Устал - Нариман Туребаев

Нариман Туребаев

Устал

Накануне он занимался ремонтом чужой квартиры, которую надо было закончить во что бы то ни стало, иначе хозяин не заплатил бы деньги. Он закончил в 2 часа ночи – красил, прибивал, замазывал, стелил. В один из моментов, видимо, от паров краски, ему послышался зов дочки издалека: «Папа». Хозяин принял работу. Он пришел домой, упал на кровать и сразу заснул. Проснулся поздно, разбитым, вялым, уставшим. Проснулся от звонка дочери, вроде просила о помощи. И, кажется, там были слышны то ли взрывы, то ли грохот схода лавины – она любила горы. И разговор оборвался. Перезвонить не получалось, телефон дочери уже был отключен. От усталости он соображал медленно и не мог понять, в какую передрягу она попала – она ведь жила с матерью в спокойном европейском городе.

Он разведен, бывшая жена и взрослая дочь давно живут в другой стране. Есть, конечно, свободные отношения с приятной женщиной, но у нее куча своих дел, и иногда ему кажется, что встречается она с ним из жалости. В этот же день у него новый заказ – нужно отремонтировать небольшой заброшенный склад под мебельный магазин. Работал он всегда один, но заказчик предложил ему в помощь своего молодого сотрудника.

Склад представлял собой большое здание без окон, с маленьким чердаком на остроконечной крыше. Зайдя внутрь, он сразу приметил сложные коммуникации и весьма высокие потолки, работы будет много, а в голове звучал голос дочери. После утреннего кофе мысли тучей накрыли его, и с каждой секундой в геометрической прогрессии росла его тревога, точнее, страх за ребенка. Она взрослая, практичная, всегда выпутывалась с честью из трудных ситуаций – пытался он успокоить себя. Но не выходило. Потолок и пристенки к нему были расписаны странными граффити, заказчик сказал ему, чтобы он их не трогал – что ж, работы будет меньше. Приглядевшись, он понял, что на рисунках – окрестности вокруг склада. Заказчик ушел, он остался на складе один, чтобы подумать, как и с чего начать ремонт. Вдруг ему послышался шорох из одного из помещений склада. Он пошел туда – но ничего не нашел. Наверное, крысы. Но – снова легкий шум, причем, где-то наверху. Он посмотрел на потолок – там что-то мелькнуло и скрылось в другом помещении. Он пошел следом. Летучая мышь? Что-то было в углу потолка, он подошел – и обомлел. Ему привиделся силуэт девушки в черном, сидящей на потолке головой вниз. Его закружило, он упал и выключился.

Очнулся он от звонка телефона – звонила та приятная женщина, приглашала в кафе пообедать, ей было скучно одной. На потолке ничего и никого не было. Это от усталости – подумал он.

Конечно, никакой скуки он развеять не мог, но его женщине всегда было хорошо, когда он был рядом. Они сидели молча, она еле всегда с аппетитом, он ковырялся в тарелке. Можем пойти ко мне, еще есть время – предложила она. Выходил он из ее квартиры расслабленным и спокойным, она была занята рабочими разговорами по телефону, горячо поцеловала его на прощанье.

Дома он лежал в кровати и долго смотрел на потолок – везде трещины, свое жилище он так и не удосужился отремонтировать за много лет. Надо бы поспать, но не спалось. Он снова выпил кофе. И пошел на склад.

Молодой сотрудник убирал там мусор, он к нему присоединился. После они посидели и покурили. Парень собирался жениться, работал сисадмином, но на самом деле был на подхвате у хозяина, за что получал всякого рода премии и бонусы. Рассказывал он все это скупо, и почему-то был печален. Сотрудник ушел, а он стал бродить по складу, пытаясь понять природу своих «глюков». И опять послышались эти шорохи. Он пошел на звуки без страха, зная, что это просто воображение разыгралось от стресса. И она снова был там. На потолке. Девушка в черном трико. Кажется, она спала. Покрывало под ней свисало вниз, очерчивая ее тоненькую фигуру. Он сел на какой-то ящик и закурил. Смотрел наверх, немного удивляясь тому, насколько натурально все выглядит. Она закашлялась от дыма и проснулась. Села. Они смотрели друг другу в глаза. Как настоящая – думал он. Как настоящая – сказал он затем вслух. Она вдруг стала печальной, зарыв свою голову в колени. Ее черные волосы были собраны в пучок. Практично – подумал он. И спросил ее имя. Аля – сказала. Аля? Такого имени он никогда не слышал. Кто ты? Я не знаю – ответила она. Я пойду? – спросил он. Хорошо – сказала она тихо. И он ушел.

Дома он сидел у телевизора, и думал – кого же она ему напоминает. Ах, да – он вспомнил знаменитый дуэт Одри Хепберн и Фреда Астера из старого фильма. Юная брюнетка в черном трико. Все понятно – в детстве он был без ума от Одри. Причудливые все-таки кренделя выдают закоулки разума. Сосед сверху начал сверлить стену, мешая размышлять. Он пошел наверх и сам быстро прикрутил полку к стене на кухне у соседа. Это заняло пару минут, хотя пришлось пересверливать. Сосед предложил выпить, его семья была на отдыхе на курорте. Посидели, поболтали. Кошка соседа сразу запрыгнула на новую полку. Он смотрел на кошку вверх. Красивая – сказал он. Вредная – сказал сосед. Он вышел от соседа, убедив того, что больше пить не может. Но он хотел еще и пошел в ближайшую забегаловку выпить пару кружек пива. Было уже темно. Уходя оттуда, он попросил налить ему пару «баклашек» и взял пластиковые стаканчики. Пьяный, снова пошел на склад продолжать изучение собственного сумасшествия. По дороге пытался еще позвонить дочке, но ее телефон по-прежнему молчал. Он оставил дочери сообщение – люблю, где ты и так далее. Все в порядке, все в порядке – уверял он себя мысленно, ну и алкоголь тоже слегка успокаивал его тревоги.

На складе он снова пошел в то помещение – покрывало по-прежнему свисало, приклеенное к потолку скотчем, но ее не было. Он прошелся везде – она исчезла. Похоже, выпивка потихоньку снимает признаки безумия, осталось только это покрывало. Когда он выходил, за спиной снова раздались шорохи. Но он ушел, не оборачиваясь. Завтра все придет в норму, надо выспаться. По дороге он оставил баклашки с пивом возле спящего на скамейке бомжа. Ночью он лежал и без конца пытался дозвониться до дочери, но в ответ всегда звучало: абонент занят или вне зоны. Так и заснул под эти слова невидимой женщины, а в голове стучало: где же ты, моя добрая,