Последний парад наступает… - Виктор Ночкин

Виктор Ночкин

Последний парад наступает…

Костя Бездыкин вышел из метро и, мрачно поглядев на здание Института, поднял воротник. Сегодня похолодало, но и под затянутым свинцовыми тучами небом чудовищное сооружение смотрелось величественно, хотя свежему человеку могло бы показаться мрачным. Над окнами, под самой кровлей, ступенчатыми уступами тянулись названия учреждений, объединенных в Институт: "Супер-Нейрон-Объединение, Современные Кремнийорганические Автоматы, Всероссийское Технологическое Объединение, РЕформ-Центр". Составляющие верхний ряд заглавные буквы складывались в нелепую аббревиатуру СНОСКАВТОРЕЦ. Костя всякий раз, глядя на эту надпись, не уставал поражаться такому явному торжеству случая над системой…

На проходной Бездыкин предъявил пропуск, терпеливо выждал минуту, пока вахтер сличал его помятое унылое лицо с физиономией юного энтузиаста на пластиковой карточке, терпеливо покивал в ответ на дежурное: "Пропуск смените, господин Бездыкин, согласно инструкции каждые восемь лет нужно…" — и зашагал к лифту, все так же привычно запихивая карточку во внутренний карман пиджака. Какой смысл менять пропуск, если не сегодня — завтра вовсе выпрут из Института? Лифт, как всегда, ждать пришлось долго. Такое впечатление, что всем нужно вверх, только один Костя трудится на нижнем уровне. Хотя, если задуматься, то примерно так оно и есть… Каждое утро Бездыкин давал себе слово являться на работу пораньше, чтобы не ждать у лифта так долго, но всегда верх одерживало мрачное настроение — мол, все равно, мол, не сегодня — завтра уволят, так чего ж…

На уровне "минус-два" Бездыкин вышел из пустой кабинки лифта и зашагал к себе. У входа в бывший нантехотдел его приветствовал плакат "БУДУЩЕЕ — ЗА НАНОТЕХНОЛОГИЯМИ!!!". Плакату было никак не меньше двадцати лет отроду и краска порядком выцвела. Костя содрал криво прилепленный пониже плаката лист ватмана с надписью "Нанотехнологии, посторонитесь, будущего не видать!", пихнул ногой дверь, и, на ходу комкая плотную бумагу, прошел к своей лаборатории. В пустом крыле его шаги звучали гулко и торжественно. Отперев дверь лаборатории, Костя шагнул в затхлую тьму, не глядя мазнул ладонью по выключателю, швырнул скомканный ватман в переполненную корзину в углу и присел за стол. Пока компьютер, порыкивая нагревающимися сервомоторами, грузил систему, Костя защелкал тумблерами, переводя лабораторные агрегаты в положение "рабочий день". Необычное изображение на экране заставило его вздрогнуть — вместо привычных таблиц перед Костей возник огромный башмак в пол-экрана. Из башмака выпрыгнул крошечный человечек с застывшей улыбкой на рожице и заскакал по монитору. Компьютер пискнул в неприятном тембре и выдал надпись: "Не бойся, разумный пришелец, я не вирус, я — нано-Пиздыкин".

Костя сжал кулаки. "Держаться!" — приказал он себе. Программистам не удастся вывести его из себя. Да! Его хотят спровоцировать, вызвать на скандал, чтобы потом поднять вопрос о профнесоответствии. Не дождутся, суки. Бездыкин перевел дух… Ничего, ничего…

Да, трудные времена настали. Попробовали бы программеры раньше отколоть подобный номер, при профессоре Натюрине — вмиг бы вылетели из Института. Назар Аристархович Натюрин, которого лаборанты за глаза прозвали Нанотюриным, ногой открывал дверь директора Института, с профессором считались, его боялись. С тех пор, как Натюрин ушел на покой, все изменилось. Отдел захирел, его перевели в подвал, сократили штат, потом свернули в лабораторию… Постепенно, один за другим, уволились все ребята. Уже второй год идет, как Костя Бездыкин — единственный сотрудник лаборатории. А как славно все начиналось! Громкие статьи в газетах, регулярные премии, поездки на конвенты и симпозиумы… Но главное — неповторимое ощущение грядущего успеха, счастливое сознание творимого твоими руками прогресса… И вот не осталось ничего, кроме одного-единственного мэнээса Бездыкина и этой лаборатории со старым хламом вместо оборудования. Костя приоткрыл ящик стола и провел кончиками пальцев по спрятанной там табличке "проф. Н.А.Натюрин". Как всегда, прикосновение к реликвии наполнило его бодростью и уверенностью. Ну, за работу!

Автоклавы и кофры равномерно гудели, подсветка уже полностью перешла в дневной режим и Костя принялся обходить приборы, внимательно просматривая свешивающиеся с них перфоленты с данными за ночь. Ничего экстренного, все идет в рамках запланированного. Новое поколение нанороботов созревает согласно намеченному графику. Уже завтра они будут готовы к испытаниям и вот тогда-то!.. Тогда Костя посмотрит, как программисты буду бегать за ним и просить не вспоминать об этой дурацкой шутке с "нано-Пиздыкиным" на заставке… Завтра. Наконец-то длинная череда неудачных экспериментов подошла к концу, оптимальный размер и конструкция идеального наноробота определены.

И ведь какой путь пройден! Начинали когда-то на молекулярном уровне и два года бились насмерть. Ничего не вышло — разработки не двигались дальше простейших конструкций, которых при всем желании невозможно было определить, как "нанороботов". Тогда Нанотюрин привез из Москвы другую инструкцию:

— Ну вот что, орлы! Москва дала добро на рост физического размера наноробота. И фонды выделены. Взамен от нас ждут реальной отдачи. Вперед, за работу! Дайте мне, хлопцы, наноробота побольше да пожирнее, чтобы я его мог рукой! Рукой чтобы я мог его пощупать!

Произнеся эти исторические слова, Назар Аристархович вытянул в историческом же жесте руку и пошевелил толстыми волосатыми пальцами, демонстрируя "орлам", как он будет щупать наноробота. Так и пошло. Примерно раз в полгода выстраивалась математическая модель, проектировался опытный образец и ставился эксперимент. И всегда — неудачно. Тогда, естественно, рождалось ставшее традиционным решение — увеличить размер наноробота, "нагрузив" его возросшими задачами… Последние разы Бездыкин проводил весь цикл в одиночку. Его нанороботы давно уже достигли вполне макроскопических параметров, сейчас размер последних образцов колебался в пределах 8 — 11 миллиметров. Какая там "нанотехнология", но зато вот этот, последний, уже должен был выполнять команды и вообще — хоть и не очень "нано-", но это выйдет вполне "-робот". Что делать дальше, Бездыкин хорошо себе представлял. Во всем Институте только один человек мог ему помочь — начальник первого отдела Нерестов. Когда нанороботы пройдут перед суровым отставником церемониальным маршем, печатая шаг и держа равнение в рядах и шеренгах — вот тогда-то все и начнется. Тогда награды, почести и должности дождем посыплются на Костю Бездыкина. И Ниночка, быть может, посмотрит благосклонно… И урод Кондратьев, программист из Современных Кремнийорганических Автоматов прекратит свои идиотские шуточки… Вся жизнь переменится, едва лишь нанороботы Кости Бездыкина пройдут маршем перед начальником первого отдела. Потому что первый отдел — это первый отдел. Потому что с первым отделом — не шути. Потому что Нерестов — приятель Натюрина и всегда говаривал: