Один на миллион - Андрей Земляной

Андрей Земляной

Один на миллион

Свалка, на окраине Нового Амстердама, была результатом попытки сначала наладить переоборудование кораблей, потом их утилизацию, а в финале даже организовать музей под открытым небом. Но в итоге, получилось как всегда. Сначала исчезли рабочие и техника, потом охрана и забор. Понемногу свалку заселили те, кому не нашлось места в официальном обществе Новой Европы. Лишенные гражданских прав, беженцы и нелегальные эмигранты. Тут нашлось место и полубезумному математику Дженсену, и разорившемуся финансисту Эккерту, оказавшемуся очень приличным управленцем.

Вопреки опасениям мэрии Нового Амстердама, Свалка не стала очередным рассадником наркомании и бандитизма. Наоборот. Образцовый порядок, работающая школа, и даже система социальной взаимопомощи, простотой организации и эффективностью заставили задуматься многих чиновников из городской администрации.

— Мама! Я дома! — Алексей, высокий сухощавый парень 16 лет, сбросил рюкзак, куртку, стащил обувь, и шагнул в комнату. По меркам Свалки, их с мамой апартаменты были просто королевскими. Старенький межорбитальный грузовик класса Посейдон, был переоборудован под жилье с любовью и тщанием. Три комнаты, столовая и кухня, давали маленькой семье достаточный уют и комфорт даже в этом богом проклятом месте. Невыпотрошенный по недосмотру бак с топливом и небольшой генератор давали достаточно тепла и света, чтобы вдохнуть вторую жизнь в космический корабль.

На голос вышла стройная женщина лет тридцати пяти в теплом халате. Она привычным жестом поправила длинные светло каштановые волосы и улыбнулась.

— Привет. Садись поешь.

— А что у нас? — Спросил Алексей заранее зная ответ. Ну что у них могло быть кроме искусственной еды из биореактора, или рекомбинированного белка из, подбрасываемой время от времени городским советом, гуманитарной помощи.

— Вин Хо снял урожай тыквы…

— Ух ты! — Мальчишка тенью метнулся к кастрюле, приподнял крышку и втянул носом ароматный пар. — Пахнет просто волшебно! Мам, ты чудо!

Она лишь скупо улыбнулась и запустила свои чуткие пальцы в русую шевелюру сына. И вновь как всегда, непрошенная мысль молнией проскочила в ее голове.

«Совсем как у отца»

— Мой руки и садись есть. — Надломленным голосом произнесла она и отвернулась.

Алексей знал, что мать иногда смотрит на него странным взглядом, прикасается, а потом у нее почему-то блестят глаза от слез. Он один раз попытался ее расспросить, но в ответ, мама лишь ушла в дальнюю комнату и проплакала весь вечер.

Больше он никогда не повторял этого, и когда на маминых глазах вскипали слезы, лишь затихал, и давал себе очередной зарок вырасти и разобраться с мамиными обидчиками.

— Что сегодня было в школе?

Вера почти успокоилась, и смотрела с довольной улыбкой как сын лихо работает ложкой.

— Дженсен отмочил. — Алексей коротко хохотнул. — Дал мне на уроке задачу по абелевым группам…

— Каким-каким группам?

— Ну мам! — Снисходительно улыбнулся Алексей. Это же топология. Ну в общем стоило мне справится как Дженсен навалил еще десяток. Как самому толковому.

— Он тебя не перегружает? — С легкой тревогой в голосе спросила Вера.

— Да нет, какое там. Единственный приличный преподаватель. Ну, не считая мистера Сарояна и Старой Клары.

— А она кстати о тебе очень тепло отзывалась. — Мама покачала головой. — А ты ее так неласково…

— Да ты что ма! — Возмутился Алексей. — Она даже подписывается как С.К.Д.Ф.

— Да-да. — Вера кивнула. Симона де Клер, доктор философии.

— Она настоящий доктор философии? — Мальчишка округлил глаза. — Что она тогда забыла на нашей свалке?

— Она отсидела по политической статье, и потеряла гражданство.

— А Дженсен?

— Говорят, решил после психушки не возвращаться в свой институт, и осел здесь. Но это может быть просто болтовней. Ты ведь знаешь, на Свалке не любят делиться своими тайнами.

— Даже ты?

— А я, тем более. — Она звонко рассмеялась. — Иди уже, следопыт. Вин Хо уже три раза звонил…

Алексей глянул на часы над входом и пулей вылетел из за стола.

— Вот блин! Теперь он с меня точно голову снимет!

— Не забудь поблагодарить его за тыкву! — Успела крикнуть в след убегающему мальчишке мать, и снова чему-то грустно улыбнулась.

До древнего контейнеровоза в котором свил гнездо старый кореец, чудом занесенный на Свалку, было всего ничего, и через пять минут, Алексей уже стучался в дверь, пытаясь унять сбитое после бега дыхание.

— Заходи. — Проскрипело из динамика над входом, задвижка замка едва слышно щелкнула, и Алексей толкнул дверь.

Внутри обширного пространства грузового отсека, был кусочек настоящего рая. Деревья, трава и даже небольшой водопад.

Кореец сидел на коленях созерцая струящийся по камням ручеек.

Алексей сел рядом не решаясь нарушить медитативную тишину.

— Тебе понравилась тыква? — Неожиданно спросил Хо по-корейски, повернув свое изрезанное морщинами лицо к мальчику.

— Да учитель. — Алексей коротко кивнул. — Мама благодарит вас от всего сердца за то наслаждение, которое вы нам доставили этой чудесной тыквой.

— Хорошо. — Кореец кивнул и вдруг оказался на ногах. — Пойдем.

Над грузовой палубой, находился еще один технический отсек. Не такой обширный, но достаточный для небольшого спортзала. Мальчишка быстро переоделся и остался лишь в тонких штанах.

Разминка, которая в другом месте могла считаться за полноценную тренировку, растяжки, динамические и изометрические упражнения, тягучие словно патока и взрывные движения жуткого сплава из всех видов боевых единоборств Кореи. Три часа пролетели как три минуты. Запыхавшийся и выжатый досуха Алексей почти без чувств рухнул на узкую лавку. Мастер Хо, не торопясь принялся разминать мышцы ученика, потом в ход пошли пахучие мази и иголки. Через час, совершенно осоловевший парень сидел завернувшись в вытертое до дыр полотенце, и пил ароматный чай из фарфоровой чашки.

— Как твои успехи у Виктора Афанасьевича? — Поинтересовался старый кореец перейдя на совершенно чистый русский язык.

— Нормально. — Алексей пожал плечами. — Только он чуть не проломил мне голову прикладом на последней тренировке.

— Он двигается так быстро? — В голосе его послышалась легкая тревога.

— Нет. — Ученик замотал головой. — Просто мне часто не хватает силы. Он же здоровый как медведь, вот и приходится крутиться.

— Это хорошо. — Вин Хо едва заметно качнул головой. — Цени его уроки. На ножах, этот старый медведь сильнее чем все кого я знал.

— Да. Только он еще и пытает меня всякими знаниями по медицине, тактике, оружейному делу и всякому прочему. — Хмуро ответил Алексей. — Скажите учитель, а зачем мне это все? Хулиганов я и так преспокойно одолею. Зачем мне медицина, рукопашный бой, тактика малых подразделений, подрывное дело и все такое? Почему вы со мной возитесь?

— Не бывает бесполезных знаний. — Мягко ответил Хо. — Каждое знание ложится крупинкой в общую картину мира, делая ее точнее. И когда придет время принимать решение, ты будешь подобен зрячему среди слепцов.

— Доктор Дженсен, а что вы скажете о слухах будто бы вам удалось открыть секрет стационарных порталов?

— Думаю человечество еще не готово к подобным переменам.

— Вы не боитесь принудительного изъятия ваших знаний?

— Ну что вы, милочка. Взять можно только из здоровой головы. Боюсь у меня внутри уже такая каша, что оттуда даже рецепт яичницы не выудишь.

Интервью В «Новом Времени» по поводу сто сорокалетия института прикладной математики Новой Европы.

Жизнь на Свалке, несмотря на полное отсутствие всяких следов государственной власти, была все же весьма упорядочена. Среди людей выброшенных обществом на обочину, были и врачи, техники и даже серьезные управленцы.

Один из упокоенных на кладбище кораблей — военный фрегат, переоборудовали под электростанцию, и начали централизованную разводку электричества. Работал магазин и школа. Были даже свои фермы и полицейский участок. Правда настоящий офицер там был только один, все остальные работали на правах гражданских охранников и даже не имели оружия, но порядок на Свалке поддерживали успешно. Даже когда в городе прокатилась волна политических манифестаций и погромов, в поселке было тихо. Во многом это была заслуга начальника участка — долговязого лейтенанта Прево. Именно его худая нескладная фигура в черной форме маячила впереди. Прево как раз распекал первейшего поселкового пьяницу, толстого словно пивная бочка, мистера Питерса.

— Мистер Питерс! — Услышал Алексей когда подошел поближе. — Даже Уиктор Афуэнасьич, не пьет столько сколько вы. А ведь он русский.