Малинькие катята Матери Хиттон - Кордвейнер Смит

Смит Кордвейнер

'Малинькие катята' Матери Хиттон

Кордвейнер СМИТ

"МАЛИНЬКИЕ КАТЯТА" МАТЕРИ ХИТТОН

Плохие взаимоотношения

удерживают от воровства;

Хорошие взаимоотношения

способствуют воровству;

Отличные взаимоотношения

уничтожают воровство.

Ван Браам

1

Луна стремительно двигалась по небу. Женщина наблюдала. В ее функции входило наблюдение за лунным экватором. Это была Мать Хиттон - хозяйка всего оружия Старой Северной Австралии.

Мать Хиттон была румяной жизнерадостной блондинкой неопределенного возраста. С голубыми глазами, тяжелой грудью, сильными руками. Она походила на мать семейства, но единственный ребенок, которого она родила, умер много поколений назад. Теперь она был матерью планеты, а не одного человека; североавстралийцы спокойно спали, зная, что она на страже. И оружие спало долгим, болезненным сном.

В эту ночь она уже двухсотый раз бросала взгляд в сторону берега. На берегу было тихо. Огни, предупреждавшие об опасности, не светились. Но она чувствовала, что враг где-то притаился: враг, ожидающий возможности наброситься на нее и на ее планету, обрушиться на богатство североавстралийцев, - и она в нетерпении хрипела: "Давай же, давай, малыш, иди навстречу своей смерти, не заставляй меня ждать!"

Она улыбнулась, внезапно осознав, до чего смешны ее мысли.

Она ждала его.

А он об этом не знал. Он, вор, слишком расслабился. Звали его Бенджакомин Бозарт, и он был очень искусен в деле релаксации.

Никто здесь, в Сунвале на Тьоле, не подозревал о том, что он старший хранитель гильдии воров, вознесшийся под светом этой ярко-фиолетовой звезды. Никто не чувствовал запаха Вьолы Сидерии, исходившего от него. "Вьола Сидерия, - как-то сказала повелительница Ру, - когда-то была прекраснейшим из миров, а теперь превратилась в самый отвратительный. Ее народ раньше был образцом для человечества, а теперь это воры, лгуны и убийцы. И запах душ этих людей хорошо чувствуется". Повелительница Ру умерла очень давно. Ее очень уважали, но она была неправа. От вора не исходило никакого запаха. И он знал это. Он был не более "неправ", чем акула, приближающаяся к треске. Смысл жизни живых существ в том, чтобы жить, и его научили жить так, как он жил: в погоне за жертвой.

А как иначе он мог жить? Вьола Сидерия давно обанкротилась - еще в те времена, когда из космоса исчезли фотонные паруса и по звездным путям начали ходить плосколеты. Его предки остались умирать на планете, лежавшей вдали от звездного тракта. Но они не хотели умирать. Экология на их планете изменилась, и сами они стали хищниками, охотившимися на человека, - хищниками, в которых ожили их первоначальные дикие инстинкты. И он, вор, был самым лучшим среди них.

Его звали Бенджакомин Бозарт. Он поклялся обокрасть Старую Северную Австралию или умереть, но умирать он не собирался.

Пляж в Сунвале радовал теплом и уютом. Тьоле была обычной свободной транзитной планетой. Его оружием была удача и он сам: он верил и в то и в другое. Североавстралийцы умели убивать. Но и он тоже.

Сейчас на этом чудесном пляже он был счастливым туристом. Но где-то еще, в какое-то другое время, он мог бы быть хорьком среди кроликов, ястребом среди голубей.

Бенджакомин Бозарт не знал, что кто-то поджидает его. Кто-то, не знающий его имени, готовился разбудить смерть - и притом только для него. Он все еще пребывал в неведении.

Но Мать Хиттон не была в неведении. Она хорошо учуяла его, но пока не могла обнаружить. Одно из ее орудий зафыркало, но она успокоила его.

А за тысячи звезд отсюда Бенджакомин Бозарт шел по пляжу и улыбался счастливой улыбкой.

2

Бенджакомин действительно чувствовал себя туристом. Его загорелое лицо выражало спокойствие. И гордые, скрытые за темными очками глаза тоже были спокойными. Его красивый рот, даже не тронутый улыбкой, таил в уголках нечто привлекательное. Бозарт очень неплохо смотрелся - и это ничуть не странно: ведь он выглядел значительно моложе своего возраста. И он шел по прекрасному солнечному пляжу Сунваля.

Волны с белыми гребнями накатывались на берег. Народ Сунваля гордился тем, что его планета очень походила на Землю. Совсем немногим из них удалось побывать в колыбели человечества, но они все немного знали историю, и на многих из них накатывалось мимолетное беспокойство при мысли о древнем правительстве, до сих пор державшем в руках власть над всеми мирами Вселенной. Им не нравилось старое Содействие Земли, но они боялись его. Волны, должно быть, напоминали им о прекрасной Земле, и ни о чем неприятном, связанном с Землей, они думать не хотели.

А при взгляде на этого человека вспоминалось все самое хорошее на Земле. Сунвалийцы не ощущали в нем силу и власть. Они беззаботно улыбались ему, когда он шел вдоль пляжа.

Атмосфера вокруг него была спокойной и безоблачной. Он повернулся лицом к солнцу и закрыл глаза. Солнечный луч ласкал его веки, как бы утешая и подбадривая.

Бенджакомин мечтал о величайшей из спланированных когда-либо краж. Он мечтал украсть добрый кусок того, что принадлежало богатейшему из миров, созданных человечеством. Он думал о том мгновении, когда украденные им сокровища попадут на Вьолу Сидерию, откуда он был родом. Бенджакомин отвернулся от солнечных лучей и бросил ленивый взгляд на людей, загоравших на пляже. Североавстралийцев в поле зрения не наблюдалось; их легко узнавали повсюду, потому что это были крупные люди с румяными жизнерадостными лицами, великолепные атлеты, очень молодо выглядевшие. Он готовился к тому, чтобы совершить эту кражу, около двухсот лет. Гильдия воров Вьолы Сидерии продлила ему жизнь до такого большого срока исключительно с этой целью. Сам Бенджакомин воплощал в себе мечты своей планеты, некогда являвшейся перекрестком торговых путей, а теперь ставшей мелким аванпостом, погрязшим в грабежах и кражах.

Вдруг он увидел североавстралийку, выходившую из отеля с явным намерением направиться на пляж. Он смотрел на нее долгим мечтательным взглядом. У него было, о чем спросить ее, но ни один взрослый австралиец не ответил бы на его вопрос. "Как смешно - подумал он, - что я называю их "австралийцы" даже сейчас, когда никто их уже так не называет - этих богатых, храбрых, выносливых людей. Воинственные дети, владеющие половиной мира... А теперь они тираны человечества. Они богаты У них есть сантаклара, и все остальное человечество вынуждено торговать с североавстралийцами. Но я этим заниматься не буду. И моя планета не будет. Мы волки для людей".

Бенджакомин терпеливо ждал. Загоревший под лучами разных солнц, он в свои двести выглядел на сорок. Одетый обыкновенно, как одеваются туристы, он мог бы оказаться и интерпланетным коммивояжером, и крупным контрабандистом, и помощником управляющего космопортом. Он мог бы быть даже детективом, работающим в области межпланетной торговли. Но он не был никем из них.