Запретная зона - Олег Приходько

Приходько Олег

Запретная зона

«Мир хочет быть обманутым, так пусть же обманывается»

Часть первая

Ничей

1

Память возвращалась к нему медленно. Вначале вспомнился вчерашний день, такой же серый и безликий, как все дни, проведенные на свободе. Потом всплыли лица тех, что когда-то считались друзьями, родными и близкими, а теперь уже большей частью покоились в могилах. Из памяти выпадали большие куски, жизнь никак не складывалась в единое целое, и он не мог избавиться от мучительного сознания собственной полноценности. Люди, составлявшие историю его жизни, приходили преимущественно по ночам. Утратив способность к соединению фактов, понятий и представлений, обобщению и анализу, он не мог восстановить элементарных картин своей прошлой, нормальной жизни и вместе с тем переживал события, заимствованные из чужого опыта.

Огромная воронка с ровными краями и оплавленным верхним слоем почвы, ставшая для него могилой, казалась космическим образованием. Он бы так и считал, если бы не лабораторные откровения чекиста под действием его детища — биогенератора «Код». Потом они приказали стереть всю информацию, и эта вторая часть операции прошла менее успешно: память, а с нею рефлексы и иммунитет чекиста были уничтожены. После сеанса он прожил, кажется, три дня.

Допрос чекиста всплыл в сознании со всеми подробностями еще до того, как восстановилось ощущение времени. Биогенератор подавлял волю. Обреченный на смерть в случае разглашения секретных сведений чекист в присутствии троих задававших вопросы выкладывал все легко и охотно. Трое опасливо косились в сторону персонала, но прибор требовал контроля: шло испытание в различных режимах, и присутствие научной группы было необходимым.

Теперь из тех шестерых оставались только они с Сашкой: остальных командировали куда-то в «почтовый ящик», но у него уже не было сомнений, что до места назначения никто из них не доехал.

ВОПРОС. Вы знаете, что интересующие нас сведения секретны?

ОТВЕТ. Да.

ВОПРОС. Знаете, что ждет вас в случае их разглашения?

ОТВЕТ. Да.

ВОПРОС. Где мы находимся?

ОТВЕТ. В 65 километрах к юго-западу от Днепровска.

Трое переглянулись, недоуменно уставились на ученого, а он… Да, да, он улыбался! Сейчас, по прошествии многих лет, он вспоминал об этом со страхом, но тогда переполнявшее его торжество победителя не позволяло сдержать счастливой улыбки, затмевая истинный смысл происходящего.

ВОПРОС. Вы понимаете, что не должны отвечать на наши вопросы?

ОТВЕТ. Да.

ВОПРОС. Что здесь находилось раньше?

ОТВЕТ. Секретный полигон, согласно Приказу Министерства обороны № 31640 от 12 декабря 1973 года переданный войскам специального назначения.

Запретные слова звучали по-военному четко.

Тогда ему не приходило в голову, что может ожидать человека, невольно ставшего носителем этой информации. Он торжествовал: «Код» работал, испытуемый бесконтрольно выдавал все, что когда-либо закладывалось в мозг. Это был первый шаг к осуществлению программы — его шаг на пути к усовершенствованию цивилизации. Он чувствовал себя гением.

Суть того, что щедро и точно излагал чекист, его не интересовала — он даже не прислушивался к ответам и не вникал в их смысл. Достаточно было того, что испытуемый, сидевший напротив экрана с двумя десятками прикрепленных к телу датчиков, терял над собой контроль.

ВОПРОС. Что входило в ваши обязанности?

ОТВЕТ. Командование ротой обеспечения эвакуации в ночь со 2 на 3 ноября 1974 года.

ВОПРОС. Какова протяженность зоны?

ОТВЕТ. Тридцать километров.

Вопросов было не менее сотни и столько же ответов. И это несмотря на периодические предупреждения об ответственности за рассекречивание сведений, окрики «Не отвечать!» и контроль за вменяемостью.

Существовавшие ранее «детекторы лжи» уходили в область предания. Это была победа!

По прошествии стольких лет допрос чекиста всплыл в памяти с неожиданной отчетливостью. Возродилась цепочка событий, ни свидетелем, ни участником которых он не был, потому что они происходили задолго до его появления в зоне…

3 ноября 1974 года в 3 часа 40 минут по московскому времени в хутор Елахов, состоящий из 10 домов, вошла рота военных в ОЗК и противогазах. Рассредоточившись по ночному хутору, солдаты погрузили перепуганных жителей в машины, объясняя эвакуацию экстремальной обстановкой, возникшей на близлежащем полигоне спецназа. Сотрудниками органов военной контрразведки КГБ СССР с каждого эвакуированного жителя были взяты подписки о неразглашении, каждый был ознакомлен со ст. 66 УК, ч. 1, предусматривавшей срок лишения свободы от 10 до 15 лет или смертную казнь за нарушение письменного обязательства. Материальные убытки граждан были компенсированы в тройном размере. Всем предоставлено благоустроенное жилье в различных регионах СССР — по выбору.

10 ноября 1974 г. безлюдный, неоднократно прочесанный район радиусом в 30 километров был оцеплен, и с кабрирующего тактического бомбардировщика-носителя в географический центр зоны была сброшена бомба-имитатор. По свидетельским показаниям жителей Днепровского района, визуально представлял собой огненно-черный столб, разрастающийся в форме ядерного «гриба»…

2

Старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре РФ Петр Иванович Швец допрашивал потерпевшую по делу об изнасиловании, когда окно его кабинета разлетелось вдребезги и, ударившись о полированную крышку стола, на пол упала ручная противопехотная граната Ф-1. Тактико-технические параметры следователя — сто килограммов «нетто» и метр восемьдесят шесть по вертикали — не помешали ему перемахнуть через стол, опрокинуть один раз уже пострадавшую женщину на пол и замереть в ожидании взрыва.

Согласно постановлению Правительства Российской Федерации от 14 августа 1992 года за № 587 здания органов прокуратуры подлежат государственной охране. Поэтому, спустя минуту после срабатывания вибрационного датчика централизованной сигнализации УКД-1, в комнату Швеца ворвалась вышеупомянутая охрана в виде двух отутюженных милиционеров… и безмолвно застыла в проеме распахнутой двери. Подоспевший дежурный офицер Охрименко, примкнув к онемевшим подопечным, увидел картину, которая в пору его молодости считалась непристойной: прямо на полу посреди осколков лежала женщина и стонала, пытаясь сбросить с себя, очевидно, не выдержавшего холостяцкого образа жизни юриста. Дежурный собрался было прийти ей на помощь, рука привычно потянулась к кобуре с «макаровым», и он бы рискнул схватить хозяина кабинета за шиворот, если бы не своевременно замеченное смягчающее обстоятельство, к коему бесспорно относилась валявшаяся в углу «лимонка».

Капитан поднял ее и осторожно дотронулся до Швеца.

— Петро Иваныч, — сказал он тихонько, — вставайте, если хотите. Она ненастоящая.

Не уточняя, что имел в виду Охрименко — гранату или женщину, — Швец тяжело перевалился на бок. Обезумевшая потерпевшая одернула юбку и замахнулась, имея явное намерение ударить следователя по щеке, но один из милиционеров перехватил ее руку.

— Вы бы, гражданочка, сходили в церковь, — посоветовал он добродушно, — свечку Петру Ивановичу поставили. А еще лучше — бутылку коньяка. Окажись эта граната настоящей, он бы все ваши осколки на себя принял.

Женщину душили слезы. Совсем недавно пострадавшая от насильника-маньяка и чудом оставшаяся в живых, в подобной ситуации она могла мыслить только в одном направлении, поэтому продолжение допроса теряло всяческий смысл. По сигналу дежурного милиционеры заботливо подхватили несчастную под руки и вывели из кабинета.

Швец нащупал уцелевшие очки и прислонился к тумбе письменного стола. Черная прядь вьющихся волос прилипла к его лбу, увлажнившемуся каплями холодного пота. Кабинет заполнился подоспевшими любопытства ради сотрудниками. Галдя, они рассматривали «вещдок», впоследствии оказавшийся похищенным из пиротехнического цеха «Мосфильма». К «лимонке» алюминиевой проволокой была прикреплена записка, которую Охрименко после предварительного осмотра протянул Швецу. На плотный лист нелинованной писчей бумаги потребительского формата были наклеены вырезанные из газеты буквы: «НЕ СВЕРНЕШЬ ТАМКО-КОНСАЛТИНГ — ПОЛУЧИШЬ БОЕВУЮ»…

Месяц назад прокуратуре стало известно, что руководители горадминистрации и директор «Вестинбанка» по договоренности с инофирмой «Тамко-Консалтинг» оформили 34 аккредитива на общую сумму в 850 миллионов долларов США, вывезли их за границу и разместили в западных банках. Швец не собирался предъявлять эти аккредитивы к оплате и знал об их существовании только по рассказам следователя Савельева, занимавшегося этим делом в соседнем кабинете.