Микки-7 - Эдвард Эштон

Эдвард Эштон

Микки-7

Посвящается Джен.

Ничего подобного никогда не произойдет… если ты, конечно, случайно не уничтожишь цивилизацию.

1

Так глупо я еще не умирал.

Сейчас ровно 26:00, я лежу на спине, растянувшись на жестком каменном дне, и меня окружает тьма настолько плотная, что поначалу кажется, будто я ослеп. Долгие пять секунд окуляры пытаются поймать случайные фотоны в ультрафиолетовом излучении, но сдаются и переключаются на инфракрасное. Рассматривать тут по-прежнему нечего, но теперь я хотя бы вижу над собой потолок пещеры, бледно мерцающий серым в невидимом спектре, и черный, обрамленный зубцами ледяной корки зев дыры, в которую я провалился.

Вопрос: что, черт возьми, произошло?

Воспоминания последних минут обрывочны: и основном разрозненные визуальные образы и звуки. Помню, как Берто сбросил меня на край ледниковой расселины. Помню, как спускался среди снежных торосов. Помню, как шел. Помню, как посмотрел наверх и увидел вмерзший в лед южной стены на высоте тридцати метров обломок скалы, похожий на обезьянью голову. Это вызвало у меня улыбку, а потом… потом я ощутил пустоту под левой ногой и полетел вниз.

Сукин сын — не смотрел, куда иду. Загляделся на дурацкий камень в форме обезьяньей башки, мысленно представляя, как буду описывать его Нэше, когда вернусь домой, и свалился в расщелину.

Наиглупейшая смерть.

Тело сотрясает дрожь. Даже наверху, пока я двигался, мороз был адский. А теперь, когда я лежу на каменном основании горы, холод просачивается сквозь скафандр и два слоя термобелья, пробираясь от корней волосков сквозь кожу и мышцы до самых костей. Я снова вздрагиваю, и меня пронзает резкая боль, отдающая от левого запястья в плечо. Опускаю взгляд. Так и есть: на стыке между перчаткой и внешним термокостюмом рука неестественно раздулась. Я начинаю стаскивать перчатку, надеясь, что холод поможет уменьшить отек, но еще один приступ боли пресекает мой эксперимент в зародыше. Не успеваю я пошевелить пальцами, чтобы сжать руку в кулак, как боль усиливается стократно и ослепляет белой вспышкой.

Наверное, ударился при падении. Перелом? Возможно. Растяжение? Наверняка.

Однако боль означает, что я все еще жив, ведь так?

Я медленно сажусь, мотаю головой, чтобы разогнать туман, и моргаю, активируя экран коммуникатора. Вряд ли я поймаю передатчики колонии, слишком далеко, но Берто, наверное, все еще поблизости, потому что я улавливаю слабый намек на сигнал. Недостаточный, чтобы передать голосовое или видеосообщение, но текстовое, скорее всего, пройдет.

<Микки-7>: Берто, прием.

<КрасныйЯстреб>: Прием подтверждаю. Живой?

<Микки-7>: Пока да. Но застрял.

<КрасныйЯстреб>: Кроме шуток. Я видел, что произошло. Ты шагнул прямо в провал.

<Микки-7>: Это я уже понял.

<КрасныйЯстреб>: Микки, там была не просто ямка, а огромная дырища. Какого черта, приятель?

<Микки-7>: Я засмотрелся на скалу.

<КрасныйЯстреб>: …

<Микки-7>: Она была похожа на обезьяну.

< КрасныйЯстреб>: Дурацкая смерть.

<Микки-7>: Ну это если я умру. Кстати, ты вообще собираешься меня спасать?

<КрасныйЯстреб>: Э-э-э… нет.

<Микки-7>: Ты серьезно?

<КрасныйЯстреб>: Вполне.

<Микки-7>: И почему?

<КрасныйЯстреб>: Потому что я сейчас кружу на высоте не больше двухсот метров над тем местом, где ты провалился, и даже так твой сигнал едва пробивается наружу. Ты глубоко под землей, друг мой, и мы находимся на территории ползунов. Вытащить тебя возможно, но лишь с немалыми усилиями и огромным риском — неоправданным ради спасения расходника, усек?

<Микки-7>: Ясно. А ради спасения друга?

<КрасныйЯстреб>: Микки, брось. Удар ниже пояса. Ты же не умираешь… по-настоящему. Я вернусь под купол и сдам рапорт, что ты пропал без вести. При исполнении обязанностей. Маршалл в любом случае одобрит твою регенерацию. Завтра же выберешься из бака и будешь снова спать в своей постели.

<Микки-7>: Отличный план. Для тебя, конечно. А мне тем временем подыхать в этой дыре.

<КрасныйЯстреб>: Да, полный отстой.

<Микки-7>: Отстой? И это все, что ты можешь сказать?

<КрасныйЯстреб>: Прости, Микки, а чего ты хотел? Мне жаль, что тебе придется умереть, но, в конце концов, это и есть твоя работа, правда?

<Микки-7>: Я даже не обновлен до текущей версии. Не загружался больше месяца.

<КрасныйЯстреб>: А вот в этом… не я виноват. Но ты не волнуйся. Я помогу тебе восполнить пробелы в памяти. У тебя накопилась какая-нибудь личная информация с последнего обновления, которая может понадобиться в будущем?

<Микки-7>: Гм… Да вроде нет.

<КрасныйЯстреб>: Отлично. Тогда договорились.

<Микки-7>: …

<КрасныйЯстреб>: Эй, Микки? Порядок?

<Микки-7>: Угу, порядок. Спасибо тебе, Берто. Большое спасибо.

Я отвожу взгляд от экрана, прислоняюсь к каменной стене и прикрываю глаза. Не верится, что трусливый ублюдок и не собирался меня спасать.

Да кого я обманываю. Очень даже верится.

Так, и что дальше? Сидеть и ждать смерти? Я не знаю, сколько кувыркался в воздухе, пока не рухнул на дно этой… чем бы это ни было. Может, пролетел метров двадцать. Но, судя по уклончивым намекам Берто, могли быть и все сто. Пролом, куда я провалился напоследок, невысоко, в трех метрах надо мной. Но даже если я смогу до него дотянуться, с вывихнутой рукой мне не выбраться наружу.

При моем роде занятий много времени проводишь в размышлениях о разных способах умереть — конечно, когда не переживаешь один из них на практике. Замерзнуть насмерть мне еще не доводилось. Хотя, несомненно, я обдумывал такой вариант. Странно было бы упустить его из виду, учитывая, что мы высадились на этот забытый богом ледяной шар. По сравнению с другими способами это несложно. Постепенно коченеешь, тебя клонит в сон, потом засыпаешь и не просыпаешься — только и всего. Не самая плохая смерть. Я уже начинаю задремывать, когда слышу писк сигнала окуляров и моргаю, чтобы ответить.

<ЧерныйШершень>: Привет, Мик!

<Микки-7>: Привет, Нэша! Чем могу тебе помочь?

<ЧерныйШершень>: Оставайся на месте. Я уже в воздухе. Буду через двадцать минут.

<Микки-7>: С тобой связался Берто?

<ЧерныйШершень>: Да. Он считает — тебя не вытащить.

<Микки-7>: Но?

<ЧерныйШершень>: Но ему просто не хватает мотивации.

Странная штука надежда. Тридцать секунд назад я был уверен на сто процентов, что умираю, и не испытывал страха. А теперь сердце колотится, в ушах шумит, и я мысленно пробегаю по списку того, что может пойти не так, если Нэше все же удастся установить лебедку и предпринять попытку спасти меня. Вдруг на дне расщелины не хватит места для опоры? А если хватит, сумеет ли Нэша найти провал? А если сумеет, хватит ли длины троса, чтобы поднять меня наверх?

И