ЦВЕТОК ПАНДОРЫ - Владимир Козловский

Владимир Козловский

ЦВЕТОК ПАНДОРЫ

Глава 1

Фартовый денек

Автомобиль катил по шоссе, приближаясь к темной полоске леса. Приемник наполнял салон веселой и непринужденной музыкой, а ведущий программы старался поддерживать оптимистический тон радиоволны. В данной ситуации это было единственным способом отвлечь аудиторию от аномальной жары, самой жестокой за последние сто лет.

– Уважаемые слушатели, – как можно доверительнее заканчивали из студии очередную сводку новостей. – Надеемся, вы не забыли: завтра, как и ежегодно в это время, наступает долгожданный День Ивана Купала. Долгожданный потому, что испокон веков он широко представлен в нашей культуре праздником с богатыми народными традициями: массовыми играми, танцами, песнопениями и гаданьями. Но помните главное: сегодня, в купаловскую ночь, наполненную радостью, весельем и хороводами, нужно быть особенно осторожными, чтобы неожиданно не попасть в лапы нечистой силы…

– Да уж, – лениво заметил один из четырех парней, сидевший на переднем сидении рядом с водителем и протиравший платком ствол пистолета. – Если под видом нечисти встретить Кривого, то осторожность не помешает.

– Не накаркай, – недовольно отозвались у него за спиной. – Ты, Олежа, и вчера, когда «общак» брали, ляпнул что-то вроде этого. Так люди Кривого с «волынами» как из-под земли выросли. И сегодня нас четверо в тачке, а не пять, как было сразу…

– Ну, ты меня достал, Руся! – огрызнулся тот. – Скажи ему, Тарас! Второй день мозги выносит, – пожаловался он водителю.

Вместо ответа под лобовым стеклом стукнуло, двигатель «зачихал» и заглох.

Тарас перевел рычаг на коробке передач и попробовал запустить зажигание.

– Вот, кажется, и приехали. Дальше – пехом… – не успокаивался Руслан.

– Колымага паршивая. Ей уже место на свалке … Да и бензина почти нет, – вздохнул Тарас.

На мгновение в машине воцарилось молчание.

– Остановиться где-то надо… Не на дороге, конечно…

– Предлагаешь свернуть в лес? – уточнил Артем.

– Придется… Кривой следует по пятам. На виду оставаться – верная смерть. Мы с тобой у машины перекантуемся, а эти двое резвых в деревню пойдут и без «колес» пусть не возвращаются.

Маша и Павлик по-разному недолюбливали друг друга в отдельности. Но вместе одинаково не терпели деревенский быт. Свежий летний воздух казался им знойным, мошкара – адским испытанием, а жизнь без интернета – пустой и занудной. Однако учебный год закончился, и родители незамедлительно отправили детей туда, где «им будет лучше».

Маша училась в восьмом классе и была старше Павлика на два года, а потому этот период переживала особенно сложно. Ее переходный возраст требовал пусть небольшого, но уже чего-то личного, наполненного собственным интересом. А слушать стариков и потакать им в их будничных просьбах выглядело не модно, или, как она считала, «не круто». И пока младший брат коротал время провинциальной ссылки посредством контакта с приставкой, телефоном и геймплеем, девушка была предоставлена самой себе и только терпеливо отсчитывала дни, когда, наконец, пройдет злосчастный месяц на природе, или иными словами, «на свежем воздухе». А для большей убедительности своего протеста старалась демонстративно игнорировать этот самый воздух, просиживая или «пролеживая» часами на большой деревенской кровати, листая старые журналы.

– Маш, окна помоги помыть. А дед Казик с Павликом тем временем к леснику съездят, березового соку привезут, – обратилась к внучке Марья Сергеевна.

– А зачем? – удивилась Маша. – Они и так чистые!

– Глянь, сколько на них разных разводов. Грязь забилась в рамки, да и паутины пауки наплели.

– Паутины? Фу-у-у… – простонала та.

– А если паука засунуть в пневматический пистолет, он далеко полетит? – вписался в разговор Павлик. – Ну, чисто теоретически…

– Чисто теоретически его внутренности размажутся по всему механизму, пока ты будешь его туда совать, – ответил дед. – Непутевый ты какой-то…

– Казимир! – недовольно оборвала его жена. – Это же дети!

– Знаю я этих детей, – отмахнулся Казимир. – После интернета и не такое в их головах гуляет. Как-то заглядывал я в их интернет. Так там такие картинки рядом с детскими играми, что от стыда покраснеешь… Я пацана завтра возьму на рыбалку, конечно, если не станет нервы мне трепать.

– Непременно возьмешь… – пронудила Маша. – Неужели вы думаете, что это ему интересно? Тоска смертная…

– Хочешь? Мы вечером в центр пойдем. Сегодня много людей соберется: Ивана Купала празднуют… – предложила Марья Сергеевна.

– Вот еще, делать нечего, – в том же духе буркнула Маша и отвернулась лицом к стенке, где по провинциальным обычаям висел традиционный ковер. Он тоже ее раздражал.

Дорога была пуста, они спокойно выжимали по ней восемьдесят километров без опаски и вскоре повернули на «проселку».

Старая машина дедушки чем-то напоминала огромное корыто с навесом. Вернее, так представлял ее Павлик. Он мало интересовался автомобилями, поэтому постоянно забывал марку, на которой ездил старик. Но будь возможность нацепить как можно больше оружия на какую-нибудь самоходку и расписать ее в агрессивные цвета, Павлик, несомненно, выбрал бы эту.

– Боевое железо, – сделал вывод он, глядя в лобовое стекло, помутневшее от времени и пыли.

– Еще какое, – нежно погладил по панели свое авто Казимир. – Чтоб тебе не соврать, в двадцать первой «Волге» я уже как полвека катаюсь. И ни разу она меня не подводила. Частенько хворала, деталь какую покупал, подкручивал в удовольствие. Но так, чтобы шибко ломалась – тьфу-тьфу-тьфу – не скажу.

– Деда, а правда, что она способна вытащить из оврага трактор? Ты хоть раз так делал?

– Нет, – усмехнулся тот. – Помню только, как-то вез за собой битую иномарку, на которой было три колеса.

– Это как?

– После сильной аварии. Самое интересное – водитель в ней не получил ни царапины. А машина – полностью разжевана.

– Что-то мне не верится, что если автомобиль вдребезги, водитель может выжить.

– Вот и я не верил, пока не увидел… – сказал Казимир. – А это что такое?

Чуть поодаль на обочине, как бы уткнувшись капотом в песчаную насыпь, стояла чья-то легковушка.

– Деда, что там? – пытался уточнить Павлик.

– Не знаю. Возможно, придется снова просить подмоги у своей малышки… – неуверенно предположил тот. – Сейчас поглядим.

Чем ближе приближался он к месту стоянки автомобиля, тем больше утверждался в своих прогнозах: иномарка красного цвета одиноко «клевала» крутую насыпь.

– Что случилось? – снова поинтересовался Павлик, увидев, что дед остановился прямо на месте аварии.

– Выглядит очень странно, – медленно произнес тот. – Глянь, как будто специально машину уткнули в откос… И хозяев не видать.

Сказав это, Казимир вытащил из нагрудного кармана папироску. Курил он редко, да и, практически, никогда не «дымил» при внуке.

– Думаю, нужно сообщить в полицию.

Возможно, он хотел сказать еще что-то, но внезапно со стороны леса прозвучал выстрел. Отступив на пару шагов, старик оперся о капот чужого авто, а затем повалился на землю.

– Дедушка! – закричал Павлик, подбежав к Казимиру. Но тот ничего не ответил.

– Зачем? Зачем?! – набросился на Артема Тарас.

– Так надо, – спокойно ответил ему товарищ. – Нам только ментов в придачу к Кривому не хватает.

При виде двух бандитов Павлик остолбенел. Сейчас им было все равно, сколько выстрелов они сделают.

– Слышь, Тарик? А что с этим? Сразу завалим?

– Погодь! – возразил Артему Тарас. – Нельзя валить все, что шевелится. Тем более, он местный и сгодиться нам может. Вроде как проводник, что ли?..

– Кажется, у нас появился заложник. Если менты увяжутся….

– Ты что, спятил? Пацан он еще. Поможет – и отпустим. Пока они поймут, что к чему, мы уже в другой стране будем.

– А вдруг не будем?

– Брось.

– Решай, Тарик: либо он с нами в одном корыте заложником плывет, либо у меня разговор короткий.

Тарас повернулся в сторону и задумался.

– А деньги?

– И деньги заберем. Найдут тело, начнут искать с собаками, а те быстро схрон разнюхают. Верно я говорю? – обратился он к Павлику, который уже начал приходить в себя после шока.

И вот произошло чудо, которое действительно удивило Марью Сергеевну.

Маша, наконец, вышла из своего заточения на крыльцо и с недовольным выражением присела на стул.

«Давно бы так, – улыбнулась бабушка, внешне не подавая виду. – Вышла из заперти, уважила…». Но тут же взялась рукой за грудь и присела на лавку.

– Ты чего, бабуля?

Маша старалась не показать своей обеспокоенности, и потому нарочито внимательно посмотрела на свои только что накрашенные ногти.

– С утра какое-то неприятное чувство.

– Может, из-за праздника? Все вы, деревенские, суеверные…