Мой смелый граф - Констанс Холл

Констанс Холл

МОЙ СМЕЛЫЙ ГРАФ

Из всех ночей в году одна —

О, омела, омела! —

Влюбленным эта ночь дана.

О, омела, омела!

Весь в ягодах зеленый куст,

Но слаще ягод сладость уст

Зовет испробовать их вкус.

О, омела, омела!

Глава 1

Холли Кимбел услышала, как прошмыгнула мышь и исчезла в дырке шляпной коробки. Одинокая лампа мигала в углу. Тусклые тени плясали на ящиках, сундуках и старой мебели, сваленной на чердаке. Холли подергала веревку, которой связали ей запястья.

Сколько времени провела она в заточении? Девушка посмотрела на черточки, которые делала на пыльном деревянном полу, и пересчитала их. Ей-то казалось, что сидит она связанной на чердаке уже целый год, а выходит, всего лишь неделю.

Порыв холодного ветра пробежал по чердаку, охватив ее лицо и плечи. Она вздрогнула, потом натянула свои путы, чувствуя, как они врезались в саднящие раны на запястьях. Несколько дней она всячески теребила веревки, и они наконец ослабли. Мысль об освобождении подгоняла ее, она потянула сильнее. Еще четверть дюйма, и одна рука будет свободна.

Тяжелые шаги, раздавшиеся на лестнице, заставили ее повернуть голову к двери. Он может войти в любую минуту, наверное, с едой. Холли попыталась вытащить руку из петли, но кисть застряла у основания. Она скривилась и сильнее потянула за веревку.

Дверь, скрипнув, отворилась. Он с трудом протиснулся сквозь маленькую дверь чердака вместе с подносом. Она смотрела на него, чувствуя, как мурашки бегут по коже. Вошел красивый молодой человек с густыми белокурыми волосами, достающими до воротника, с обжигающими синими глазами, один взгляд которых мог вогнать любую девушку в краску. Да, он точно лимон — красив снаружи, но стоит надкусить, и почувствуешь кислятину внутри.

Он подошел к ней, окинул безжалостным взглядом равнодушных глаз и процедил:

— Я вижу, ты все еще здесь.

— А ты думал, меня здесь не будет? — Холли тоже посмотрела на него, и в глазах ее сверкнула решимость.

— Как знать! — Он усмехнулся. Его зубы блеснули, как острые волчьи клыки. — Ты еще не передумала?

— Нет. — Холли старалась держать плечи прямо, а сама крутила запястьями.

— Очень жаль. — Он присел и поставил поднос ей на колени. Взял ее за подбородок. — Похоже, мне придется продержать тебя здесь, пока ты не передумаешь. А теперь поешь, иначе совсем обессилеешь. — Он взял в руку ложку и опустил ее в тарелку с дымящимся супом.

— Мне не нужны силы, чтобы сидеть здесь и глазеть на голые стены. — Она изо всех сил напрягала плечи, чтобы он не заметил, как она вывернула руку и потащила ее из петли. Почти получилось. Широкая часть кисти выскользнула. Она закусила губу и подавила облегченный вздох, потом стащила веревку с другой руки.

— Давай не будем больше жаловаться. Открой-ка рот. — Он поднес ложку.

И вдруг решительным движением руки Холли молниеносно засунула ложку ему в глотку, а потом схватила поднос и швырнула в него. Горячий суп выплеснулся ему в лицо. Он вскрикнул и схватился за глаза.

Холли вскочила, выбежала через чердачную дверь и помчалась вниз по лестнице. С грубыми ругательствами он побежал за ней. Его шаги уже слышались за спиной.

Она выбежала в темный пустой коридор и заскочила в какую-то комнату, тихо закрыв за собой дверь. Четко очерченный треугольник лунного света проникал в комнату через окно, бросая длинные тени на письменный стол. Вдоль стен стояли книжные шкафы.

Повернулась дверная ручка. Инстинктивно Холли бросилась к стене, схватила тяжелый том с полки и занесла его над головой.

Распахнув дверь, он вбежал в комнату. Холли резко опустила книгу ему на голову, но он успел отпрыгнуть в сторону, и книга только задела его плечо, грохнувшись на пол.

— Черт бы тебя побрал! Иди сюда, — поманил он к себе Холли.

Она отпрыгнула и прислонилась к двери, захлопнув ее. Его руки протянулись к ней. Она бросилась влево, едва сумев уклониться, потом побежала вокруг стола. Улыбаясь, он приближался к ней.

— Беготня не поможет. Я все равно тебя поймаю. Нет, ничего у тебя не получится. — Его высокая темная фигура казалась в лунном свете привидением. Глаза блестели странным красноватым отблеском, от которого у нее гулко билось сердце. Ты всегда была слишком упрямой девчонкой. — Неожиданно он потянулся через стол, схватил ее за запястья и рванул на себя.

Она ударилась бедрами о красное дерево и закричала, а он с силой прижал ее плечи к крышке стола. Золотой ножичек для разрезания писем блеснул в лунном свете почти у самого ее лица. Прежде чем он успел прижать ее руки, Холли схватила ножичек и ударила насильника в спину.

— Ах ты… сучонка, — прохрипел он и тут же обмяк на ней.

Его голова оказалась рядом с ее ухом. Она услышала, как он еще раз прерывисто вздохнул и перестал дышать. Мертвая тяжесть его тела навалилась на Холли, и по коже у нее поползли мурашки. Дрожащими руками она столкнула его с себя.

Обмякшее тело покатилось по столу. Бум. Оно упало на пол, и звук падения раздался по всей комнате.

Громкие голоса послышались в коридоре. Она в отчаянии бросилась к окну и вцепилась в раму, ломая ногти о дерево. Рама не поддавалась.

Голоса звучали все громче. Приглушенные шаги раздавались в коридоре.

— Ну давай же, открывайся, пожалуйста!.. — Она стукнула по дереву кулаком, потом ударила по раме изо всех сил.

Рама скрипнула и с трудом открылась.

Холли облегченно вздохнула, подобрала подол платья и легко выскользнула из окна. Ей повезло — этаж был первый. Она спрыгнула на землю.

Едва ее ноги коснулись травы, она услышала, как дверь в кабинет отворилась. Голоса зазвучали громче. Кто-то высунул голову в окно.

Холли присела позади живой изгороди, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть у нее из груди, в висках стучало. Девушка боялась поднять голову — ее могли увидеть. Затаив дыхание, она подождала, пока говорившие вышли из комнаты, потом подхватила подол платья и выбежала на улицу. Ее шаги гулко отдавались по брусчатке. Кое-где в окнах домов, стоявших вдоль улицы, зажглись огни. Наверное, сейчас около девяти часов. Она прислушалась, не слышно ли звуков погони, но ничего не услышала, кроме своего тяжелого дыхания.

Она припустила вдоль Девятнадцатой улицы к докам, холодный ночной воздух обжигал легкие. Ветер овевал ее лицо, принося с собой с реки Джеймс запах гнилой рыбы.

Холли нахмурилась, вспомнила что-то и бросилась в глухой переулок. Внимательно оглядевшись и убедившись, что вокруг никого нет, она подняла подол своего синего атласного платья. Потом просунула все еще дрожавшую руку в потайное отверстие в нижней юбке, скользнула под верхний слой ткани. Ее пальцы нащупали маленькую брошь у бедра. Она оторвала ее от того места, где она была пришита.