Дорога в У. - Александр Ильянен

Ильянен Александр

Дорога в У.

Прямая дорога в Удельную,

Если правду заговорю.

Швейцарцы и наши могилы, посещение Смоленского кладбища, обходным путем, дальней дорогой, мимо отеля на Неве, вдоль речки К. Как у Кафки. Как проводник в горах с пилигримами. Очищение через швейцарцеф. Их лиризм, тихая восторженность и очарованность могилами, стенами, домами. Утаивание имен. Ксения Блаженная. Глаза швейцарцеф, ущелье картин. Их любительство как символ веры. Юдифь Экерт, Дёблин Жорж. Черные крылья и свет из тьмы. Мне доктором разрешено. П. машинка, машина для уничтожения бумаг. Свобода выбора. Охота хуже неволи. Свобода воли. Гостиный двор. Опасные связи, Ш. Де Лакло. Лариса, золотые купола, рассказ о ветре. Потом фейерверк французской кампании, дождь и это сегодняшнее утро. Лай собаки как в песне. Шагреневая кожа, кинороман. Красная герань, цвет мелкобуржуазной революции. Революция это переворот Земли вокруг своей оси, танец, гвоздики, герани, мальвы, другие цветы на подоконниках, клумбах, в садах. Дни. Погода лётная и ветреная, как название романа Битова. Цветы Империи как в средневековом Китае, цветы большие и малые, название фильма П. Память о перманентности переворотов, неизбежно и бережно хранимое. Деньги (воспоминание об этнографическом музее). Музы п. Дни сезонов, цветы и птицы. Сделать радио еле слышным и послушно записывать звуки воспоминаний, надкритический реализм. Свечка за здравие поэтесс, в храме, где хранилась икона Знамения, где ремонт. Стих Пушкина. Деревья в фейерверке. Книги и голоса, корзины с розами, платья. Волосы. Аня в Москве. Часы большие и маленькие как книги, птицы и голоса. Измерение волосом. Женские каскады как вода. Аллегория Рубенса, тела б. и м. Как птицы, цветы (охапки, ворохи, букеты). Гражданская война, книги, фильмы, песни. Цветы войны, не мир, а м. Деньги и их запахи. Голоса, туалет, бумага денег. Люди играющие, куклы и голоса людей, за масками губы произносящие выученную роль. Минорность, малая сила, в музыке огромная сила. Великая сила как китайская Стена. В какой-то момент грандиозность становится бесполезной, только воспоминанием о былом величии. Машинка не была куплена, выбор между сейфом, п. машинкой и машиной для уничтожения бумаг. Скука, книга подаренная Сережей, роман А.Моравиа, лежащая в общем бреду, после минорного потопа. Речь письменная. После изобретения букв торговцами, купцами. Буквы, цифры, речь тайная и явная. Речь. Этнография, эсхатология, эссеистика (конца). Концы и хвосты. Большие и малые. Анатомия любви, роман модного писателя, роман по фильму. Язык кино. Фрукты минорные и мажорные. Вообще, плоды садов и огородов. Люди, ставшие философами от нужды. Силы большая и малая как язык войны. Картина на стене музея. Времена и нравы как у П. в маленьких трагедиях. Вес и толщина идей как стен, измерение волосом. М и жэ. Утоньшение до букв. Толщина томов, тонкость книг. Прогулка по русскому лесу, ландыши и подснежники, настоящий роман. Дань французским мэтрам, наша впечатлительность. На протяжении многих километров осень, дорога из Новгорода в Санкт-Петербург, из прошлого в настоящее будущее. Голубое над головами, небо легкое, белое. Ехали как плыли. Разбитые машины, дым отечества дорог. Театр жестокости: Выбрасывание безбилетного, выталкивание его крашеного и молодого в осеннюю красоту, потом туман, дождь, все померкло, огни родного, забытого города. Воспоминание.

Моя милиция, красивые и грубые лица, всякие, выбор как в жизни, мои солдаты, военные, речь словно перед битвой, их ухмылки, их серьезность, шеи, ноги, символ веры, оружие, разоружение, разговор на набережной в Новгороде. Спасение через красоту молодых милиционеров. Ирина Львовна гуляла со мной, трапеза в «Колобке» как в кино, с русскими людьми. Потом засияла радуга, когда мы шли по мосту. Возвращение скорости, сквозь осень. Вечерний звонок. Городской романс, жестокий, падение магов вниз, о встреча что разлуки тяжелее. Кавычки, имя.

Новгородский Кремль. Икона окон, крест, люди ремонтировали памятник Тысячелетие России, кавычки раскрываются и закрываются. Ломаются и ржавеют как железо.

Сумрак дорог, героическая гибель балерин, на носках, дым. Магия падения, отлет. Лекции, падение и устремление в бездну. Осень. Краски, дорога в Удельную. Катя.

Армия была как книги, чтение, раздробленность одной К. Перевод с мертвых языков, знание древних папирусов, сожженная Библиотека, город с таким греческим названием в Египте, город-родина, раздробленность городов как в Греции, государства душ людей, египетская книга с дыханием жизни.

Амбивалентность как судьба, знаки, которые образуют картину. К. Мир как община и карта звездного неба. Дым, осень, листья. Знак. Множественное число, знаки. Как злаки, падение в землю. Небо. Танцовщица из меди все танцует. Мадагаскарское: календарь на тонкой ткани, восемьдесят шестой год, роман, роза из хлеба, подарок, крашеная как в Греции, подсвечник из меди и серого мрамора. Фарфоровая гейша из Китая.

Картина швейцарского художника Цэша с перевернутыми лицами и сердцем и голубым, медь и мрамор, хлеб скульпторов, красные свечи. Звонок как вечерний, конец строки.

Непонимание умом, отказ, единственное и мн. число. Как в грамматике речи. Законы рынка, речь торгующих, мужской и женский род. Грусть сапог и ботинок третьего Рима, армейских. Синие и зеленые, пятнистые. Опять романс, продолжение жестокого, городского. Как на образах. Другое письмо, буквы, изобретенные купцами, кавычки, лестница. Смех и молчание солдат, двор вокзала, поле Кавказа. Есть поэзия сухих веток и листьев, желтые кустарники, без верблюдов, с людьми, недалеко от вокзала, платформа, Новгород, надпись как в книге Книг, на голубой известке. Пессимизм, неназывание имен, например Чиорана, лекция на вокзале, ин мемориам мэтров, имена, народы, пятое октября, день мэтров, м. и ж. числа, лица, роды, единственные и множественные, неповторимые. Как в театре, повторяемость, как на войне и в революциях. Дриллинг и генеральные репетиции. Балкон замка.

Песня и моей милиции, кокетство жандармов, ин мемориам Шэ. Моей Армии, многоногой и многорукой, телесной, одноцветной, песенной. Падение магов, мужского и женского р., с расчетами, таблицами, все остальное, на удивленные лица солдат.

Их копья и руки, особенно ноги, в черных как чэ роджерсах и сапогах. Разрушение и восстановление дат как камней. Даты как птицы кино, маленькие и большие. Кафедра университета, немые речи. Теория и практика перевода. Конная и пешая милиция как при (имена). Дары волхвов. Радуга над рекой.

Осенний будто бульвар. Утром звонок будто будильник. Через прозу радуга и дорога уводят вглубь и ввысь, вдаль. Женский голос поет про опавшие листья как в поэзии утра. Воспоминание о реквиеме, книга Пьера Г. О могилах солдат, семь песен. Светлый зал, освещенный вечерним солнцем и люстрами, электрическими свечами. Органист с Московского вокзала, о встреча на заупокойной мессе. Галерея, народ, с моим народом, сказала бы поэт. Сон о черной кошке и крысе или мыши, другой маленькой мышке, дверь той комнаты на Рубинштейна. Что такое профессия? Это сам человек, сказал бы Бюффон. Время везде, даже когда уезжаешь по осенней дороге в будущее, через прошлое, по настоящему, через бред, брешь, скажи «брод», место в реке, где можно проехать на телеге или перейти, переплыть, замочив слегка тело. Не зная брода не лезь в воду. Пословицы и поговорки русского народа. Реквием. Босиком, Боссюэ, проповеди. Есть девушки, искусство одеться в шелка и лететь в канавку. Хотя бы с моста как проповедник с кафедры вместо самолета, вертолета. Канавка становится Лебяжьей как в сказке А. Их поят водкой, чтобы согрелись, обтирают будто в ритуале. Мост, самолет, поиск полета: воздух, вода.

Проходить через это, подражать девушкам в желании прыгать словно с самолета с моста в толщу другой стихии. Статьи и речи, вода. Шелк картин, платья. Девичий труд, пенье пальцев и губ. Мост и ночь. Шуршанье платьев, картина Брейгеля. Выплывают из воды. Я об этом забыл. Позабыл, сказал бы поэт. Буквы большие и маленькие как п., или даты. Год назад приезд, нет, прилет гран-дамы из Лондона. Лукреция, беззаконная комета среди расчерченных. Дохнул осенний хлад. Рязань, Москва, спасение от алжирцев. Майкл как меценат. Песни Лукреции, ее двойные глаза, имена. Ее любовники и я. Я и ее. Когда кругом статьи и речи. Даты большие и малые как дороги. Проповедь птицам словно в св. кино. Дороги ищут меня для воспоминаний и впечатлений. Дорогие. А ты ищешь их? Девушки на дорогах. Осенний бульвар. Слепые разрушительные силы, очищение для взгляда. Сквозь осень, ее высокое небо, от, к. Дары мэтров, буквы большие и маленькие. Больные или здоровые как деревья. День мэтров сегодня. Она была как кавалергард, кавалерийский офицер, а я девочка, цитата из дедушки. Неореализм: по телефону он принял мой голос за девочкин. Она была как кто? О камни, время. Эта вялотекущая вода и воздух памяти. После Пушкина, понедельник. Девяносто шестой год, холодная комната, желтые листья, день золотой. Комната как во дворце или замке, холодная и высокая. Уют от холода как будто в Англии. Возвращение в Пушкин. Казарма Лермонтова. Звон колоколов. Святая премудрость Б. Калитка в парк. Строители ее, благодарю. Д.Давыдов. Все они поэты, все они гусары мемуаров. Чаадаев. Песни воскресенья, сон, желтые занавески. Дорожное тепло. Французская речь на нашем холоде, среди ветров в комнате.