Дубравия - Элинор Фарджин

Элинор Фарджин

Дубравия

I

Ты звездочки ярче      В пустыне ночной,Нежнее травы      На лужайке весной.Звезда ли, трава,      Отзовись мне, молю!Не знаю я, кто ты,      Но очень люблю[1].

Когда юный Король Трудландии дописывал последнее слово стихотворения, Селина, старшая горничная, стукнула к нему в дверь.

— Ну что еще там, Селина? — нетерпеливо спросил Король.

— Вас хотят видеть министры, — сказала Селина.

— Зачем? — спросил Король.

— Они мне не сказали, — сказала Селина.

— Я занят, я сочиняю, — сказал Король.

— Они сказали: сейчас же, — сказала Селина.

— Пойдите и скажите им…

— Мне надо убирать лестницу.

Король тяжело вздохнул, положил перо и вышел. Когда он ступил на первую ступеньку, Селина сказала:

— Надеюсь, пока вы разговариваете с министрами, я могу прибрать у вас в комнате?

— Да. Но, сделайте милость, не трогайте ничего у меня на столе. Мне вечно приходится вам об этом говорить.

— Извольте, — только и сказала Селина. — Да смотрите, не забудьте про дорожку на лестнице.

— А что мне о ней помнить, если она снята?

— По тому самому, — сказала Селина.

«Все-таки наша Селина бестолковая», — сказал сам себе Король и задумался, как было уже не раз: не отказать ли ей от места? Но тут же вспомнил, как было уже не раз, что она — Подкидыш и Найденыш, — ей был один месяц, когда ее нашли на пороге Сиротского Приюта, где ее вырастили и выучили на служанку. Когда ей исполнилось четырнадцать, она пришла во дворец, неся под мышкой жестяной сундучок с вещами, и работает здесь вот уже пять лет, поднявшись от Судомойни при Кухне до Парадных Спален. Если он откажет ей от места, она никогда не найдет другого, и ей придется вернуться в Сиротский Приют и жить там до конца своих дней; поэтому Король лишь отказал ей в обычной улыбке и стал осторожно спускаться по лестнице без пути-дорожки в Тронный Зал.

Королевству нужна была Королева, и министры пожаловали всем скопом, чтобы сказать об этом юному Королю. И, понятно, заявили министры, она должна быть Принцессой.

— А какие Принцессы есть в наличии? — спросил юный Король, которого звали Джон, потому что, как сказал старый Король, его отец, когда он родился, это хорошее имя, без фокусов. Трудландцы терпеть не могли фокусов и до того усердно трудились, уткнувшись носом в работу, что ничего дальше носа не видели. Но дело свое они делали не за страх, а за совесть, и сейчас совесть министров требовала женить своего Короля на Принцессе, а совесть Короля не позволяла ему отказаться, — Джона воспитали в строгих правилах. Поэтому, когда дошло до дела, он не устрашился, — дело есть дело, — и только спросил:

— Так какие Принцессы есть в наличии?

Премьер-министр заглянул в список.

— Принцесса Северной Нагории, страны, что лежит на карте над нами. Принцесса Южной Долинии, страны, которая лежит под нами, и Принцесса Восточной Болотин, что лежит справа от нас. Ваше Величество могут посвататься к любой из них.

— А как насчет Западной Дубравии, что лежит слева? — спросил Джон. — Разве на Западе нет Принцессы?

У министров сделался серьезный вид.

— Мы не знаем, Ваше Величество, какая страна лежит к западу, никто на нашей памяти не заходил за ограду, разделяющую наши земли. Почем знать, возможно, Западная Дубравия — голая пустыня, где обитают одни ведьмы.

— А возможно, — плодородная зеленая страна, где обитают прекрасные Принцессы, — сказал Король. — Завтра я поеду охотиться в Западную Дубравию и все увижу своими глазами.

— Сир, это запрещено! — в ужасе вскричали министры.

— Запрещено! — задумчиво проговорил Джон; и тут он вспомнил то, что успел забыть, когда стал взрослым, — как в детстве родители остерегали его против Западной Дубравии и говорили, чтобы он к ней не смел и подходить.

«Почему?» — спросил он мать.

«Там полно опасностей», — сказала она ему.

«Каких опасностей, мама?»

«Этого я тебе не могу сказать, потому что сама не знаю», — сказала она.

«Так откуда же ты знаешь, что там есть опасности, мама?» — спросил он.

«Это знают все. Каждая мать в Королевстве предупреждает об этом своего ребенка, как я — тебя. В этой Западной Дубравии скрывается неведомое».

«Но, быть может, оно не опасно, при всем при том», — сказал Принц, — тогда он был еще Принцем, — и то неведомое, что скрывалось в Западной Дубравии, стало так занимать его мысли, и ему так хотелось все об этом разведать, что однажды он убежал из дома в лес. Но когда он зашел в самую глубь дубравы, он увидел высокий дощатый забор, слишком высокий, чтобы можно было заглянуть поверх него, и слишком крепко сколоченный, чтобы можно было заглянуть в щелочку. За ним скрывалась та сторона Западной Дубравии, что граничила с владениями его отца. Вдоль всего забора, казавшегося старым, как мир, стояли дети, высматривая и выглядывая, наклоняясь к земле и поднимаясь на цыпочки, стараясь найти где-нибудь щель, стараясь вытянуться повыше. Маленький Принц тоже наклонялся к земле и тянулся вверх изо всех сил, тоже смотрел во все глаза и выискивал щелочку. Но все было напрасно — ограда была слишком высока и сколочена слишком крепко. Принц вернулся во дворец, горько обманутый в своих надеждах, и направился к матери.

«Кто построил забор вокруг Западной Дубравии, мама?» — спросил он.

«О! — вскричала она в смятении. — Так и ты тоже ходил туда? Никто не знает, кто построил эту ограду и когда. Это было в незапамятные времена».

«Я хочу, чтобы ее сломали», — сказал Принц.

«Она стоит, чтобы оградить тебя», — сказала мать.

«От чего?» — спросил маленький Принц.

Но так как этого она сама не знала, то и ему не могла сказать, поэтому просто покачала головой и приложила палец к губам.

Но, несмотря на то что ограда их ограждала, все матери Королевства без устали твердили своим детям об опасностях, подстерегающих их за ней; и дети тут же убегали в лес и пытались найти в заборе щелочку и заглянуть в нее. Все они, как один, не теряли надежды попасть в Западную Дубравию, пока не вырастали и не обзаводились семьей. Тогда они остерегали собственных детей против неведомых им самим опасностей.

Неудивительно, что, когда Джон заявил о своем намерении отправиться на охоту в Дубравию, все министры до смерти перепугались за своих детей и закричали хором:

— Это запрещено!

— Я уже слышал это от мамы, когда был маленьким, — сказал Джон. — Завтра мы отправляемся охотиться в Западной Дубравии.

— Ваше Величество! Все матери и отцы Королевства восстанут против вас, если вы велите сломать забор.

— Значит, мы просто перескочим через него, — сказал юный Король, — и все равно будем завтра охотиться в Дубравии.

Он пошел распорядиться, чтобы Селина достала его охотничьи принадлежности, и увидел, что она стоит у стола, опершись на щетку, и читает его стихотворение.

— Сейчас же положите на место, — сердито сказал Король.

— Извольте, — ответила Селина. Она отошла в сторону и принялась вытирать пыль с каминной доски.

Король подождал, не скажет ли она еще что-нибудь, но, так как она молчала, первым заговорить пришлось ему.

— Я еду завтра на охоту, Селина, — холодно промолвил он. — Выньте мои вещи.

— Какие вещи? — спросила Селина.

— Охотничьи, какие же еще! — сказал Король и подумал: «В жизни не встречал такой глупой девушки».

— Хорошо, — сказала Селина. — Значит, вы отправляетесь на охоту?

— О чем я вам и толкую.

— А куда?

— В Западную Дубравию.

— Да ну? — сказала Селина.

— Я бы хотел, — сказал Король, выйдя из себя, — чтобы вы наконец поняли, что у меня слово не расходится с делом.

Селина принялась сметать пыль со стола и смахнула метелочкой на пол листок со стихотворением. Король сердито поднял его, немного помолчал, сильно покраснел и спросил:

— Вы, выходит, читали это?

— Угу, — подтвердила Селина.

Наступила долгая пауза.

— Ну и что вы об этом думаете? — спросил Король.

— Это ведь стишок, да? — спросила Селина.

— Да.

— Так я и подумала, — сказал Селина. — Ну, здесь уже все прибрано. — И она вышла из комнаты.

Король так на нее рассердился, что скомкал листок в тугой шарик и, просто чтобы ей досадить, бросил его в мусорную корзинку.

II

Наступило утро, и охота тронулась в путь, прямиком к Западной Дубравии.

Впереди, горя нетерпением, ехал на белоснежном коне юный Король, его сопровождала свита придворных и охотников. Вскоре они увидели вдали высокую ограду, но теперь она не казалась Королю такой высокой, как в детстве. Возле ограды, как всегда, были дети; стоя на цыпочках, присев на корточки или согнувшись, они старались заглянуть за ограду или сквозь нее.