Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера - Кард Орсон Скотт

Орсон Скотт Кард

Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера

Греггу Кайзеру, который уже знал

Орсон Скотт Кард – один из лидеров американской фантастики и обладатель множества наград, включая несколько высших – премий «Хьюго» и «Небьюла». Цикл романов об Эндере Виггине, юноше, который изменил будущее человечества, принадлежит к лучшим произведениям писателя. В «фантастических» книжных рейтингах «Игра Эндера», первая книга цикла, неизменно попадает в пятерку лучших за всю историю жанра и даже часто оказывается в лидерах, оставляя позади книги таких гигантов фантастики, как Азимов, Кларк, Брэдбери, и других именитых авторов.

Более щадящий, чем «Игра Эндера», «Говорящий от Имени Мертвых», возможно, лучшая книга саги. Не пропустите.

Analog

«Сага Эндера» – одна из тех немногих историй, которые оставляют серьезным этическим проблемам место и среди звезд… покоряет… невероятно талантливый автор.

The Encyclopedia of Science Fiction

Самая сильная из вещей Карда. «Говорящий» не только продолжает «Игру Эндера», он превосходит ее.

Fantasy Review

История, рассказанная с состраданием и обостренным пониманием, мощный сиквел к «Игре Эндера».

Library Journal

Почти невозможно оторваться.

LocusНекоторые граждане колонии на Лузитании

Ксенологи (зенадорес)

Пипо (Жуан Фигуэйра Альварес)

Либо (Либердад Грассас а Деус Фигуэйра де Медичи)

Миро (Маркос Владимир Рибейра фон Хессе)

Кванда (Кванда Квеньятта Фигуэйра Мукумби)

Ксенобиологи (биолоджистас)

Густо (Владимир Тиаго Гусман)

Сида (Екатерина Мария Апаресида ду Норте фон Хессе-Гусман)

Новинья (Иванова Санта Катарина фон Хессе)

Эла (Екатерина Эланора Рибейра фон Хессе)

Губернатор

Босквинья (Фария Лима Мария до Боске)

Епископ

Перегрино (Арман Себола)

Аббат и принципал монастыря

Дом Кристан (Амай а Тьюдомундо Пара Куэ Деус вос Амэ Кристан)

Дона Криста (Детестай о Пекадо э Фазей о Дирейту Криста)

Семейство Фигуэйра

1 Отсчет времени ведется от даты принятия Межзвездного Кодекса.

Семейство Ос Венерадос

Пролог

В 1830 году, считая от даты принятия Межзвездного Кодекса, автоматический корабль-разведчик доложил по ансиблю: исследуемая планета пригодна для человека. Ближайшим перенаселенным миром оказалась Байя. Межзвездный Конгресс разрешил колонизацию.

Первые люди, ступившие на поверхность новой планеты, были португальцами по языку, бразильцами по культуре и католиками по вероисповеданию. В 1886 году они вышли из челнока, осенили себя крестным знамением, нарекли свой дом Лузитанией – древним именем Португалии, а затем приступили к изучению местной флоры и фауны. На пятый день пребывания на Лузитании колонисты поняли, что маленькие лесные зверюшки, которых они окрестили «пеквениньос» («свинксы»), на самом деле вовсе не животные.

Впервые со времен Ксеноцида – с тех пор, как чудовище Эндер уничтожил цивилизацию жукеров, – люди встретились с разумной инопланетной жизнью. По уровню развития техники свинксы были примитивным народцем, но тем не менее пользовались орудиями, строили дома и говорили на своем языке. «Господь даровал нам еще одну возможность, – провозгласил Пио, архикардинал Байи. – Мы можем искупить то, что сделали с жукерами».

Депутаты Межзвездного Конгресса почитали разных богов, но даже атеисты согласились с архикардиналом. Лузитанию заселят выходцы с Байи, на нее распространят католическую лицензию, как того требует традиция, однако территория колонии и численность жителей должны быть ограничены заданной цифрой.

Главный закон колонии гласил: «Не причинять беспокойства свинксам».

1

Пипо

И поскольку мы никак не можем усвоить, что обитатели соседней деревни такие же люди, как и мы сами, странно было бы предполагать, что человечество способно увидеть в говорящих создателях орудий, порожденных иной эволюционной цепочкой, не диких зверей, но братьев, не соперников, но товарищей, с которыми мы можем разделить дорогу к храму разума.

Однако это и есть мое видение, моя мечта. Различие между рамен и варелез кроется не в природе чужака, а в нашем собственном сознании. И когда мы провозглашаем расу инопланетян рамен, это значит не то, что они достигли нравственной зрелости, а то, что мы достигли ее.

Демосфен. Письма к фрамлингам

Корнерой, пожалуй, был самым полезным и самым «трудным» из пеквениньос. Когда бы Пипо ни приходил на поляну, Корнерой ждал его там. Он всегда старался ответить на вопросы, которые Пипо, согласно закону, не имел права задавать прямо. Пипо зависел от него, слишком сильно зависел, а Корнерой играл и дурачился, словно безответственный юнец, каким он, к слову, и был, и наблюдал, и слушал, и изучал. Пипо всегда приходилось быть начеку: Корнерой очень ловко расставлял ловушки.

Только что Корнерой взобрался на дерево и теперь полз вверх, работая только ногами (у всех свинксов кожа на внутренней поверхности щиколоток и бедер была жесткой, ороговевшей). В руках он держал две палочки, которые свинксы называли «отцовскими палочками», и, карабкаясь вверх, выбивал по стволу дерева какую-то странную, завораживающую, аритмичную мелодию.

Производимый Корнероем шум выгнал из хижины Мандачуву, и тот окликнул «музыканта» сначала на мужском языке, потом на португальском:

– P’ra baixo, bicho[1].

Стоявшие рядом свинксы оценили его португальское произношение и выразили одобрение, потерев бедром о бедро. Раздался долгий шипящий звук, и Мандачува подпрыгнул от радости, что ему аплодируют.

Тем временем Корнерой так откинулся назад, что стало ясно: сейчас он упадет. Свинкс оттолкнулся руками от ствола, скрутил в воздухе сальто и, несколько раз подпрыгнув, приземлился на ноги.

– Значит, ты еще и акробат, – сказал Пипо.

Гордый собой Корнерой подошел к нему. Он очень умело изображал человеческую походку. Слегка утрировал. Отменная пародия еще и потому, что плоский, вздернутый нос Корнероя как две капли воды походил на поросячий. Неудивительно, что еще первопоселенцы в восемьдесят шестом назвали их свинксами, а в тысяча девятьсот двадцать пятом, когда основали колонию на Лузитании, прозвище уже прилипло. Разбросанные по всем Ста Мирам ксенологи в своих трудах называли их исключительно аборигенами Лузитании, но кто-кто, а Пипо знал, что делается это, только чтобы не ронять престиж профессии. Между собой даже ксенологи пользовались словечком «свинкс». Сам Пипо больше любил португальское «пеквениньо», против которого свинксы не возражали, хотя сами называли себя «малышами». Но престиж престижем, а Корнерой все же выглядел точь-в-точь как кабан, зачем-то поднявшийся на задние ноги.