Невезучая - Любовь Рябикина

Любовь РЯБИКИНА

НЕВЕЗУЧАЯ

У Оксанки была просто патологическая страсть попадать в нелепые истории. Там, где любой другой человек мог пройти, ничего не заметив, она обязательно находила что-то особенное и останавливалась, «влипая» в очередную неприятность. Она притягивала к себе несчастья, как магнит.

Мало того, стоило ей почувствовать к кому-нибудь симпатию или наоборот антипатию, как с этим человеком тоже что-то случалось. Если возникала симпатия, с объектом этой самой симпатии происходили разные нелепости, которые в быту зовут чертовщинкой. Вроде бы ничего плохого и не случалось, но… случившееся заставляло «симпатию» держаться в напряжении довольно длительное время. К тому же «объект» никак «не врубался», откуда на него валится эта «чертовщинка»!

Ну, а уж если в девчонке взыграла жгучая антипатия — тогда держись! Несчастный «объект» в течение нескольких дней принимал столько страданий, сколько и за целую жизнь не испытывал. На него падало, наезжало и натыкалось столько всего, что можно было диву даться, каким образом «антипатия» остается все еще жива? Слава Богу, что Оксанка редко к кому подобное чувство испытывала. По жизни была она человеком незлобивым и быстро прощала «провинившегося».

В последнее время Зиновьева вообще старалась не знакомиться ни с кем и все чаще подумывала о том, чтобы пойти к колдуну и попробовать изменить все к лучшему. И каждый раз оттягивала встречу с «заслуженными магами». Чаще это было обычное неверие в этих самых магов. Слишком много в последнее время плавало их на поверхности жизни, больше обманывая людей, нежели давая им облегчение. Эти шарлатаны набивали собственные карманы на чужих бедах и девчушке это оказалось известно.

К тому же Зиновьевой была неприятна сама мысль, что кто-то станет копаться в ее жизни и возможно заберет из нее все самое интересное. Ведь по большому-то счету Оксанке была прекрасно известна подоплека «невезучести». Отчасти это было устроено ее собственными руками.

Если бы ее выдающиеся «таланты» стали достоянием гласности, она немедленно отправилась бы в какой-нибудь закрытый институт «для опытов». А таланты были весьма неоднозначны и она прекрасно понимала, что определенные органы обязательно заинтересуются ими. Подопытным «кроликом» быть совершенно не хотелось!

На протяжении всей своей коротенькой жизни девушка тщательно скрывала от посторонних свой дар, умело маскируя его невезучестью. Так подсказывала ей интуиция, а ей она привыкла доверять. И все ее намерения пойти к колдуну были не более чем фикцией. Так, для отвода глаз. Каждый день Оксана громогласно сокрушалась на работе по поводу своей невезучести:

— Все, меня ничто не касается и я ни во что больше не лезу! И вообще, все, что происходит вокруг — не мое дело!

Библиотекари искренне сочувствовали, покачивали головами, изредка давали советы и грустно улыбались — что поделаешь, раз такая уродилась! Эти женщины, буквально зацикленные на книгах, считали, что понимают коллегу. Они столько прочли о таких людях и происходящее с Зиновьевой вовсе не казалось им странным.

А на следующий день после клятв и стенаний «несчастной» все повторялось. Неуемное любопытство втягивало Зиновьеву в новую историю. Коллеги по работе уже не удивлялись звонкам из больницы, травматического пункта, цирка, зоопарка, пожарной части или от спасателей. Тяжело вздыхали в ответ на очередной запрос по телефону и спешили на помощь юной коллеге.

В последнее время заведующая библиотекой настолько привыкла вытаскивать Оксану из неприятностей, что день, проведенный спокойно, она отмечала на календаре красным кружком. В конце работы говорила, многозначительно глядя на юную девушку:

— Что-то сегодня скучно было. Оксана сегодня нос никуда не сунула. Слава Богу!

Ну, вот скажите, какой надо быть, чтобы в один день дважды попасть в одно и то же отделение милиции? А Зиновьева попала! Утром и вечером. Такого даже она сама не ожидала!

Зиновьева шла на работу, когда ее остановил милицейский патруль, состоявший из двух парней. Один был с сержантскими погонами, а второй рядовой. Уж чем она им не понравилась, неизвестно, но остановили. Хотя на бомжа Оксанка не смахивала, да и на бандита тоже не тянула!

Девчонка просто торопилась на работу и поглядывала на часы, прикидывая, успеет забежать за молоком и булочкой к обеду или нет. Милиционеры потребовали документы, подозрительно глядя в лицо. Но именно в этот день, словно на грех, она не взяла с собой паспорт! Так и сказала, удивленно глядя на ребят:

— Паспорт у меня дома остался…

Без объяснения причин стражи порядка схватили ее и не смотря на отчаянное сопротивление, доставили в отделение, хотя попотеть им пришлось изрядно. Девушка оказалась юркой и наставила им синяков на ноги и руки, пронзительно вереща при этом:

— Да я же на работу опаздываю! Отпустите! Ой, мамочка, меня же заведующуая уволит!

Выяснить все сразу парням и в голову не пришло. Зиновьеву засадили в камеру до выяснения личности. По дороге к «кутузке», уже в отделении, милиционеры на все ее вопросы неизменно отвечали:

— Вскоре все узнаете!

Им было не понять, что Оксанке все надо знать сейчас, а не потом. Времени на часах было без пятнадцати десять. Поневоле запаникуешь, когда рабочий день в библиотеке начинается с десяти, а работа любимая в самом лучшем смысле этого слова! Родственников, друзей и даже семью, ей заменяли книги.

В общем, немножко смирившись, Оксанка вежливо попросила разрешить ей позвонить, чтобы предупредить заведующую библиотекой об очередном недоразумении. Милиционеры звонить почему-то не разрешили и девушка не придумала ничего лучше, как через пять минут отпереть замок камеры шпилькой для волос.

Сокамерницы переглянулись и завистливо поглядели на ее ловкость, но последовать на свободу вслед за умелицей все же не рискнули. Ушлые девицы вовсе не хотели получить на свои тела новые «украшения» в виде синяков и ссадин и дополнительно обзавестись статьей «попытка побега».

Этому не хитрому приему Зиновьева научилась по книжкам. Несколько раз опробовала на своей квартире и овладела «специальностью домушника» если не в совершенстве, то вполне профессионально. Короче, она вышла из камеры и решительно направилась к двери.

Остальные женщины подошли к решетке и смотрели Зиновьевой вслед через отпертую дверь. Им было любопытно — что будет дальше?

Очумевшие от подобного фокуса, милиционеры дали девушке возможность дойти до половины коридора. Затем, внезапно опомнившись, бросились на нее с двух сторон с криком: