Вудбери-Мэнор - Мари Уинтерс Хэйсен

Мари Уинтерз Хэйсен

ВУДБЕРИ-МЭНОР

Вместо того чтобы дворецкому проводить гостя, Люциан Сомерсет сам довел доктора Ньюсома по ступеням вниз до входной двери прихожей.

— Вы сообщите мне, если у отца за ночь наступят изменения в состоянии здоровья? — спросил врач.

— Конечно, доктор.

— В противном случае я зайду или завтра днем, или через день.

Шестидесятичетырехлетний Фредерик Сомерсет, владелец огромного состояния, лежал на большой кровати на втором этаже в хозяйской спальне. Его младший сын Люциан оставался дежурить всю ночь над телом умирающего отца. Он делал это не из-за чувства долга, а из-за любви к единственному оставшемуся в живых родителю, так как мать умерла еще пять лет назад.

В столовую для прислуги, находящейся в дальнем крыле особняка, кухарка накрывала на стол. Бесс Одли, грузная повариха, приготовила тушеного ягненка, которого так любили домочадцы. Поставив супницу в центре стола, Бесс села рядом с экономкой Джоан Лэнсбери. Вскоре к ним присоединились дворецкий Освальд Молси, который как старший по чину занял место во главе стола, лакеи и горничные.

— Доктор Ньюсом ушел, — сообщил Освальд, когда Бесс передала миску жаркого и кусок свежеиспеченного хлеба.

— Не думаю, что он много сможет сделать для бедного мистера Фредерика, — произнесла Джоан.

— Лишь поддержит его.

— Помню, что, когда я впервые появилась в поместье Вудбери, — задумчиво произнесла повариха, — мне было всего тринадцать лет. Мистер Фредерик и миссис Алтея, да упаси Бог ее душу, были молоды, а сыновья в то время еще маленькими.

— Говоря о детях, кто-нибудь знает, когда приедет господин Рэндольф? Нужно ли приготовить ему постель на случай неожиданного появления?

Упоминание о старшем сыне Фредерика Сомерсета вызвало сомнение у дворецкого, экономки и кухарки.

— Думаю, что разумно так поступить, — согласилась Джоан с недовольным выражением на лице.

— Интересно, смог ли господин Люциан связаться с ним? — добавила Бесс.

— Кто знает, — ответил Освальд. — Представляю, что он где-нибудь развлекается в Европе, тогда как его брат в одиночку занимается отцом.

Хотя никто из прислуги никогда не высказывал своего отношения к Рэндольфу Сомерсету, они частенько испытывали неприязнь к старшему сыну. С одной стороны, никто из них не говорил ничего хорошего о высокомерном, потворствующим своим желаниям молодом человеке. С другой стороны, к нему относились с большим уважением; к сожалению, если Фредерик скончается, то поместье достанется старшему, а не младшему сыну.

— Не представляю, как работать на этого прожигателя жизни, — пожаловался Освальд.

— Уж не подумываете ли вы подыскать себе другое место? — спросила Бесс.

— Во всяком случае, после смерти мистера Фредерика намереваюсь остаться здесь. Если ситуация станет невыносимой, то посмотрю, нет ли другого местечка для дворецкого.

— Боюсь, что никогда не смогу покинуть Вудбери-Мэнор, — заявила Джоан. — Я здесь родилась. Мать была личной горничной старой миссис Сомерсет, а отец кучером. Это единственный для меня дом.

Многие члены прислуги являлись вторым поколением работников. Они, как и экономка, считали Вудбери-Мэнор таким же своим домом, как братья Сомерсет.

— Я всю жизнь заботилась об этом доме, — продолжала готовая расплакаться Джоан. — Прежде чем стать экономкой, я была горничной, драила полы, мыла окна, натирала мебель, выбивала ковры и стирала постельные принадлежности. Я знаю каждый угол в этом месте. Разве я смогу уйти, даже если было бы куда?

— Может быть, мы несправедливы к хозяину Рэндольфу? — с оптимизмом предположила Бесс. — Возможно, он уже перебесился и готов осесть на одном месте?

Освальд понял брови, явный признак его скептицизма.

— Ну, будем надеяться, — произнес он. — Мне бы тоже не хотелось покидать Вудбери. Не думаю, что есть еще одна кухарка, которая может так приготовить тушеного ягненка для вас, мисс Одли.

* * *

Как только австрийские часы с кукушкой Фредерика Сомерсета пробили три часа, владелец поместья Вудбери испустил дух. Люциан с опустошенным видом сидел у кровати, склонив голову, и плакал. Спустя час он вытер слезы, собрался силами и вышел из спальни. Он не направился в свою комнату, так как в данной ситуации не мог заснуть. Зная, что слуги спят, он спустился в кухню и сварил кофе.

Чуткая повариха проснулась от звука шагов и направилась узнать, в чем дело.

— О, господин Люциан! — воскликнула она, когда застала молодого человека сидящим на стуле дворецкого за столом прислуги. — Вот уж не ожидала увидеть вас в этой части дома.

— Я хочу чашечку кофе и не стал никого будить.

— То есть вы приготовили сами?

— Верите или нет, мисс Одли, я способен делать многое своими руками.

— Простите, сэр, — растерянно произнесла она. — Я не имела в виду…

— Не нужно извиняться, я не обиделся.

— Принести что-нибудь поесть?

— Нет, благодарю. Боюсь, что у меня нет аппетита. Во сколько обычно просыпаются другие?

— Засветло, иногда немного раньше. А что, сэр? Нужно что-то сделать?

— Я хочу сообщить им новость.

Бесс увидела на лице молодого человека боль и сразу заподозрила неладное.

— Это о мистере Фредерике?

— Да, он умер в три часа.

— Простите, ваш отец был таким хорошим, добрым человеком. Нам будет его ужасно не хватать.

— Спасибо. Для меня много значит, что вы так высоко отзываетесь о нем.

— Чем я могу помочь в это трудное время?

— Полагаюсь на вас и ваших помощников, приготовьте поминки после похорон.

— Можете на меня рассчитывать, мистер Люциан. Вы знаете, когда будет служба?

— Прежде чем начать приготовления, я хотел бы связаться с братом. Последнее, что я слышал, он где-то во Франции, в Париже.

Экономка, заслышав голоса, вошла в кухню в запахнутом поверх ночнушки халате.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Отец, — ответил Люциан. — Он умер ночью.

Джоан Лэнсбери, как и кухарка, выразила свое искреннее соболезнование.

— Вы хотите, чтобы я разбудила мистера Молси и других слуг? — предложила она.

— Нет, пусть спят. Я вернусь и сообщу новость утром. Тем временем я постараюсь найти, где сейчас живет брат.

— Если вам что-то нужно… — сказала экономка.

— Я знаю, что всегда могу на вас положиться.

Когда господин Люциан покинул крыло прислуги, Бесс и Джоан уселись за кухонный стол пить утренний кофе. Никто из них не хотел идти спать.

— Несмотря на то что я знала, что так произойдет, я все еще не верю в смерть мистера Фредерика, — заявила экономка, мужественно сдерживая слезы.

— И я тоже, — согласилась кухарка. — Меня успокаивает лишь то, что он, вероятно, воссоединился с миссис Алтеей. Они были так счастливы, когда та была жива.

— Я все время спрашиваю себя, что станет с господином Люцианом после смерти отца?

— Думаю, что он