О любви - Владимир Маяковский

Владимир Маяковский

О любви.

Любовь

Девушка пугливо куталась в болото,ширились зловеще лягушечьи мотивы,в рельсах колебался рыжеватый кто-то,и укорно в буклях проходили локомотивы.

В облачные па́ры сквозь солнечный угарврезалось бешенство ветряно́й мазурки,и вот я – озноенный июльский тротуар,а женщина поцелуи бросает – окурки!

Бросьте города, глупые люди!Идите голые лить на солнцепекепьяные вина в меха-груди,дождь-поцелуи в угли-щеки.

Лиличка!

Вместо письма

Дым табачный воздух выел.Комната —глава в крученыховском аде.Вспомни —за этим окномвпервыеруки твои, исступленный, гладил.Сегодня сидишь вот,сердце в железе.День еще —выгонишь,может быть, изругав.В мутной передней долго не влезетсломанная дрожью рука в рукав.Выбегу,тело в улицу брошу я.Дикий,обезумлюсь,отчаяньем иссечась.

Не надо этого,дорогая,хорошая,дай простимся сейчас.Все равнолюбовь моя —тяжкая гиря ведь —висит на тебе,куда ни бежала б.Дай в последнем крике выреветьгоречь обиженных жалоб.Если быка трудом умо́рят —он уйдет,разляжется в холодных водах.Кроме любви твоей,мненету моря,а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.Захочет покоя уставший слон —царственный ляжет в опожаренном песке.Кроме любви твоей,мненету солнца,а я и не знаю, где ты и с кем.Если б так поэта измучила,он

любимую на деньги б и славу выменял,а мнени один не радостен звон,кроме звона твоего любимого имени.И в пролет не брошусь,и не выпью яда,и курок не смогу над виском нажать.Надо мною,кроме твоего взгляда,не властно лезвие ни одного ножа.Завтра забудешь,что тебя короновал,что душу цветущую любовью выжег,и суетных дней взметенный карнавалрастреплет страницы моих книжек…Слов моих сухие листья лизаставят остановиться,жадно дыша?

Дай хотьпоследней нежностью выстелитьтвой уходящий шаг.

Несколько слов о моей жене

Морей неведомых далеким пляжемидет луна —жена моя.Моя любовница рыжеволосая.За экипажемкрикливо тянется толпа созвездий                                                               пестрополосая.Венчается автомобильным гаражом,целуется газетными киосками,а шлейфа млечный путь моргающим пажемукрашен мишурными блестками.А я?Несло же, палимому, бровей коромыслоиз глаз колодцев студеные ведра.В шелках озерных ты висла,янтарной скрипкой пели бедра?В края, где злоба крыш,не кинешь блесткой лесни.В бульварах я тону, тоской песков овеян:

ведь это ж дочь твоя —моя песняв чулке ажурному кофеен!

Пустяк у Оки

Нежно говорил ей —мы у рекишли камышами:«Слышите: шуршат камыши у Оки.Будто наполнена Ока мышами.А в небе, лучик сережкой вдев в ушко,звезда, как вы, хорошая, – не звезда, а девушка…А там, где кончается звездочки точка,месяц улыбается и заверчен, какбудто на небе строчкаиз Аверченко…Вы прекрасно картавите.Только жалко Италию…»Она: «Ах, зачем вы давитеи локоть и талию.Вы мне мешаетеу камыша идти…»

Ко всему

Нет.Это неправда.Нет!И ты?Любимая,за что,за что же?!Хорошо —я ходил,я дарил цветы,я ж из ящика не выкрал серебряных ложек!

Белый,сшатался с пятого этажа.Ветер щеки ожег.Улица клубилась, визжа и ржа.Похотливо взлазил рожок на рожок.

Вознес над суетой столичной одуристрогое —древних икон —

чело.На теле твоем – как на смертном о́дре —сердцедникончило.

В грубом убийстве не пачкала рук ты.Тыуронила только:«В мягкой постелион,фрукты,вино на ладони ночного столика».

Любовь!Только в моемвоспаленноммозгу была ты!Глупой комедии остановите ход!Смотри́те —срываю игрушки-латыя,величайший Дон-Кихот!

Помните:под ношей крестаХристоссекунду

усталый стал.Толпа орала:«Марала!Мааарррааала!»

Правильно!Каждого,ктооб отдыхе взмолится,оплюй в его весеннем дне!Армии подвижников, обреченным добровольцамот человека пощады нет!

Довольно!

Теперь —клянусь моей языческой силою! —дайтелюбуюкрасивую,юную, —души не растрачу,изнасилуюи в сердце насмешку плюну ей!

Око за око!

Севы мести в тысячу крат жни!В каждое ухо ввой:

вся земля —каторжникс наполовину выбритой солнцем головой!

Око за око!

Убьете,похороните —выроюсь!Об камень обточатся зубов ножи еще!Собакой забьюсь под нары казарм!Буду,бешеный,вгрызаться в ножища,пахнущие по́том и базаром.

Ночью вско́чите!Язвал!Белым быком возрос над землей:Муууу!В ярмо замучена шея-язва,над язвой смерчи мух.

Лосем обернусь,в проводавпутаю голову ветвистуюс налитыми кровью глазами.

Да!Затравленным зверем над миром выстою.

Не уйти человеку!Молитва у рта, —лег на плиты просящ и грязен он.Я возьмунамалююна царские вратана божьем лике Разина.

Солнце! Лучей не кинь!Сохните, реки, жажду утолить не дав ему, —чтоб тысячами рождались мои ученикитрубить с площадей анафему!

И когда,наконец,на веков верхи́ став,последний выйдет день им, —в черных душах убийц и анархистовзажгусь кровавым видением!

Светает.Все шире разверзается неба рот.Ночьпьет за глотком глоток он.От окон зарево.

От окон жар течет.От окон густое солнце льется на спящий город.

Святая месть моя!Опятьнад уличной пыльюступенями строк ввысь поведи!До края полное сердцевыльюв исповеди!

Грядущие люди!Кто вы?Вот – я,весьболь и ушиб.Вам завещаю я сад фруктовыймоей великой души.

Отношение к барышне

Этот вечер решал —не в любовники выйти ль нам? —темно,никто не увидит нас.Я наклонился действительно,и действительноя,наклонясь,сказал ей,как добрый родитель:«Страсти крут обрыв —будьте добры,отойдите.Отойдите,будьте добры».

Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви

Проститеменя,товарищ Костров,с присущейдушевной ширью,что частьна Париж отпущенных строфна лирикуярастранжирю.Представьте:входиткрасавица в зал,в мехаи бусы оправленная.Яэту красавицу взяли сказал:– правильно сказал

или неправильно? —Я, товарищ, —из России,знаменит в своей стране я,я видалдевиц красивей,я видалдевиц стройнее.Девушкампоэты любы.Я ж умени голосист,заговариваю зубы —толькослушать согласись.Не пойматьменяна дряни,на прохожейпаре чувств.Я жнавеклюбовью ранен —еле-еле волочусь.Мнелюбовь

не свадьбой мерить:разлюбила —уплыла.Мне, товарищ,в высшей меренаплеватьна купола.Что ж в подробности вдаваться,шутки бросьте-ка,мне ж, красавица,не двадцать, —тридцать…с хвостиком.Любовьне в том,чтоб кипеть крутей,не в том,что жгут у́гольями,а в том,что встает за горами грудейнадволосами-джунглями.Любить —это значит:в глубь дворавбежать

и до ночи грачьей,блестя топором,рубить дрова,силойсвоейиграючи.Любить —это с простынь,бессонницей рваных,срываться,ревнуя к Копернику,его,а не мужа Марьи Иванны,считаясвоимсоперником.Намлюбовьне рай да кущи,намлюбовьгудит про то,что опятьв работу пущенсердцавыстывший мотор.

Вык Москвепорвали нить.Годы —расстояние.Как бывам быобъяснитьэто состояние?На землеогней – до неба…В синем небезвезд —до черта.Если б япоэтом не́ был,я быстал бызвездочетом.Подымает площадь шум,экипажи движутся,я хожу,стишки пишув записную книжицу.Мчатавто

по улице,а не свалят на́земь.Понимаютумницы:человек —в экстазе.Сонм виденийи идейполондо крышки.Тут быи у медведейвыросли бы крылышки.И вотс какой-тогрошовой столовой,когдадокипело это,из зевадо звездвзвивается словозолоторожденной кометой.Распластанхвостнебесам на треть,блестит

и горит оперенье его,чтоб двум влюбленнымна звезды смотретьиз ихнейбеседки сиреневой.Чтоб подымать,и вести,и влечь,которые глазом ослабли.Чтоб вражьиголовыспиливать с плечхвостатойсияющей саблей.Себядо последнего стука в груди,как на свиданьи,простаивая,прислушиваюсь:любовь загудит —человеческая,простая.Ураган,огонь,водаподступают в ропоте.

Ктосумеетсовладать?Можете?Попробуйте…

Письмо Татьяне Яковлевой