Любовь, шесть соток и завод - Дмитрий Мансветов

Дмитрий Мансветов

Любовь, шесть соток и завод

Биография

Мансветов Дмитрий Леонидович родился 27 августа 1945 года в городе Кемерово. Там же закончил семилетку. После школы поступил в сельскохозяйственный техникум, где проучился 3 года. По достижению 18 лет пошел работать на Кемеровский Коксохимический завод, откуда был призван в армию. После армии вернулся на завод и до сих пор работает на Коксохиме в бригаде электриков в цеху углеподготовки.

Стихи из тех, 90-х…

Запись на лекции попа Курлюты в актовом зале дома Политпросвещения

На холодных ветрах вьемся мы,Как снежинки студеной зимы.А закончится краткий полет —Превращаемся в лед.

Мы давно уже стали не те.Нас топтали, давя в темноте,В колеях от саней и телег.Тихо кружится снег.

А бывает, что просто везет.Нас ветра носят ночь напролет.Но, едва заалеет рассвет,Пропадает наш след.

Если снятся нам светлые дни,Значит, мы доживем до весны.Слезы-льдинки растают в очах,В золотистых лучах.

Сердце снова стремится в полет.Мне не страшен крутой поворот.Испаряясь под солнцем с земли,Я исчезну вдали.

В день весенний от вас уходя,Я вернусь в теплых струях дождя,Смыв налипшую грязь с ваших рукИ с души горечь мук.

Я давно сам себе стал не рад,Разбиваясь о стену, как град.За себя не хочу и гроша,Каменеет душа.

В мутных водах рожденных грозой,Растворюсь я хрустальной слезойИ вольюсь, замедляя свой бег,Я в зеленый побег.

Кто сердечной согрет теплотой,Сможет путь одолеть непростой.Я хочу, чтоб росток не поблек,Если выпадет снег.

Как снежинки студеной зимы,Мы на свет вылетаем из тьмы.Нас в рубцы на планете от ранЗаметает буран.

P.S. к чужому письму, выпавшему из почтового ящика с открытым дном на вокзале г. Кемерова и отправленному потом из г. Новокузнецка

Мокрый раскрытый дождем конверт.В нем все наворочено разом.Мог и совсем не прийти ответДевице, теряющей разум.

Но, несмотря на столь долгий срокИ в пику вашему мнению,Снова отправилась кипа строкПо своему назначению.

И не бросайте впредь криво выПисьмо, за кордон летящее.Пишите, гражданка Кривова,Бойцу слова настоящие.

Может, совсем потерял я стыд,Что врубился в чужие строки.Буду надеяться, Бог проститИ все те, кто так одиноки.

Голубем рвется конверт в полетВдаль, за пределы отечества.Долго еще не растает ледВ злом черепе человечества.

Магнитогорск

Я был недавно на Урале,Не Русь – вонючая орда.Продукты спрятаны в подвале,А на прилавках парварда.

Я на Магнитке тихо ахал,Хотя из глотки рвался стон,Когда узнал, что белый сахарДадут мне только на талон.

Кругом ларьки и магазины,Но есть у них черта одна —Простых людей пусты корзины,А, может, нет в корзинах дна?

Бурлит рабочий люд у кассы.Я вижу это испокон:Берут вареные колбасыНа замусоленный талон.

И я возьму себе немного,Чтоб в общежитии сожрать.Ведет с ухабами дорогаНас в коммунизм, ядрена мать.

Мое сознание погасло.Я впал, казалось, в жуткий сон,Когда фунт сливочного маслаМне отпустили на талон.

Все это выглядело дико.Как долго терпит мой народ!Не мог сдержаться я от крика,Но пересох от жажды рот.

Смочить его мне было нечем —Лимит и ветер в кабаке.Успешно мы от пьянства лечимРабов на Яике-реке.

Но здесь витает дух Чапая,И Емельяна свято чтут.Связала нас судьба слепаяНавек узлами красных пут.

Огнем и молотом играя,Дымы пуская всех мастей,Рабы куют ключи от рая,Мостят дороги из костей.

Магнитогорск – прекрасный город.Чем не Москва и Ленинград?Он сразу стал мне очень дорог,И каждой встрече с ним я рад.

Здесь небо в синюю заплатку,И клубы дыма на плаву.Во мгле бетонную палаткуЯ вдруг увидел наяву.

Под ней ладонь, как нижний ярус,Взметнула глыбину – рудуВзвилась палатка, словно парус,Как память комсе и труду.

И честь былому отдавая,Не прослыву я трепачом.Здесь вся история живаяНапоминает, что почем.

Горы Магнитной нет – лишь призрак.Ее по домнам развезли.И это тоже яркий признакСтраданий матушки-земли.

Могилой Гитлера назвалиПрогрызший недра котлован.Мы окочуримся от гари,От язв и социальных ран.

Стоит колоссом на планетеМагнитогорский комбинат.Он не один на белом свете,Наш рукотворный русский ад.

Зашел я в углеподготовку,Друзей-электриков нашел.Увидев, сделал зарисовку —И здесь Фома все… смёл.

Коммунистические грезы…Не надо пламенных речей,Когда струятся бабьи слезыНа фоне коксовых печей.

Давали женщинам консервыИ банки с яблочным пюре,Не всем досталось – плачут, стервы.Картошку жрать им в кожуре.

Пока делились эти пайки,И плач и стон стоял в избе.Скрипя по нервам, пели гайкиНа кровоточащей резьбе.

На отоварку шли продукты,Что за печатями семью.Имей не только пару рук ты,Хоть шесть – не прокормить семью.

И рады матери и сестры,Что эти пайки к ним дошли.Пройдя сквозь огненные версты,Награды тружениц нашли.

Как лодки утлые, по жизниЛетим в открытый океан.Откроешь глаз – в хрустальной линзеСплошной туман, сплошной обман.

Тошнило, как во время качки.Мне было горько и смешно.Но отказаться от подачкиНикак нельзя, да и грешно.

Пусть станем мы прозрачней пленки,Цвети и крепни, наш Союз.Раз в год нам выделит сгущенкиЛюбимый нами профсоюз.

Но хватит петь о сладкой жизни,Чего бы горького найти.В глаза лучами солнце брызниИ к счастью высвети пути.

Ползет к нам голод от Урала.Черт с ним, что он зацепит нас.Нажрусь картошки до отвала.Кузбасс – Урал, Урал – Кузбасс.

Я исходил пешком весь город,Повдоль разрезанный рекой.В буран колючий, жгучий холодБродил один я, как изгой.

В центральной части, днем, по скверуГулять мне нравилось порой.Цепляясь, ветер бил по телу,Вдруг исчезая за горой.

И отбивая марш колодокПо серебристому снежку,Баянов Лешка – самородок —Читал стихи мне про Луку.

На берегу Руслан ладониПростер, чтоб взять булатный меч,И Черномору на кордонеБашку с отметиной осечь.

Меч дарит вышедший рабочийИз летаргического сна.Рабочим хочется, короче,Чтоб к нам вернулася весна.

Американские коттеджиСтоят на горочке крутой,Как закоптелые надеждыЦивилизации другой.

Наговорил я разных баек.Прости меня, читатель мой.Шел по мосту я через Яик,Ступни несли меня домой.

Свело, как циркуль, ноги в жопе,Но стоит их раздвинуть лишь —Одной ногой еще в Европе,Другою в Азии стоишь.

Гале ко дню рождения

(довела до белого каления)

Прощалось лето, осень в гости шла.Нас Бог собрал на пятом кирзаводе.Ты в мою жизнь, как ангел, вдруг вошла,Явилась мне при всем честном народе.

Твой голосок звенел, как ручеек,Как колокольчик нежно заливался.Я, проглотив задумчиво крючок,На удочке любви твоей болтался.

Рыбачка Галя, зоренька моя,Мы были молоды и очень храбры,Но от любви, страдая и горя,Ты все же не хватай меня за жабры.

Ячейки сети и замки оковНе оплетут и не скуют мне душу.Их разорву ударом плавников,Но никогда не выброшусь на сушу.

Уйду гулять я в море-океан,Сорвусь с крючка своей судьбы заблудшей.Я от свободы буду вечно пьян.Поверь, она аквариума лучше.

Ах, Галя, Галя, счастья миг лови.Уходят годы, как снежинки тая,Я рад, что из икриночки любвиУ нас растет дочурка расцветая.

Передо мной расходится волна,Но за спиною сходится упрямо.Хочу любовь твою испить до дна,Но то скала подводная, то яма.

А мне так мало одного глотка,Твоя любовь не утоляет жажду.Ты вся в трудах, а жизнь так коротка.Ты вся во сне, и от того я стражду.

Синеет небо, плещется вода.Она мутна, и в ней не вижу дня я.Твой челн за мною следует всегда,Но в сети не лови меня, родная.

Умерь азарт, уйми рыбачий пыл,Не ожидай награды за поимку.Я далеко от берега уплыл.Другой мне берег видится сквозь дымку.

Дарственная надпись на азбуке вязания