Бырбырдировщики - Олег Дивов

Бырбырдировщики

Замполит просочился в блиндаж незаметно, по стеночке. Подкрался к комполка и сказал ему тихонько:

– У Тяпы хвост отвалился.

Как нарочно, именно при этих словах маршал Жуков закончил рычать в телефонную трубку и швырнул ее связисту. Оглянулся на офицеров и уставился с интересом; поговаривали, что целые генералы, едва заподозрив у Жукова такое внимательное к себе выражение лица, разбегались по кустам.

А замполит и комполка стояли к маршалу вполоборота и озабоченно совещались:

– Как же он без хвоста-то?

– Да нормально, только морда поцарапана. Клёпа вообще целехонек.

Маршал шагнул поближе и доверительным тоном сообщил:

– Я тоже люблю собак!

Подполковник и майор судорожно выпрямились и хором отчеканили:

– Никак нет, товарищ маршал Советского Союза!

– Вы пьяные, что ли? – Жуков принюхался.

– Никак нет… – стонущим голосом выдавил комполка. – Разрешите доложить, товарищ маршал! Хвост отвалился у лейтенанта Тяглова! Но все в порядке, он живой!

– Рад за него, – процедил Жуков. – Если в порядке, значит, превращается в человека. Надеюсь, у Клёпы тоже дела идут на лад.

– Клёпа – это его штурман! – бодро ввернул замполит. И тихонько охнул.

– Лейтенант Клепиков, – объяснил командир. – Больше не повторится, товарищ маршал!

– Что не повторится?! – рявкнул маршал. – Почему хвост?! Почему у вашего лейтенанта хвост, я спрашиваю?!

Замполит набрал в грудь воздуха, да так и обмер. Комполка, наоборот, сдулся и уставился на маршала безнадежно, словно приговоренный.

– И дурацкая собачья кличка!.. Разгильдяи! Я сегодня куда-нибудь долечу?! Ночь на носу! Какого черта вы копаетесь?! Или надо вам тоже хвосты поотрывать?!

– Разрешите доложить! Вылет через пятнадцать минут!

– Ну вот это уже лучше, – сказал маршал, остывая. – И что у него стряслось, у вашего хвостатого лейтенанта?

– Ходил на разведку, попал под огонь зенитной артиллерии. Самолет был сильно поврежден, но лейтенант Тяглов выполнил задание, вернулся в полк и успешно сел. Это опытный и надежный пилот. Хвост у лейтенанта… у самолета!.. отвалился сразу после приземления.

– Он лететь-то сможет? – усомнился маршал.

– Сможет, сможет! – заверили его. – Второй вылет за день, все нормально.

– Без хвоста?

– Самолет тоже починим! – пообещал замполит. – А для вас сейчас отмоют машину Матвиенко…

Комполка прикрыл глаза.

– А у этого что отвалилось? – спросил маршал с неподдельным интересом. – Ну смелее, смелее. В конце концов, у меня сегодня отвалился мотор, и сам я свалился к вам. А у вас, гляжу, весело!

С Матвиенко было как раз невесело, у него отвалилась голова, разбитая прямым попаданием; машину довел и посадил штурман. «У-2» остался чудесным образом невредим, пару дырочек в борту можно не считать. Штурмана вынули из самолета руками за шкирку: психанул, бедняга. Сейчас он рыдал в санчасти и божился, что больше днем никуда не полетит. Тем не менее задача выполнена, экипаж привез данные, без которых вышестоящему штабу – хоть зарежься. Чуть позже данные уточнил Тяглов – и потерял на посадке хвост: у него оказались перебиты три из четырех лонжеронов. Ходить днем «за линию» на «У-2» смерти подобно. Но если очень надо… Замполит не нашел правильных слов, чтобы описать все это, и теперь потерянно молчал.

– Молодые, – вдруг сказал Жуков, пристально разглядывая офицеров. – Молодые вы совсем, аж завидно. Вот и валяете дурака. Понимаю. Ладно, воюйте, не буду мешать. И где этот ваш Сяпа, Жопа, как его там… Надо на него посмотреть.

Лейтенанта Тяпу успели обрядить в новенький комбинезон, отмыть, начистить ему что положено, слегка пропесочить ради профилактики – чтобы даже и не думал, зараза, чтобы и в мыслях не было, – и выставить эту страшную боевую единицу, эту крылатую погибель, этот ночной кошмар, воздушного «тигра» и так далее, перед штабным блиндажом, как на парад. Смотрите, любуйтесь, вот он, наш красавец! Тяпа сверкал и похрустывал; пара неглубоких царапин на кукольной мордашке только усиливала впечатление совершенной несерьезности – ну мальчик и мальчик.

«На это чудо надо сбоку бантик – и девушкам дарить», – сказал механик дядя Боря Шмаровоз, проходя мимо. Тяпа довольно хмыкнул. Почему бы и нет? Можно и без бантика.

Шутки шутками, а он и был – ночной кошмар, пипец крылатый, смертоносный и орденоносный, маленький только. Тяпу держал за человека даже особист капитан Ворон. А уж Ворон, извините, существо принципиально бездушное и всеми нелюбимое до такой степени, что в полку завелась традиция подбрасывать ему к землянке дохлую ворону – пускай не расслабляется, тварь, на боевом посту. Ночные бомбардировщики частенько «бросают диверсантов», и пока не будет подтверждения, что выброска прошла удачно, особист из тебя душу вынимает, а ты мечтаешь его пристрелить. Когда особист впервые подкатил к лейтенанту Тяглову с вопросом: уверен ли, мил человек, что не завез людей к немцам, а покажи-ка мне по карте, где ты их бросал, а понимаешь ли, чем это пахнет, – Тяпа принялся капитана утешать. Вы, мол, не переживайте так, все будет хорошо. Ворон потерял дар речи и больше к лейтенанту не цеплялся попусту никогда.

Тяпа вообще был добрый, всех жалел и никому зла не желал. А фашистов давил пачками – ради пользы дела, чтобы война поскорее кончилась. При этом у Тяпы имелся опыт хладнокровного убийства в упор, лицом к лицу: он тогда летал штурманом, его сбили над передовой, кувыркнулся раненый через борт, и пока добежала наша пехота, свалил из автомата штук пять немцев. Не мог уйти от самолета: в передней кабине лежал труп командира. И гранату держал про запас, на крайний случай, это было правило в полку: на вылет клади в карман лимонку…

Невысокий, Жукову по плечо, лейтенант вытянулся перед маршалом и застенчиво улыбнулся.

– Воин пред лицом начальства должен иметь вид лихой и слегка придурковатый, – буркнул Жуков. – Откуда я тебя знаю, воин?

– А я вас уже возил, товарищ маршал!

– Добро. – Жуков раскрыл планшет, Тяпа тут же раскрыл свой. – Маршрут до штаба фронта покажи мне. Так… Так… Верно. Ориентиры знаешь?

– Так точно, все на память, я вас и без карты могу…

– Какие вы тут шустрые, а у самих хвосты отваливаются, – сказал Жуков. – С которым мы сюда упали, тоже был поначалу шустрый, пока мотор не застучал… Слушай, лейтенант. Как взлетим, идем пониже, как можно ниже. И главное, за линию фронта не завези меня. Не дай бог нам через линию перемахнуть – ты понимаешь?

– Понимаю. – Тяпа часто закивал.

– Понимаешь – это хорошо… Быстро довезешь? Надо засветло успеть.

– От ветра зависит, если не переменится – в час уложимся, товарищ маршал. Еще час светлого времени в запасе будет.

– Ну вот и я так прикинул.

– Я могу побыстрее, но у вас сегодня один мотор уже стуканул…

Жуков хмыкнул, обозначив почти свойскую усмешку. Этот маленький ему нравился.

– Рассчитываю на тебя. А чего ты вдруг – Тяпа, лейтенант?

Тяпа замялся, опустил глаза и принялся ковырять сапогом землю.

– Ты им не позволяй себя обзывать собачьей кличкой, понял? – Жуков оглянулся: неподалеку маячил замполит полка. – Недостойно офицера.

И тут же непоследовательно спросил:

– А где твой Клёпа?

– За ремнем для вас побежал, вы же в кителе, – простодушно объяснил Тяпа.

– Я в плаще, – сварливо заметил Жуков.

– А под плащом китель, а ремня нет!

– Теперь понимаю, отчего ты Тяпа, – сказал Жуков.

Тяпа по-собачьи склонил голову набок и уставился на маршала преданными глазами.

– Ага, вот поэтому. Отставить ремень.

– Не имею права, товарищ маршал, – твердо заявил Тяпа.

Жуков, не глядя, поманил к себе замполита.

– Машина готова, товарищ маршал, – доложил тот. – Ждем приказа.

– Добро. Скажите лейтенанту, что мне ремень не нужен. А то лейтенант сегодня без хвоста и поэтому туго соображает.

– Не имеем права, товарищ маршал!

– Почему? – терпеливо спросил Жуков.

Он много летал на «У-2» и прекрасно знал «почему». Будучи не в духе, Жуков мог прикрикнуть на летунов, и дело с концом. А иногда вдруг увлекался – и начинал ругаться с пилотами, оставаясь как бы на равных с ними. Он следил за реакцией: боятся его – или боятся за него?

Он терпеть не мог, когда перечили, легко приходил в ярость, знал это за собой и не считал зазорным: в конце концов, где бы Жуков ни оказался, именно ему отвечать за всех. Здесь и сейчас он держит в руках судьбу этого упрямого майора и этого забавного лейтенанта. Только цена любой его ошибки куда выше, чем их гибель: не будет выполнена задача, на шаг дальше окажется победа, а любой такой шаг – десятки тысяч смертей. И все они на твоей совести. Приказ за приказом Жуков требовал отставить практику лобовых атак и заваливания немцев трупами, и заметно преуспел, но приказы лягут в архив, а трупов навалено до небес – и за каждый с тебя спросят, потому что ты был старшим начальником… Значит, имеешь право рычать на людей, и пускай тебя боятся.