Настоящий монстр (СИ) - Лайт Ио

Лучший стрелок

В фургоне было темно и тесно. Марка сидела на полу, прижимая к груди сумку со скудными пожитками. Сквозь ткань она могла чувствовать очертания стрел и лука, на которых уже выучила каждую зазубрину. Она оглянулась, боясь, лишь бы кто не заметил этого, но темнота полностью скрывала и ее, и сумку.

Со всех сторон к ней прижимались другие девочки. Фургон был настолько маленьким, что пятнадцать детей должны были чуть ли не на руки друг к другу садиться чтобы влезть. Конечно, их приюту вряд-ли выдали бы что-то нормальное. Кто думает о несчастных сиротах, не по своей вине оказавшихся на самом дне в социальном мире? Даже их воспитатели считали их скорее скотом, нежели личностями.

Слева от Марки дрожала Анджела. Маленькая девчушка лет семи. Она была самой младшей из них, и всегда у всех вызывала жалость. Но из-за проблем со здоровьем никто не хотел ее брать: всем нужен ребенок, а не обуза. С правого бока к ней прижималась Лея. Протоптанные башмаки и подертое серое платье, что предоставляет приют, кажется не могли снизить ее высокое мнение о себе, мнение, которое по всей видимости парило где-то в небесах, вместо твердой кровати приюта, отдыхая на небесных перинах. Иногда Марке хотелось пустить стрелу ей в глаз, но тогда она бы выдала себя. Раскрыла бы всем, что не беспомощна. И потеряла бы лук. Если воспитатели узнают о нем, она не только получит наказание, после которого вряд-ли сможет ходить еще неделю. Кроме того, ее лук, ее единственную ценность, отберут, сломают у нее на глазах, слушая ее мольбы. Она передернула плечами. Это было бы худшим ее кошмаром. Хуже, нежели когда единственный реальный друг отказался от нее, предал ее. Это было невыносимо, но потерять лук было бы ещё хуже.

Размышления ее прервал тихий неуверенный голос, звучавший из дальнего угла фургона, который был скрыт от взора Марки слоем тьмы.

— А куда нас везут? — по дрожащему тонкому голосу, Марка распознала Ирит. Они никогда не общались хорошо. Вообще, все в приюте держались от Марки подальше. Она слишком часто попадала в неприятности. Связываться с ней для всех означало связаться с жестокими воспитателями, да ещё и стать изгоем. Никто не желал себе такой участи. Никто, кроме Марии. Но в конце концов и она выбрала себя, верно?

— Нас перевозят в другой приют, к другим девочкам, — ответил Ирит какой-то ребенок, чей голос Марка узнала, но вспомнить не могла.

— А зачем? Что не так с нашим? — снова прозвучал вопрос, но уже от другого любопытного ребенка. Вчера всех детей из приюта подняли рано утром, намного раньше обычного, и сказали быстро собирать свои вещи. Затем их покормили, и все также, без объяснений, посадили в два воняющих фургона, где они тряслись по неровностям дорог до сих пор.

— Это из-за войны, демоны подошли близко к границе, поэтому нас всех перевозят подальше от неё. Говорят, они скоро перейдут её, так же как и границу на юге, и нас всех ждёт ещё более ужасающая война.

— Куда уж хуже… — проворчал какой-то голос,

слева от Марки. Видимо это была Сара.

— А вот и неправда, есть куда хуже, — продолжал все тот же голос. — На юге демоны уже господарствуют во всю. Я слышала там творятся ужасные вещи: мужчин, которые не ушли на войну убивают, детей морят голодом, над старыми издеваются, женщин насилуют… — Марка вздрогнула, — У нас такого пока нет, но похоже вскоре будет…Поэтому нас и перевозят, чтобы мы не застали этого.

В фургоне постала тишина. Все пытались переварить то, что услышали: некоторые радовались, что их вовремя перевезли, кто-то думал о ужасах, творящихся на западе, и внутренне дрожали от радостного осознания, что их там нет. Все были рады уехать в безопасное место. Все, но только не Марка. В это время у нее перед глазами витали картинки кричащих детей, умоляющих женщин, падших мужчин… Перед своими глазами она видела как демон в человеческом обличии, но с ярко красными горящими глазами, прижимал вырывающуюся женщину к стене, видела как сзади к нему подходит маленький ребенок, мальчик, которого растили быть настоящим мужчиной. Она видела как этот мальчик дергает демона за штанину, с выражением лица, которое должно было быть похоже на ярость, кричит ему указания отпустить женщину. Она видела как демон, едва глянув на раздражающий фактор, ударил того рукой, и маленький мальчик, маленький мужчина, отлетел на несколько метров, и упал бездыханным телом в лужу…. Она видела, как заорала при видении этого женщина, все еще отчаянно вырывающаяся из лап монстра…Марка видела как монстр только сильнее сдавил ее, рывком поднимая юбку, ужасно удобную вещь для всех мужчин и всех монстров. Больше Марка смотреть не могла. Она поняла, что сама несется к этому месту, натягивая тетиву и запуская стрелу демону в затылок. Увидела как тот ошарашенно оглянулся по сторонам, и наткнувшись взглядом на нее, с по настоящему яростным выражением лица попытался подойти к ней, но резко упал на колени. Марка смотрела на распластанного на грязной земле демона и чувствовала гордость. Но от резкого удара затылком о стену: от попадания колеса фургона в яму, поняла, что никакого демона здесь не было, и тогда в ней проснулась ярость: ярость за то, что не смотря на свои намерения, сделать она не может ничего. Потому что вместо того, чтобы быть на улице юга, той, где куча ужасающих демонов, она сидела в фургоне, а перед ее глазами была лишь тьма.

Немного отодвинув ткань, которой был накрыт фургон, и в которой Марка запросто проделала дыру маленьким ножичком, она заметила, что уже наступил вечер. На небе расстелилась красная полоса заката, но это не заставило фургон остановиться, и она по настоящему злилась. Злилась на всё: на то, что у нее затекло все тело, на то, что она даже не может воспользоваться своими стрелами. Поэтому Марка со злостью пнула чью-то ногу, лежащую слишком близко к ней, и выпалила в направлении места, из которого слышала всезнающий голос:

— А ты откуда все это знаешь? Неужели эта мымра Вайлдс решила поделиться с тобой чём-то, но при этом не говорить это нам?

— Нет конечно. Я случайно подслушала как она говорила с директрисой о том, куда нас повезут. А о юге я знаю, потому что мне рассказал Люк. — Люк был самым красивым парнем в приюте. Кроме того — что очень нравилось Марке — он был и одним из самых умных. Каждая девочка желала привлечь его внимание. И Марка не была исключением. Вот только…Люк был известной личностью в приюте, и общался с такими же, с теми, у кого была хорошая репутация. Девочки, которые все же добивались его внимания были красивыми, грациозными и милыми. А Марка, со своими русыми волосами, веснушками по всему телу и громким голосом, под эти параметры не входила. Она держалась в стороне, никогда и не разговаривая с кем-то, вроде таких девочек. Поэтому она и не узнала голос Алисы, девушки Люка, звучащий с другой стороны фургона, и вещающий обо всем, что она узнала.

Почему-то, осознание, что это все говорит именно она только сильнее разозлило Марку. Именно поэтому она решила продолжить свои бессмысленные нападки:

— А он то откуда знает? Бывал там? — в голосе сквозила издевка.

— Нет. Но у него остался в живых дядя, который проезжал в тех местах. Он написал Люку письмо, в котором рассказал все это. — спокойно объяснила Алиса.

Но Марка почему-то и дальше злилась, и вместо того, чтобы принять милый и искренний ответ, распалилась еще больше.

— А если у него есть живой дядя, почему он его не заберёт к себе? — ядовито бросила она.

— Он не может, — с сожалением сказал голос Алисы. — Он много путешествует, изучая ситуацию в стране, чтобы рассказывать об этом людям. Поэтому забирать Люка сейчас с собой опасно, ты же уже поняла в каких местах он бывает…

И тут Марка почувствовала жгучий стыд. Алиса отвечала абсолютно искренне, желая помочь всем им как может. Она не злилась на Маркины нападки, а отвечала спокойно и терпеливо. Марка ужаснулась, откуда эта злость? Неужели она разозлилась на Алису из-за парня? Из-за ревности, зависти? Она не хотела верить в это, но это было правдой. Она открыла рот чтобы извинится, но ей не дали этого сделать. Фургон резко становился, и некоторые девочки упали лбами в пол. Марка еле удержалась. Снаружи послышались крики, лязг металла. Звуки, почти как из ее представлений, где она встрявала в битву с демонами и убивала их. Только сейчас эти звуки были реальны и означали реальную опасность. Девочки завизжали, и начали прижиматься к противоположной от выхода стене. Марка, пытаясь не обращать внимания на свое колотящееся сердце, уже доставала из сумки лук. В это время ее мозг усиленно пытался думать. Она не знала кто там, и что случилось. Она не знала как ей действовать, но сквозь подступающуюся панику, пыталась придумать план. Ну почему в своем воображении она была такой смелой и всегда знала, что делать, а в реальности едва заставляла себя спокойно дышать? Ее мысли опять прервали. Мужчина с прямым, острым на вид мечом, открыл вход в фургон, представляя испуганным девочкам небритое лицо, искаженное выражением искушения и радости, будто он только что добыл себе лучшую добычу за долгое время. Он открыл рот, чтобы сказать что-то сквозь вой девочек, но добыча не собиралась просто сидеть и ждать пока ее съедят, и в следующую секунду в его глаз попала острая стрела. Так, с открытым ртом, он выпал из фургона, даже не успев ничего сказать. У Марки получилось лишь потому, что мужчина не ожидал этого: кто подумает, что у кучки сироток может оказаться лук? Ее руки задрожали. Она действительно сделала это? Она убила его? В любом случае нужно было взять себя в руки. В голове Марки зазвучал теплый старческий голос: