услышал голос Ткаленко:

— Беда, Георгий Максимович! Министр закрыл станцию!

— Кто закрыл? Чем закрыл? — спросонок ничего не поняв, переспросил Шубников.

— Министр путей сообщения закрыл нашу железнодорожную станцию, — почти кричал Ткаленко. — Это значит, что ни одна станция страны не принимает к отправке в наш адрес никаких грузов. Это вызвано тем, что наша станция забита невывезенными грузами и даже на соседних стоят поезда, потому что мы их не можем принять!

— Все ясно, — сказал Шубников, помолчав. — Давай решим так: к шести утра чтобы на станции были ведущие специалисты. Я приеду, будем решать.

Положив трубку, Шубников задумался. Задача была непростая. Такое положение на станции сложилось не потому, что руководство строительства не уделяло должного внимания разгрузке и вывозке грузов. Нет, дело обстояло гораздо хуже.

Хотя выгрузкой из вагонов и погрузкой на автомобили занимались круглосуточно, количество невывезенных грузов все возрастало — не успевал автотранспорт. Глинистая плотная корочка, покрывавшая поверхность пустыни, после нескольких проходов машин разрушалась так, что образовывались глубокие колеи, в которых грузовики садились «на брюхо». Во избежание такой «посадки» следующие машины прокладывали свою колею рядом. Образовалась полоса разбитой пустыни невероятной ширины — до двух-трех километров. И в этих условиях при страшной запыленности воздуха, когда зажженные фары автомобиля не были видны за 15—20 метров, скорость не превышала пяти, а то и четырех километров в час. От станции до площадки будущего стартового комплекса машина с трудом делала один рейс в сутки. И хотя по всем предварительным расчетам строительство было обеспечено автотранспортом с излишком, его катастрофически не хватало. А взять было негде.

Нужны были дороги. Но на постоянные не меньше года на постройку, а временные строить не из чего.

В шесть утра Шубников был на станции. Зрелище было ошеломляющим: по обе стороны железнодорожного полотна, от входной до выходной стрелки лежали штабеля стройматериала, бревна и балки, мешки с цементом и ящики со стеклом, кирпич и гравий, деревянные щиты для сборных домов, мел и известь, шифер и кровельное железо, покрышки для автомашин и бочки со смазкой, ящики и тюки неизвестного назначения...

После осмотра станции Шубников тут же, в здании вокзала, собрал небольшое совещание, на котором сказал:

— Круглосуточную и бесперебойную работу транспорта и погрузочных средств мы обеспечим. Но не это главное. Через три дня мы вывезем скопившийся груз, а через неделю будет то же самое. Так что решение вопроса не здесь. Кардинальное решение — уйти с разгрузкой вагонов со станции.