Безумство любви - Лори Макбейн

Лори Макбейн

Безумство любви

Пролог

И похвальба геральдики, и пышность власти,

Вся красота, богатство, что они несут,

Их часа рокового не преступят:

Дороги славы лишь к могиле приведут.

КвЛлоден-Мур, Шотландия, 1746 год

Дождем и снежной крупой встречал студеный норд-ост группу людей, стоявших ранним утром на вершине холма. Закутанные в плащи, они жались друг к другу в тщетной надежде защититься от холода и сырости, пронизывающих, казалось, насквозь. В отдалений от них, в вереске, покрывавшем торфяной склон, пряталось, пригибаясь почти к самой земле, одинокое человеческое существо.

Сабрина Веррик, подняв капюшон и еще плотнее закутавшись в теплую накидку, не отрываясь смотрела на страшную, по зачаровывавшую картину. На фоне необозримых торфяных болот ноле битвы казалось всего лишь небольшим разноцветным лоскутом. Голубые, желтые и зеленые знамена развевались над батальонами английской королевской армии, одетыми в красные мундиры. Британский национальный флаг гордо реял в шотландском небе.

Сабрина подняла голову, и ветер бросил ей в лицо ледяную крупу. Издали донесся монотонный бой барабанов: так время от времени подбадривали английских пехотинцев, которые наступали на солдат шотландских кланов, закутанных в яркие клетчатые национальные пледы из добротной шерсти. Сабрина узнала и свой клан, предводительствуемый ее сильным, мужественным дедом. Его традиционная шотландская шапка, украшенная орлиными перьями, была небрежно заломлена набок. Ало-голубой камзол и клетчатая юбка потемнели от дождя, но серебряная брошь с дымчатым топазом, крепившая плащ на плече, ярко сверкала. Вытащив из ножен свой обоюдоострый меч, он грозно размахивал им. Солдаты, стоявшие за ним, ожидали приказа атаковать. Неведо кем и когда водруженный среди торфяников обгорелый деревянный крест теперь клонился к земле, бессильный предотвратить кровопролитие. Прозвучал призыв к оружию.

Воздух наполнился заунывными звуками волынок, и в тот же момент неистовые шотландцы бросились вперед. Их обнаженные мечи со свистом рассекали воздух, словно бросая вызов блестящим штыкам англичан.

Но не многим удалось достичь первых рядов британцев. Большинство атакующих сразу же скосил оглушительный залп орудий. Ядра посыпались на их шеренги, превращая мужественных людей в кровавое месиво.

Сабрина закричала от боли и ужаса, увидев, что половину ее клана стер с лица земли первый же орудийный залп. Уцелевших косили смертоносные мушкетные пули, градом сыплющиеся на них.

От этой кровавой бойни у Сабрины перехватило дыхание. Теперь она видела лишь один цвет — красный. Только он запечатлелся в. ее воспаленном мозгу. Алые плащи, окровавленные мечи и обагренный кровью вереск расплывались перед ее глазами. Англичане и шотландцы замертво падали друг на друга. Смерть уравняла все жертвы войны.

Сабрина напряженно вглядывалась в поле боя, моля Бога, чтобы дед не оказался в числе убитых. Но где же он? И где ее клан? Лежа в зарослях вереска, Сабрина искала глазами знакомый клетчатый плед.

Услышав громкие вопли за спиной, она обернулась и с изумлением увидела, что британские солдаты поднимаются на холм, явно намереваясь заколоть штыками всех, кто стоял на вершине. Шотландцы в панике разбегались, надеясь спастись, но англичане устремились за ними и безжалостно уничтожали наименее расторопных. Сабрина затаилась, боясь попасться на глаза британцам и разделить участь соотечественников.

Бросив еще один взгляд на поле боя, она заметила в центре какое-то смутное движение и, присмотревшись, поняла, что несколько уцелевших членов ее клана перешагивают через трупы и пытаются покинуть место, где они потерпели столь ужасное поражение. Трое солдат несли ее деда. Другие, истекая кровью, плелись за ними и еще держали мечи наголо на случай внезапного нападения.

Но бегством спасались не только они. Проиграв сражение, все кланы собирали своих уцелевших воинов, надеясь ускользнуть от преследователей тайными горными тропами или берегами озер, поросшими густой травой. Тогда им удалось бы затеряться среди высоких холмов и болотистых равнин, постепенно переходящих в глубокие ущелья, которые прорезали эту суровую и бесплодную часть страны. Незаметно покинув свое убежище, Сабрина последовала за ними. Убедившись, что ее не преследуют, она выпрямилась и бросилась догонять отступавших шотландцев. Девочка бежала так быстро, словно за ней гнался сам дьявол.

К тому моменту, когда Сабрина выбилась из сил и ноги ее палились свинцом, она сумела добраться до узкой расщелины, откуда вилась наверх еле заметная тропинка. Девочка преодолела несколько поворотов, и место кровавой бойни исчезло из виду. Не помня себя от страха, Сабрина взбиралась по тропинке, пока не увидела впереди крытый дерном кирпичный домик, немного превышающий размеры обычной хижины. Страж у входа преградил ей путь широким окровавленным мечом.

— Разрешите пройти, — попросила Сабрина.

— Не могу, девочка, — тихо возразил он, с недоверием глядя на нес голубыми глазами. Его лицо было перепачкано кровью, все еще сочившейся из раны на щеке. Волосы тоже слиплись от крови.

— Я внучка лендлорда и должна быть рядом с ним! — воскликнула Сабрина, наступая на часового. Тот отступил, она вошла в единственную ком — пату в доме и замерла.

Посреди комнаты тлел костер из сухого торфа. Возле него сидела на корточках старуха, закутанная в ветхую шаль, и усердно помешивала что-то в висевшем над огнем котелке. Сабрина почуяла аппетитный запах тушеной баранины.

В комнате стояла гнетущая тишина. Казалось, все мужчины в доме уже умерли, однако они молча наблюдали за тем, как Сабрина подошла к задней стене и опустилась на колени перед дедом. Глядя на его искалеченное тело, девочка с трудом подавила рыдание. Старый воин тяжело дышал. Странные клокочущие звуки вылетали из его горла. Грудь высоко вздымалась, и он вздрагивал от боли.

— О дедушка, что они с вами сделали! Всхлипнув, Сабрина вытерла краем своей накидки тонкую струйку крови в уголке его губ.

— Картечь, — пояснил чей-то голос над ней. Девушка подняла голову и увидела мужчину, склонившегося над ее дедом. Лицо сурового воина было мертвенно-бледным, но в глазах сверкала неистребимая ненависть к врагам.

— Картечь подобна тысяче кинжалов, вонзившихся в тело, — проговорил он, указав на ржавые железки, гвозди, свинцовые шарики, валяющиеся у входа и застрявшие в изодранной одежде. — Кар течь разрывает на части, так что человека уже нельзя опознать.

Воин мрачно посмотрел на деда Сабрины.