Голос молчания. Стихотворения - Ануар Омар

Голос молчания

Стихотворения

Ануар Омар

(ПОСВЯЩЕНИЕ А. ОМАРУ)

© Ануар Омар, 2016

ISBN 978-5-4483-2004-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Проламываются черепа…»

«Проламываются черепакак хруст сугробов под ногами.В сознании пеленаот строк пронизанных не словами.Гремят не громы..(их не услышат).Стучат не в двери..(им не откроют).Он к нам не входит..(он свой из пришлых).Дышать как слышать– слух искалечен.Наш дух свободный сковали плетью..поборники междометий..шуршит сознанье в мониторах– срастаемся с клавиатурой.Телесность: облачно-туманно,местами слезность грез и душ раскаты.Смыкаютсяпресмыкающиеся ртутью,горлятво всю свою разудалую: тру-ля-ля. тру-ля-ля.Ослепитьштыками– прозреть,призывая жить насмерть.Встреча еще не произошла, когда дороги сошлись..крест на крест,заставляя нести на сломленных горбах,карму, испещренную лоном.Танцуйте.. матросскую.. под хрип шансонетки,пляшите на могилах непорочности,почерком очерчивая сатанинский круг.Еще темно.Но звук фанфар услышан: ре соль сиНедолог уж – рассветмиг ограниченбронью молчаливых…

Исповедь молчания

Начиная с 50-х годов усилился интерес к произведениям, связанных с философией, открывшим простор для творческой фантазии критиков и литературоведов в поисках «философемы».

Словесному искусству гораздо сложнее стать подлинным искусством, нежели музыке и живописи, так как исходный материал чужд действительности. Только через расстояние и протяженность становится объективнее взгляд и оценка, видны «горизонты». Человек всегда стремился возвыситься: возвышение над толпой себе подобных, «вульгарный персонализм», смертелен как для самого человека, так и для всего, что его окружает. А возвышение через искусство над бытием делает его вечным.

Стремление А. Омар к философскому осмыслению времени поражает своей глубиной творческого дарования – будто играет на струнах диалектики («он видит тебя простой, но боится сложной»; «бездейственность действия»; «бесповоротность вечного»; «судьбороковые круговороты»; «хрупкая храбрость»; «наглая трусость»; «смелая мудрость»; «слова, рожденные для молчания»). В его творчестве можно обнаружить много благодатного материала, открывающего тайные шифры, «модели» («из каждой молекулы молчания сотворена мелодия ветра»; «силой тяжести лучей обречен»; «прессуют чаяния жизненного вектора»). Именно, не размышлять о философии, прикрывая «вуалью» отсутствие истинного творчества, а философски думать – вот он акт процесса через путь раздумий, который привлекает, захватывает и покоряет читателя. Являясь противником «поверхностного» отношения к жизни, он, тем не менее, и в этом находит свою мелодию, прощупывает «пульс» времени: позволяя себе течь по «реке» времени, радуясь простым отношениям, созерцает («диалогом беспорядочным»; «рад простой встрече, ничего не обещающей встрече», «тоска в каждом предмете»; «беседы на время отмерены»).

Необходимо отметить, что созерцательное размышление исповедального характера «Голос молчания» обезоруживает своей правдивостью и смелостью, перекликаясь убедительностью повествования сюжетов. Привлекательны и запоминающиеся образы и картины, созданные посредством точных сравнений, возвышенных аллегорией и метафор, путем умелого использования автором каждого слова, наполненного живой трепетной мыслью.

В своем творчестве А. Омар испытывает особую тягу к откровенным признаниям. Поэты, чье творчество определяли как исповедальные монологи, аккумулировали в текстах идейно-смысловое содержание. Акты произнесения этих откровений, как правило, становились событийными. Таким образом, исповедь для поэта становится не просто приемом изображения внутреннего мира личности, но и органической формой становления художественного бытия его произведений. Исповедальность форм вовсе не похожи на «таинство покаяния», а исповедальная атмосфера характеризует всю современную общественную жизнь, дойдя до возможного своего «рубежа», «осматривается, роется кругом, сама осязает себя». «Люди осматриваются, выписываются, анализируют самих себя же перед светом, часто с болью и муками.» (А.Б.Криницын).

В настоящее время существует особая необходимость понимания окружающего нас мира. И именно через философский дискурс возможно достигнуть осмысления. Доверительно-доброй интонацией в форме бесед А. Омар приоткрывает завесу формирования новых художественных процессов: они не сводятся только к исповедальным диалогам, монологам или отдельным репликам, равно как и их роль не ограничивается только изображением внутреннего мира человека. Анализ позволяет приблизиться к осмыслению художественного целого в его произведениях, в которых через дискурс и через расстояние, несомненно, будет видна нравственная реакция «адресатов». «От идеи диалога к идеи понимания» (М. М. Бахтин).

Уплотняя сюжет и усложняя концепции: место человека в обществе, его душевные качества, образ мыслей и действий современного человека, различные полюсы человеческих взаимоотношений – все эти проблемы А. Омар держит в поле своего внимания, снова обращается к их решению в своем творчестве. Эта мысль звучит лейтмотивом во всех стихах и отображается проявлением самоотверженности в собственной вере в Человека.

Поэзия, утратившая собственное лицо, не сохранившая в своей почве зерен глубинных мыслей и истинных чувств, не может по-настоящему правдиво отражать действительность. А. Омар – поэт мыслящий, чувствующий, сознающий высокую ответственность перед словом! Он не позволяет себе неверный строки, ни одного неверного звука, подрывающее доверие читателя. Это не признак мастерства. Это, прежде всего, внутренняя духовная культура, ответственность поэта перед самим собой. «Слова и литература должны служить более высоким ценностям.» (А. Деблин)

Безусловно, нельзя такого большого и сложного поэта «уложить» в рамки одного литературного течения, например, символического реализма. Если многие в узком смысле подразделяют его творчество на гражданскую, философскую, пейзажную, городскую и пр. лирику, то с осторожностью и большой оговоркой, дабы тяжесть слов и сложность форм направляет как простых читателей, так и ревнивых ценителей к упрочнению понимания о соприкосновении «с независимостью внутренней свободы, которая пытается разрушить стены классической школы стихосложения.» (А. Тарази).

Эмоциональная окраска, свойственная стилистике, как одной из форм проявления им художественных средств, вновь и вновь динамическими и устойчивыми подструктурами всплывает в манере и в характере исполнения, выдавая его экспрессивные возможности. Разноцветье эмоциональной импульсивности «накладывается» на лексическое значение слова, текста, произведения, но не сводится все к нему, а оценочным «шлейфом» говорящего подчеркивает «аромат», придавая «послевкусие» мысли. При этом чувствуется отсутствие к конкретной одной функционально-стилевой принадлежности. Стилистическая характеристика определяется только по конкретной тематической отнесенности. Проявляется темперамент как художника в его творческим почерке, в фактуре «мазка» слов, в подстрочном пробивании его рисунка, в цветном и композиционном решениях в выбранном им произведении. Структуры ярко-динамические, уплотненно-многослойные, фундаментально-устойчивые, увесисто-порывистые, проникновенно-отчужденные, односложно-подчиненные, монотонно-насыщенные, элементно-целостные, детально-функциональные, промежуточно-конструктивные, пространственно-временные.

Художественные приемы А. Омар разнообразны в средствах: нарушает обычный порядок слов, пользуясь успешно инверсией («солнечными лучами ночедней»; «Достаточно ли собственной рассматривать ваши жизни»; «Скорее ли я доплыву по Тоболу на пароме»; «порхающей в атмосфере дыхания гласных протяженных длиною согласной пастели»), а также применяет схожесть однотипных и однородных слов – аллитерацию, для звукового выражения («содержание содержимым содержит содержанок», «выпирающая полнота вытягивается в худобу», «смысл в бессмыслие»). В качестве «растушевывания» фона для выразительности в подаче использует преуменьшение, именуемое как литота («память расписана на знамени»; «наших душ сплавленные стекла»). Сочетает не сочетаемое с противоположным значением, образующее новое смысловое целое – оксюморон («спокойствие суеты»; «ест согретый кефир»; «впитывается в асфальт просохший цветок»; «прохлаждаясь на газоне раскаленном»; «прогрето вяло сонным»). Приписывает свойства (а не само одушевление) одушевленных предметов неодушевленным – олицетворения («жизнь дорисовывает сопровождающие лица»; «новый век рисует особую хореографию»; «ласкает корявость ствола»); антитезы – противопоставления («полет души отяжелел»; «рельсами философия вечности и пустоты реальности»). Ъ