Размышления о земле и воле - Борис Екимов

Екимов Борис

Размышления о 'земле' и 'воле'

Борис Екимов

Размышления о "земле" и "воле"

Часть 1. "Пути колхозные"

Неисповедимы пути господние - это древняя истина.

А пути человеческие?

На первых страницах своих сельских заметок, десять лет назад, писал я: "Неведали <...> земляки мои, что проводится реорганизация сельскохозяйственного производства да и жизни прежней, им казалось - конец света".

Пути человеческие зримы. Не пытаясь заглянуть в очень далекое прошлое, мы можем представить, как и чем жили люди на этой земле.

Задонье. Ныне, в году 2001 - Волгоградская область Российской Федерации. Немногим раньше - того же названия область Советского Союза. Еще ранее область Всевеликого войска донского. Названия разные, но вся та же, вечная, суть: земля и люди.

XVIII век. "Казаки предпочитают скотоводство, поскольку скот может ходить в поле всю зиму и требует мало сена... волы не употребляются в работу, а продаются, молодые и жирные, мясо их очень вкусно. Многие казаки держат по 500 лошадей. Большая часть казаков торгует скотом и пользуется хорошими доходами",- пишет об этих краях западноевропейский путешественник И.Фальк.

XIX век. Задонье - по-прежнему гнездо казачье. Главное занятие (кроме царское службы) - мясное скотоводство и коневодство. В станице Голубинской ежегодно осенью шумит Никольская ярмарка мясного скота, куда съезжаются купцы со всей России. Отсюда гонят гурты на Москву.

XX век. Первая половина. Расказачивание и раскулачивание. Дела раскулаченных, сосланных повторяют одно: "Брал в аренду землю... Выпасал скот... Арендовал выпасы... Имел 300 голов... Продавал..." - мясное скотоводство. Все та же Никольская ярмарка. Только скупщики скота именуются по-новому - "красный купец".

Потом начались колхозы. В 1980 году в Калачевском районе 40 тысяч голов крупного рогатого скота, 100 тысяч овец. Сдают государству мясо, молоко, да еще зерна от 100 до 300 тысяч тонн. Конечно же, надо отметить, что если в XVIII, XIX и первой трети XX века на этой земле "правила бал" житейская экономика - "выгодно - невыгодно" (оттого и разводили мясной скот, а не страусов), то при колхозном строе главенствовал лозунг: "Любой ценой!" И потому пахали и сеяли даже на голом песке и камне, получая по два центнера зерна с гектара. "Даешь поголовье!"- и овец разводили столько, что их порою пасти было негде, а зимой они тысячами дохли от бескормицы. Но жизнь шла, земля не пустовала.

Кроме людных хуторов - Большая да Малая Голубая, Большой да Малый Набатов, Осиновский, Евлампиевский - были еще и многочисленные чабанские "точки": Калинов ключ, Осипов, Фомин-колодец, Козловская балка, Хороший курган, Осинов лог... Там постоянно люди жили зимой и летом. А еще - многочисленные полевые станы, летние лагеря скота. А меж ними, конечно, дороги, пусть и грунтовые, но с приглядом, уходом. В советскую пору, годы 70-80-е, колхозные и райцентровские бульдозеры и скреперы круглый год работали. Иначе нельзя. Иначе все производство встанет. Не будет зерна, молока и прочего. Не будет "плана". А за это всему руководству "голову снимут". В колхозные годы все "планерки" в правлении начинались с вопроса: "К фермам дорога расчищена?"

Теперь - иное. Некуда и незачем ехать. И потому дороги исчезают на глазах. Кажется, еще недавно, поднявшись из Липологовской балки на гребень, катил и катил я вниз к Россоши, к Фомину колодцу по наезженной, гладкой дороге. Теперь здесь и на тракторе не проедешь. Бывало, с Клетского грейдера сверни возле Калинова ключа налево - и куда хочешь тебя дороги приведут. Нынче взяли врайцентре УАЗ и еле пробрались на нем. Руководитель районного земельного комитета Виктор Васильевич Цуканов дороги Задонья знает, а его шофер - Иван Пименович, местный рожак и бывалый охотник, с закрытыми глазами куда угодно дойдет и доедет. Но вот в прошлом году еле вернулись из очередного объезда. А потом Пименович три дня машину ремонтировал.

Все понятно и объяснимо. Был совхоз "Голубинский", были поля, скот, а значит, жили люди. И дороги были. Потом началась "перестройка". На землях "Голубинского" - больше сотни самостоятельных хозяев-фермеров пытали счастье: Найденов, Бударин, Каледин, Рукосуев, Дубовов...

Но "Голубинский" был совхозом, т. е. советским хозяйством, а значит, матушка-власть не жалела для своего детища средств. Тракторы, автомобили, горючее, удобрения, английский породистый скот - все давали "по разнарядке", не мыслили о какой-то рентабельности. А фермеры просто обязаны были считать деньги и соображать: что сеять? что вырастет? как продать выращенное?

Не умели, не хотели считать. И потому в течение пяти лет все новые хозяйства захирели.

Сегодня о них и памяти нет. Еще дышат лишь трое - Барсов, Камышанов, Коньков. У каждого - по сотне гектаров. А земли в Задонье, слава богу, не убавилось - где-то под 100 тысяч гектаров. Но это уже - не поля, не выпасы, не сенокосы, а дикая степь. Потому и дороги кончились.

Но что говорить о Задонье? Эти места всегда были не больно людными. А вот район наш - Калачевский - он у города под боком. В областных сводках в колхозную пору всегда был вторым да третьим по молоку, мясу, поголовью, урожаям.

Что теперь, в начале нового XXI века? Ничего утешительного. Тринадцать коллективных хозяйств нынче превратились в два десятка СПК (сельскохозяйственный производственный кооператив) и АОЗТов - на базе все тех же колхозов, на ладан дышащих. А ведь были такие могучие: "Волго-Дон" - лучший в стране совхоз, "Россия" - пять тысяч литров с коровы, "Маяк", "Крепь"...

Рухнули могучие с большим грохотом. Одни - банкроты, другие полубанкроты.

Почему такое случилось?

Дотошных читателей отсылаю к моим "Сельским тетрадям", которые из года в год публиковал журнал "Новый мир". Тут же скажу лишь несколько слов.

Совхоз "Волго-Дон". Лучшее овощеводческое хозяйство в России. Высокие урожаи. Помидоры, капуста, другие овощи отправляются железнодорожными вагонами и речными судами в Москву, Ленинград, на Север. Да и в области продукцию совхозную покупают охотно и много (цена 6-10 копеек за 1 килограмм при зарплате 70-120 рублей). Машина работает в условиях бесплатной воды для полива, дешевого горючего, даровой рабочей силы на уборке урожая, низких транспортных расходов.

Но вот начали бурно расти цены на электричество, горючее, удобрения, технику, транспорт; в такой же мере поднять цены на овощи было нельзя, так как резко упал бы сбыт. (Вот они, знаменитые "ножницы цен"!) Внутри области всю продукцию не продашь. За пределы - не вывезешь: телушка - полушка да рубль перевоз. Консервные заводы берут с охотой, но денег не платят. Чем жить? Ведь вся структура совхоза построена с расчетом на поливные овощи.

Да еще тяжкий груз "социалки": пятитысячный агрогородок с многоэтажными домами, школами, детскими садами, больницами - все на "шее" совхоза, а это значит - еще большее удорожание продукции, плохой сбыт, сокращение площадей. И денег вовсе неоткуда ждать. Банкроты.

Та же песня у соседей, в колхозе "Россия". Доили по пять тысяч литров от одной коровы. Но молоко у коровы на языке (кормить скотину надо). А с горючим и запчастями туго, значит, меньше пашем, меньше поливаем, меньше собираем кормов. Коровы меньше дают молока. Прибыли нет. Люди не получают зарплату. Чтобы жить, берут "натурой": молоком, сеном. Одно за другое цепляется, и все вместе тянет вниз. Молочный завод, куда молоко везут каждый день, не платит деньги, ссылаясь на плохой сбыт. Не платит подолгу, порою годами. Инфляция высокая, она все "съедает".

А в совхозе "Крепь", где было элитное овцеводство, своя беда: шерсть не покупают фабрики, а если и берут, то денег не дождешься. И та же инфляция. А цены на горючее и электричество растут. Овец приходится резать. И теперь уже завтрашнего дня в этом хозяйстве нет.

И так год за годом. А сверху призывы: "Надо держаться! До весны... До осени... Годик-другой... Наши придут... Государство поймет..."

Ежегодное снижение производства на десять-пятнадцать процентов, свиноводство и овцеводство практически ликвидировано, около трети пашен брошено... Откуда взяться деньгам? За неуплату - отключения электричества, арест банковских счетов...

И даже летом 2001 года, редкостно благоприятного для земледельцев (всего было много и вовремя - дождей, тепла, погожих дней для уборки), ни одно из коллективных хозяйств района не могло быть уверенным в завтрашнем дне. Опять нет денег, а значит, нет горючего, нет запасных частей (не говорю о новой "технике"), нет зарплаты. Надо просить, занимать, отдавая в залог сто раз перезаложенное, дорезать последнюю скотину. Словом, завтрашнего дня у колхозов по-прежнему нет.

А что вместо них? Фермеры? Новые собственники и хозяева. По сводкам в районе их числится целых три сотни. Армия! Все вместе произвели они в этом году более двадцати процентов зерна от общерайонного. Но... триста фермеров это лишь бумажная цифра, весьма "лукавая". На самом деле настоящих, самостоятельных хозяев меньше десятка. Когда я об этом говорю руководителю земельного комитета района Виктору Васильевичу Цуканову, он обычно возражает: "Больше..." Начинаем считать. Берем в расчет тех, кто развивается и расширяется, а не просто кое-как ковыряет землю, добывая скудное пропитание. Отец и сын Штепо, Олейников и Колесниченко, Кузьменко, Осипов... с известной натяжкою добавляем к этому списку Вьюнникова, Якутина. Именно они произвели все фермерское зерно, эти шесть-семь человек из трехсот. А других у нас нет и не будет. За десять лет "реформирования" сельского хозяйства произошел естественный отбор. Отсеялись неумелые, неудачники, пьяницы и даже серьезные люди, у которых просто "не пошло". Десять лет - это достаточный срок, чтобы определила жизнь цену хозяина. Вот и отсеялись... Осталось меньше десятка тех, кто будет работать завтра и послезавтра.