Две бутылки приправы - Лорд Дансени

Дансени Лорд

Две бутылки приправы

Лорд ДАНСЕНИ

ДВЕ БУТЫЛКИ ПРИПРАВЫ

Меня зовут Смитерс. Я тот, кого обычно называют маленьким человеком, занимающимся маленьким бизнесом. Я работаю коммивояжером; рекламирую "Нам-намо", приправу для мясных блюд и острых закусок, - всемирно известную приправу, должен заметить. Она на самом деле хороша, в ней не содержится вредных кислот, и она не влияет на сердце - рекламировать такой товар не составляет труда. Иначе я и не стал бы этим заниматься. Но в один прекрасный день я надеюсь взяться за рекламу чего-нибудь менее популярного, ведь известно, что чем труднее протолкнуть товар, тем больше платят коммивояжеру. А сейчас мне денег хватает лишь на то, чтобы кое-как сводить концы с концами, лишнего ничего не остается, но живу я в очень дорогой квартире. Так уж случилось, что мне необходимо рассказать вам одну историю. Это, может быть, не та история, какую вам хотелось бы услышать. Люди, которые хоть что-то знают об этом случае, наверняка, сохранили бы ее в тайне. Итак, вперед!

Получив работу в Лондоне, я принялся искать себе комнату. Она непременно должна была находиться в Лондоне, причем в центре города, и я отправился в квартал, застроенный блочными домами довольно унылого вида, и встретился там с человеком, который ими распоряжался, я попросил его подыскать что-нибудь для меня, а именно то, что у них называлось квартирами: спальню с чем-то вроде буфета. В тот момент он показывал квартиры другому человеку, судя по всему, джентльмену, и не обращал на меня никакого внимания - я имею в виду человека, сдававшего квартиры. А я только бежал за ними немного позади, и ждал, пока мне не предложат что-нибудь, соответствующее моему положению. Мы зашли в одну очень хорошую квартиру с гостиной, спальней, ванной и небольшой прихожей. И вот как я познакомился с Линли. Это был тот парень, которого водили по дому.

- Дороговато, - сказал он.

Человек, содержавший дом, отвернулся к окну и принялся ковырять в зубах. Даже смешно, как много вы можете выразить таким простым действием. Всем своим видом он показывал, что у него есть сотни таких квартир и тысячи желающих обрести их и что ему все равно, кто будет в них жить и вообще хотят ли по-прежнему эти тысячи поселиться у него. И тем не менее, он не сказал ни слова, а лишь отвернулся к окну и стал ковырять в зубах. И тогда я рискнул обратиться к мистеру Линли. Я сказал:

- А как насчет того, сэр, чтобы я платил половину суммы и поселился бы здесь вместе с вами? Я никоим образом не буду надоедать вам, ведь меня не бывает дома весь день, и вы сможете делать все, что вам заблагорассудится. В самом деле, я не буду причинять вам беспокойства больше, чем кошка. Можете удивляться тому, что я решился предложить ему такое, но вы удивитесь гораздо больше, когда узнаете, что он согласился. Это действительно поразило бы вас, если бы вы были знакомы со мной, маленьким человеком со своим маленьким бизнесом. Я сразу заметил , что ко мне он чувствует гораздо большее расположение, чем к человеку у окна.

- Но ведь здесь только одна спальня, - сказал он.

- Я мог бы устроить себе постель в этой комнатке, - ответил я.

- В прихожей, - уточнил человек, отворачиваясь от окна и не вынимая изо рта зубочистки.

- И я убирал бы постель и прятал ее в шкаф к любому часу, который бы вас устроил, - продолжил я.

Мистер Линли задумался, а домовладелец стал любоваться через окно Лондоном. И, в конце концов, вы знаете, он согласился.

- Это ваш друг? - спросил владелец дома.

- Да, - ответил мистер Линли. Это действительно было мило с его стороны. Я объясню вам, почему пошел на все это. Был ли я способен позволить себе такое? Конечно же, нет. Но я слышал, как Линли говорил владельцу дома, что только что приехал из Оксфорда и хотел бы пожить несколько месяцев в Лондоне. Он желал бы устроиться с комфортом и ничего не делать, за исключением мелочей, пока не осмотрится на новом месте и не найдет работу, а может быть, поживет здесь просто до тех пор, пока он сможет себе это позволить. Так, сказал я себе, что такое эта встреча для бизнеса, как мой? Да просто все. Даже если бы я перенял от этого мистера Линли хотя бы четверть его знаний, я смог бы продавать в два раза больше товара, и мне вскоре доверили бы что-нибудь менее ходовое, и мои доходы бы утроились. В любом случае, стоило попробовать. Если действовать осмотрительно, то четверть своих знаний можно выдать за что-нибудь как минимум в два раза более ценное. Я имею в виду, что вовсе необязательно цитировать всю "Преисподнию", чтобы показать, что вы читали Мильтона, достаточно и полстроки.

Ну ладно, вернемся к той истории. Вы не можете даже представить себе, что рассказ этого маленького человека, как я, способен заставить вас содрогнуться. Когда мы устроились в квартире, я вскоре позабыл об оксфордских манерах Линии. Я забыл о них, потому что этот человек сам по себе вызывал восхищение. У него был настолько развитый ум, что напоминал мне тело акробата, тело птицы. Ему просто не требовалось образования. Вы даже не заметили бы, имеет ли Линли таковое или нет. Идеи буквально роились у него в голове, причем такие, до которых вы сами ни за что бы не додумались. Как только у него появлялись какие-нибудь мысли, он тут же вылавливал их, но дело даже не в этом. Постепенно я обнаружил, что он знает то, что я собираюсь сказать. Нет, это было не чтение мыслей, а скорее то, что называется интуицией. По вечерам после работы я немного занимался шахматами, чтобы отвлечь свои мысли от "Нам-намо". Но никогда не умел решать задачи. А он приходил, бросал взгляд на доску и говорил:

" наверное, сначала нужно походить этой фигурой". Я спрашивал: "Но куда?" Я возражал: "Но ведь ее побьют любой из них". А фигура, должен вам сказать, всегда была ферзем. И он говорил: "Да, но это не поможет. Все так и задумано".

И, вы знаете, он всегда оказывался прав. Понимаете, он ставил себя на место противника и следовал по ходу его мыслей. Вот что он делал.

Однажды в Андже произошло ужасное убийство. Первое, что мы узнали о Стиджере, было то, что он поселился на северных равнинах в одноэтажном домике со своей девушкой. У девушки было двести фунтов, и он получил все до единого пенни, но девушка исчезла, и Скотланд-ярд не смог ее найти. Случайно я прочитал, что Стиджер купил две бутылки "Нам-намо", - ведь полиция из Отерторпа разузнала о нем все, за исключением того, что он сделал с девушкой, - и это, конечно, привлекло мое внимание, иначе я никогда бы больше и не вспомнил об этом преступлении и не сказал бы Линли ни слова о нем. Но "Нам-намо" всегда была у меня в голове, потому что я изо дня в день занимался ее рекламой, и этот франт купил приправу, что и сохранило преступление в моей памяти. Однажды я сказал Линли:

- Странно, что вы, с вашим умением решать шахматные задачи и вообще размышлять о том и о сем, даже не пытаетесь разрешить эту отерторпскую загадку. - Вот что сказал я ему.

- Ив десяти преступлениях не наберется столько загадок, сколько в одной шахматной партии, - ответил он.

- Перед ней оказался бессилен Скотланд-ярд, - продолжал я.

- Неужели? - спросил он.

- Да , он окончательно повержен, - ответил я.

- Жаль, - сказал он и тут же спросил, - каковы факты? Мы сидели за ужином, и я рассказал Линли об обстоятельствах преступления прямо так, как я прочитал о них в газетах. Она была красивой миниатюрной блондинкой, звали ее Нэнси Элт, у нее было двести фунтов, и прожили они в этом доме вместе пять дней. После этого он остался там еще на две недели, а ее живой больше никто не видел. Стиджер утверждал, что она уехала в Южную Америку, но позже он заявлял, что никогда не говорил "Южная Америка", а что уехала она в Южную Африку. В банке, где она держала деньги, на счету не осталось ни пенни, а Стиджер в это время неизвестно как обзавелся по меньшей мере ста пятьюдесятью фунтами. Выяснилось также, что Стиджер был вегетарианцем. Все продукты он покупал в овощном магазине, и это и вызвало у констебля деревни Андж подозрения насчет него, ведь вегетарианец - всегда новое для констебля. Он установил за Стиджером наблюдение, и, надо сказать, очень хорошее, потому что не осталось вопроса о Стиджере, на который констебль не мог бы ответить Скотланд-ярду, кроме, естественно, одного. Он также сообщил обо всем полиции в Отерторпе, городке в пяти-шести милях от Анджа, и они приехали и тоже взялись за это дело. И вот что они выяснили. Они могли ручаться за то, что после исчезновения девушки Стиджер ни разу не выходил из дома и за пределы сада. Понимаете, чем больше они следили за ним, тем больше росли их подозрения (так всегда бывает, когда вы следите за кем-нибудь). Очень скоро их стал интересовать каждый его шаг, но им бы и в голову не пришло подозревать его, если бы он не был вегетарианцем, и тоща улик не хватило бы даже Линли. Нельзя сказать, что многое из того, что им удалось обнаружить, говорило против Стиджера, если не считать тех появившихся ниоткуда ста пятидесяти фунтов, да и то их нашел Скотланд-ярд, а не отерторпская полиция. Нет, то, что обнаружил констебль из Анджа, то, что поставило в тупик Скотланд-ярд, затрудняло до последнего момента Линли и что, конечно же, озадачило и меня, касалось лиственниц. В уголке сада перед домом росли десять лиственниц, и он, Стиджер, перед тем как поселиться в доме, заключил с владельцем своего рода соглашение, по которому он имел право делать с лиственницами все, что пожелает. И как раз с того момента, как исчезла и, судя по всему, умерла Нэнси, он принялся рубить деревья. Три раза в день примерно в течение недели он занимался этим, а когда все деревья были срублены, он распилил их на брусья длиной не более двух футов и аккуратно сложил в поленницы. Вот эта была работа! Но зачем он это делал? Найти оправдание тому, что у него имелся топор - такой была одна теория. Но оправдание вышло более веским, чем само наличие топора: утомительная каждодневная работа заняла у него две недели. Да он мог убить бедняжку Нэнси Элт и без топора. Без топора он мог разрезать и ее тело. Другая теория заключалась в следующем. Ему были необходимы дрова, чтобы избавиться от тела. Но он их так и не использовал. На дворе продолжали стоять аккуратные поленницы. Это разбило все гипотезы в пух и прах.