Чужая постель. Роман - Елена Тимошенко-Седьмая

Чужая постель

Роман

Елена Тимошенко-Седьмая

Иллюстратор Александр Александрович Пермяков

© Елена Тимошенко-Седьмая, 2017

© Александр Александрович Пермяков, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-2946-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступительное слово

Роман «Чужая постель» написан в помощь всем, кто не получил сексуального воспитания в семье, внимания и любви со стороны матери, не реализовался и не нашёл своё место в социуме. Одним из наиболее важных и ведущих факторов в развитии ребёнка была и остаётся Мать. В романе рассматривается множество психологических аспектов, влияющих на полноценное развитие личности, если семья неполная. Рассмотрены ошибки в воспитании и трудности, которые испытывает мать-одиночка в системе отношений «мать – ребёнок». Результатом издержек материнского воспитания в неполной семье становится деформация личности ребёнка. Восприятие ребёнком картины мира, которое он обязательно перенесёт, уже будучи взрослым, в свою семью, – всё это он возьмёт из взаимоотношений с мамой. Ребёнок, воспитанный одинокой матерью, взрослеет гораздо быстрее, чем его сверстники, получившие воспитание в полной семье. Чаще всего подростки из неполных семей не имеют должного представления о женственности и мужественности, в результате путают мужские и женские роли. Поэтому во взрослую жизнь такие подростки выходят с искажённым восприятием реальных взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Проявятся ли у девочки лесбийские наклонности или у мальчика гомосексуализм в результате отсутствия материнского внимания и любви? От материнского участия и воспитания зависит успешная социализация или дезадаптация личности и её вечные поиски себя, своего предназначения.

Справится взрослый мужчина с детской психологической травмой на сексуальной почве? Чем опасен инцест? На все эти и другие вопросы вы здесь найдёте ответы.

Любите свою семью искренне и открыто, без фальши и лжи. Дорожите родными людьми и взаимоотношениями с ними. Будьте терпимее друг к другу, любите родных, пока они живы, и тогда родной человек никогда не станет внезапно для вас чужим. И пусть каждый ваш прожитый день будет осмыслен и наполнен гармонией, любовью, счастьем.

В основу романа легли реальные события. Все имена персонажей изменены.

Глава 1

1984—2005 годы

На первый взгляд, Серёжка от сверстников ничем не отличался. Как любой ребёнок в пятилетнем возрасте, везде совал курносый нос и любил телевизор. В ящик смотрел с утра и до полуночи, пока мать не погонит спать. Зрение у мальчика стремительно падало, но родительница этого не замечала. Телевизор заменял в жизни всё: маму, папу, друзей. Хотя, насчёт папы мы поторопились. Его вообще не было. Может, где-то и когда-то тот существовал, но только не в Серёжкиной жизни. Мама никогда о нём не вспоминала. Так и жили втроём: он, мама и сестра, которая была на семь лет его старше. Сестра Ирка считалась в семье довольно взрослой. В её обязанности входило воспитание брата и содержание квартиры в чистоте. С воспитанием девочка справлялась идеально. Брат давно перестал считать тумаки, которыми награждала сестрица, если забывал подмести пол или ополоснуть за собой кружку. Но больше всего ей нравилось наказывать, закрывая на весь день в ванной комнате и выключив там свет. Проплакав, Серёжка успокаивался и засыпал на резиновом коврике. Выпуская его, Ирка чувствовала свою безнаказанность и запугивала ещё больше.

– Если расскажешь маме, снова накажу!

И Серёжка молчал. С такой няней ребёнок давно стал самостоятельным, а мама приучила к тому, что каждый стирал своё бельё сам. Серёжка тщательно намыливал воротнички и манжеты застиранных рубашек, простирать и прополоскать которые у него не хватало сил. Только постельное бельё мама стирала сама. Поменять постель – означало просто спустя месяц перевернуть белье. И лишь когда простыни приобретали серо-жёлтый цвет, нехотя включала старенькую, гудевшую на весь дом стиральную машинку «Сибирь». С работы мать приходила поздно, поэтому большую часть дня дети проводили вдвоём. Но когда Ирка уходила в школу, Серёжка пользовался свободой – включал телевизор, садился близко к экрану и таскал из вазочки печенье. Поздно вечером возвращалась мама, жарила яичницу, и они пили чай. Укладываясь спать, он держал её за титьку и мгновенно начинал сопеть. И так было каждый день.

Но однажды, по осени, откуда-то приехала бабушка, сказала, что навсегда, чем повергла маму в страшное уныние. И установила новые порядки. Она требовала, чтобы та прекратила гулять и занялась детьми. Но мать продолжала как и прежде задерживаться на работе до позднего вечера. А на балконе ежедневно сушились отбеленные старушкой простыни. Ирка больше не командовала Серёжкиной жизнью. В квартире теперь пахло наваристым борщом со шкварками и пирожками с печенью. После обеда бабушка закрывала кухню на замок, и Серёжка уже не мог таскать вкусные печенья. Его отправили учиться в первый класс и нацепили очки с толстыми линзами. Одноклассники дали кличку «тупой очкарик» и кидали в него камни по большой дороге домой. Ирка стеснялась брата и запретила подходить к ней в школе. Свою теперешнюю жизнь он ненавидел. Последнюю радость – телевизор – тоже запретили. Учительница не была в восторге от отстающего школьника, который был замкнут, а от сильного волнения начинал заикаться. Несмотря на плохое зрение, посадила ученика за последнюю парту и намекнула бабушке, что ему необходима спецшкола. Но строгая бабушка не хотела этого даже слышать. «Мой внук не будет учиться с дебилами, ничего, с божьей помощью справимся». Иногда он убегал на окраину небольшого городка и там давал волю своим чувствам и заветным мечтам. Деревья безмолвно вторили шелестом листьев, как бы соглашаясь с жалобами мальчонки. А ребёнок хотел ни много ни мало, чтобы мама всегда была дома и никто не обижал. Благодаря бабушкиному терпению и вниманию, внук, перепрыгивая с тройки на тройку, закончил второй класс. С приезжим мальчиком завязалась дружба, и теперь у друга можно было часами смотреть телевизор, к которому дома строго запретила подходить бабушка. Маму повысили в должности, и она купила золотые серьги. На что бабуля долго возмущалась, говоря, что лучше бы купила сыну отдельную кровать. Но мать только отмахнулась, мол, тот ещё маленький.

Серёжка же чувствовал себя совсем взрослым. Сегодня Мишка рассказывал, как целовался с соседкой, старшеклассницей Люсей. Верить Мишкиным словам было нельзя, но и опровергнуть невозможно. Серёжка видел, как целовались в кино. Но как это могло получиться у Мишки с Люськой – даже не мог представить.

– Врёшь, докажи!

– Совсем дурак, так Люська и захочет целоваться при тебе.

– Значит, не целовались!

– Целовались! Просто ты для этих дел малявка!

– Я тебя обзывал? Вот и ты не обзывай!

Слова друга сильно обидели Серёжку и не давали покоя.

Вечером не спалось, и он, разбудив маму, попросил, чтобы научила целоваться по-взрослому. На что она долго смеялась и выпытывала, зачем. Мальчик без утайки сказал, что это умеют все, и даже друг Мишка. Мама показала, Серёжке не понравилось, но потом он решил, что тут нужна сноровка и тренировка.

Зимой бабушки не стало. Как сказала мама, умерла легко, во сне. Серёжка сильно переживал и тихонько, чтобы родные не видели, в тёмном углу прихожей частенько плакал. Бабушка была строгой, но и справедливой. Бабуля никому не давала права обижать внука и всегда заступалась за него…

Привычный жизненный уклад вернулся. Исчезли борщи, пирожки, и заново появилась ежедневная жареная яичница. И снова Серёжка со всех силёнок пытался отжать застиранную рубашку. Зато теперь появилась свобода. Он всё чаще бывал вместе с другом, а Мишка рассказывал такое, чего тот ещё не знал.

– Я вчера с Люськой того.

– Чего того, – не понял Серёжка. – Целовался, так и скажи.

– Нет, другое. Мужиком стал!

– Чтобы стать взрослым, нужно вырасти, – возразил он другу, чем поверг того в безудержный хохот.

– Я раньше тоже так думал, но для этого необязательно быть высоким ростом и чтобы росла борода. Короче, – зашептал Мишка, выдавая тайну, хранить которую было просто невозможно. – Мы вчера с Люськой так долго целовались, а потом она схватила за штаны и как закричит: «Твой стручок готов и созрел!». Сняла с меня трусы и такое вытворяла, что я даже не понял, что это было. Вот, а теперь я взрослый, мужик! – Мишка произнёс это с такой гордостью, что на этот раз у Серёжки не осталось никаких сомнений. Он оценил взглядом коренастого, крепкого телосложения и развитого не по годам Мишку, представил рядом четырнадцатилетнюю Люську, и сомнений в том, что у них всё было, не осталось.