Передать словами - Элла Волобуева

Элла Волобуева

Передать словами

Глава 1

Из пивного бара я приехал к дому Софьи на такси и поднял голову на окна второго этажа. Свет в квартире не горел, было уже поздно. Я долго звонил и настойчиво стучал, прежде чем она открыла.

«В качестве кого? — брюзгливо спросила заспанная Софья вместо приветствия, — ты пришел ко мне как кто?».

Судя по всему, заготовила обвинительную речь. Сейчас начнется. До сих пор злится, в этот раз дольше, чем обычно. Софья — отходчивая, больше месяца не обижается, но в этот раз, видно, я и правда ее разозлил. Вероятно, она собиралась написать это свое «в качестве кого?» в ответ на мое сообщение с намерением приехать, но я предусмотрел ее нежелание меня видеть, и заявился в полночь пьяным и без предупреждения. Всегда на шаг впереди.

Так что ей пришлось проговаривать, а не писать свою домашнюю заготовочку. Я, покачнувшись и слегка оттолкнув Софью от двери, зашел в прихожую, скинул куртку, разулся и, пошатываясь, направился в комнату.

Софья шла за мной, строго продолжая меня отчитывать:

«Я за полтора года всего лишь один раз тебя о чем-то попросила. Один лишь только раз, что, так сложно было? М? Всего лишь приехать, навестить меня, привезти мёд и лекарство, когда я заболела… В чем причина такого безразличия ко мне? Что, настолько тебе на меня наплевать? Или настолько был занят? И что, почти месяц? Я валялась тут больная, с температурой, родители уехали, у подруги заболел ребенок, она не могла отлучиться, некому было помочь, навестить меня, сварить бульон, а ты не удосужился даже ответить на мое сообщение. Знаешь, как это называется? Пренебрежение, вот как. Ну и кто ты мне после этого?..».

Я тяжело сел на кровать, стянул футболку, снял джинсы и принялся стягивать носки.

«Что молчишь? Отвечай, кто мы друг для друга? Ну давай, попробуй дать определение, не стесняйся, — уже с азартом говорила Софья, — друзья? Нет, непохоже… Друзья помогают друг другу в трудную минуту. Ты не откликнулся, когда мне было тяжело, когда я очень сильно простудилась, когда я тебя попросила всего лишь о небольшой дружеской услуге: купить лекарство и навестить меня. Нетрудно же было зайти в аптеку и магазин, купить таблетки, лимоны… да даже без лекарств, просто приехать и побыть со мной хотя бы час. Проявить хоть какую-нибудь заботу. Показать, что тебе не всё равно. Заболел бы ты, я бы тебя навестила. Тут же примчалась бы, чтобы обнять, укутать, заварить горячий чай с лимоном, помочь, поддержать, развлечь. Друзья мы, как же. Ты-то так явно не считаешь. Так и кто мы тогда, скажи, пожалуйста? Любовники? То приезжаешь через день, то пропадаешь на месяц, какой уж тут любовный роман. В лучшем случае интрижка какая-то. Я никогда не знаю, где ты, с кем ты, когда появишься в следующий раз и появишься ли вообще, второй год держишь меня в неопределенности. Мне трудно тебя понять, Филипп. Ты то весь такой внимательный, предупредительный, то от тебя — дикий холод и отчужденность… И уж тем более и речи быть не может об отношениях между нами, какие же это отношения? Просто связь какая-то, довольно пошлая, если честно, мне даже стыдно тебя родителям представить, что я скажу? «Вот, познакомьтесь. Это Филипп, у нас второй год длятся ни к чему не обязывающая связь. Без планов на будущее…», так тебя представить?».

Раздевшись, я постучал по кровати рядом.

«Давай утром поговорим, — миролюбиво предложил Софье, — в голове шумит, выпил много. Софья, правда, прости. Я не мог приехать, уезжал в другой город. Ну, ты выговорилась, успокоилась?».

«И написать не мог? Пальцы отсохли?».

«Увлекся. Была наметка по работе, мог думать только об этом. Надеялся, мою статью возьмут в редакции».

«И что, не взяли?».

«Нет. Но это ничего, не страшно, в следующий раз возьмут. Не обижайся, ладно? Софья. Ну? Иди ко мне».

«Ты меня хоть немного любишь? Я хоть капельку тебе дорога? Хоть на столько?», — она показала пальцами.

«Конечно. Сильно дорога. Вот настолько, — я обнял воздух, — ты — классная. Я ни с кем, кроме тебя, не встречаюсь, Софья, поверь мне. Я не знал, что тебя некому навестить и привезти лекарства, думал, родители или подруги тебе помогут. Ну, откуда я мог знать, что твои родители именно в это время решат улететь, а? Некому было о тебе позаботиться, когда ты простудилась? И что, лежала тут совсем одна?».

В голове и правда шумело, я ждал, пока всё это разбирательство закончится. Очень надеялся, что Софья уже и думать забыла об этом моем пренебрежении, и долго выяснять отношения не придется. Я провел весь вечер в новом пивном баре, какой-то мужчина лет сорока с серебряной печаткой на мизинце весь вечер травил байки. Сказал, что он — охотник с юга, приехал к родственникам на пару недель посмотреть на наш северный город. Я согласился, что у нас и правда есть, на что посмотреть. Он рассказывал что-то про лес, про охоту, я уже смутно помнил его истории. Кроме одной. Была история про загадочное поселение, якобы затерянное в горах. Это могло мне пригодиться для следующей статьи. Историю про затерянное поселение охотник рассказывал с особым вкусом, таинственным полушепотом, немного округлив глаза, легонько постукивая по столу рукой после каждого предложения. Он сказал: никто не думал, что они выжили, это же — чудо какое-то. Сказал, что собирается идти туда опять, как только вернется домой. «Не могу дождаться, — говорил, — интересно, они еще говорят на нашем языке или изобрели свой? Поддерживают ли хоть какой-то уровень культуры? Наверняка совсем одичали, бедные». Я расспросил его про поселение поподробней, попросил припомнить всё, что он увидел, в мельчайших подробностях, и записал его телефон на всякий случай. Станислав, так его звали. У меня в контактах уже было два Станислава. Я записал его, как «охотник Станислав с юга».

Софья помолчала, осуждающе глядя на меня, затем смягчилась, как смягчалась всегда, в чем бы я ни провинился, как бы себя ни повел, через голову сняла майку, оставшись в домашних шелковых шортиках. Я притянул ее к себе и поцеловал налитую грудь. Софья скорее покусывала, чем целовала мою кожу. Сначала вдавливала в спину подушечки пальцев, затем, забывшись, стала легонько царапать мою спину ногтями. В нетерпении я тоже не церемонился. Соскучился по ней, и всегда очень