Палома - Юон Анн-Гаэль

Анн-Гаэль Юон

Палома

Переводчик Елена Рубцова

Редактор Екатерина Иванкевич

Главный редактор Яна Грецова

Заместитель главного редактора Дарья Петушкова

Руководитель проекта Елена Кунина

Арт-директор Ю. Буга

Дизайнер Денис Изотов

Корректоры Мари Стимбирис, Анна Кондратова

Верстка М. Поташкин

Разработка дизайн-системы и стандартов стиля DesignWorkout®

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Editions Albin Michel 2020

International Rights Management: Susanna Lea Associates

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2024

Моей матери

Я верю в розовый цвет. Я верю в то, что лучший способ сжигания калорий – это смех. Я верю в поцелуи, много поцелуев. Я верю в то, что нужно быть сильной, когда кажется, что все идет не так. Я верю в то, что счастливые девушки – самые красивые. Я верю в то, что завтра будет новый день, и я верю в чудеса.

1

Мoлеон, наши дни.

На твой портрет я наткнулась в газете. У меня перехватило дыхание.

Это произошло в парикмахерской – вокруг болтали посетительницы, гудели фены. А я рассматривала твою фотографию, держа газету в дрожащих руках. Поварской колпак. Фартук. Мое сердце бешено колотилось, казалось, оно сейчас разорвется. Твой взгляд, твоя улыбка. Какой же ты стала красавицей!

«Лиз Клермон, любимый шеф-повар французов!»

Я проглотила интервью одним махом, не дыша. И тут же начала перечитывать, желая убедиться, что это правда. Журналистка осыпала тебя похвалами. Речь шла о твоем участии в жюри телеконкурса «Колпак шеф-повара». Судя по ее словам, я была единственной, кто не смотрел эту передачу. Правда, у меня и телевизора-то нет. Что ж, сначала ты покорила наши сердца, а теперь стала настоящей знаменитостью.

Сидя с бигуди на голове, я плакала.

Последний раз я видела тебя перед домом мадемуазелей. Четырехлетняя девочка с плюшевым мишкой в руках. Я помню все так, будто это было вчера: твое заплаканное личико за окном автомобиля, увозящего тебя прочь… Тогда внутри меня что-то оборвалось.

До сегодняшнего дня я не знала, что с тобой стало. Улучив момент, когда парикмахер отвернется, я вырвала из газеты страницу.

Потом были долгие ночи без сна. Мне вспоминался твой смех, наши поездки на баскское побережье, твои песенки, поцелуи на ночь. И твоя маленькая ручка в моей руке.

Я так скучала по тебе, моя Лиз.

Наверное, тебя удивит моя фамильярность. Полагаю, ты ничего этого не помнишь. И уж точно не помнишь меня.

Сидя в одиночестве на кухне, я задавала свои вопросы луне. Что ты знаешь о своем происхождении? Нужно ли тебе рассказать? Или лучше схоронить все это в дальнем уголке моей памяти? Что бы ты сказала, узнав правду?

Я подумывала сесть на поезд до Парижа. Представляла, как пошла бы обедать в твой ресторан и, может быть, даже осмелилась бы поздороваться с тобой. Но потом я отказалась от этой идеи. Что может быть общего у такой знаменитости, как ты, со старухой вроде меня?

Мое имя тебе ни о чем не скажет. Мое лицо и подавно.

Эти вопросы не дают мне покоя, и нет никого, кто помог бы найти на них ответы. Вот она, драма старости: мы остаемся один на один со своими сомнениями, а звезды не слишком-то разговорчивы. Поэтому сегодня вечером я решила написать тебе. Рассказать свою историю, которая отчасти и твоя. Не потому, что я стара. Не потому, что кроме меня уже больше некому. Не ради истины. Но во имя нежности и мужества.

Мадемуазели бы тобой гордились.

2

Все началось, когда мне было пятнадцать лет.

Все, что произошло в моей жизни, стало возможным благодаря Альме. Она – начало всего. И конец тоже. Альма – моя сестра, на год старше меня. Большие карие глаза, заразительный смех, губки-ягодки. Я же была худой, смуглой, с глазами олененка и вечно спутанными волосами. Сказать, что Альма была для меня всем, а я была всем для нее, – ничего не сказать. Она была мне не просто сестрой. Она была моим солнцем. А также луной, звездами и всеми планетами, вместе взятыми.

Мы жили в испанской деревушке в самом сердце Пиренеев. Забытый Богом уголок, о котором ты, Лиз, наверное, никогда не слышала, – и мало что потеряла. Пара продуваемых ветром мощеных улочек, крыши с крутыми скатами и мрачная церковь – больше в Фаго не было ничего. Жители стремились оттуда уехать. Но куда? И с чем? Деревенским девушкам удавалось вырваться оттуда на зиму. На языке у них было только одно слово: Молеон. Все они ждали осени, чтобы отправиться во Францию на фабрику по изготовлению эспадрилий. Пешком перебраться через горы и провести зиму в Cтране Басков, чтобы заработать немного денег. Стать «ласточкой», как называли тогда сезонных работниц из Испании, и рискнуть жизнью ради узелка с приданым.

Нам с сестрой подобные мысли никогда не приходили в голову. Мы мечтали о приключениях, но к такому долгому и опасному путешествию были не готовы. Я хромала из-за перенесенной в детстве болезни. Что мне было делать в горах с больной ногой? И как оставить бабушку? Нашу Абуэлу. Она вырастила нас, окутала своей любовью и нежностью. Бабушка работала прачкой в гостинице в соседней деревне. Пока она стирала, нам удавалось что-нибудь перехватить на кухне. Мы с сестрой были лишены многого, но только не любви.

Фаго – это был совсем другой мир, Лиз. Бедный мир, но он наш. Я и представить себе не могла, что уеду оттуда. Но когда Абуэла заболела, у нас не осталось выбора. Она хотела отправить меня к своему брату. Альма могла бы устроиться горничной. Расстаться с Альмой? Эта мысль наводила на меня ужас. Моя семья состояла из больной бабушки и сестры. Как жить без них?

И вот однажды вечером я выдвинула эту безумную идею. Там, за горами – Франция. Мастерские по изготовлению эспадрилий и возможность заработать деньги на лечение Абуэлы. Мы позаботимся о ней, как она всегда заботилась о нас. Мы вернемся весной с деньгами, которых хватит до следующего года. А там будет видно.

Простой план. Заманчивый. И рискованный.

Альма колебалась. Говорила, что Франция далеко, дорога туда опасна. Не лучше ли остаться с Абуэлой? Я настаивала. Шесть месяцев пролетят быстро, что мы теряем? Впереди нас ожидали свобода, легкие деньги и приключения! Рассказывали, что в Молеоне по воскресеньям на площади устраивают танцы, а французы просто красавцы. Конечно, у нас не было ничего общего с теми девушками, что отправлялись за кружевами для своего приданого, но мы будем вместе, так что бояться нечего.