Исчезнувшая дочь - Алекс Лейк

Алекс Лейк

Исчезнувшая дочь

Alex Lake

AFTER ANNA

Copyright © Alex Lake, 2015. This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK and The Van Lear Agency LLC.

Разработка серийного оформления Сергея Власова

Иллюстрация на обороте титула Михаила Петрова

Пролог

Все вышло куда проще, чем можно было ожидать. Девочка повелась. Озираясь, она вышла из школы. Одна. Родители не удосужились забрать дочку. Ай-яй-яй, кто ж так делает? Какая безответственность – оставить пятилетнее дитя на произвол судьбы. Просто ужас!

Зато нам повезло.

А вот ей – нет. И кому точно не повезло, так это ее несчастным, вскорости таким убитым горем, «ах-куда-мы-только-смотрели» – родителям. Зато нам повезло.

Никто ничего не заметил. На сто процентов. Ведь мы были очень внимательны. Наблюдая за всеми этими людьми, слонявшимися у школьных ворот в ожидании избалованных отпрысков, чтобы засыпать их своими тупыми вопросами.

Как прошел день? Чему ты сегодня научился? Моя маленькая принцесса хорошо себя вела? Надеюсь, ты был на высоте?

Так и растят поколение слабых, изнеженных деток, уверенных, что мир вертится вокруг них. Что все и вся будет подстраиваться под их капризы, позволяя им получать желаемое без борьбы. Гниль, исподволь проникшая во все уголки жизни общества, которой никто даже не пытается дать отпор.

Ну, за исключением нас, конечно. Пусть наш вклад и скромен, но мы сделаем все, от нас зависящее, чтобы остановить напасть.

И начнем с этой маленькой девочки.

Теперь она – наша. Отныне и вовеки. Нам нравится обладать. А вот делиться не нравится. Чем делиться, лучше вообще уничтожить. Может, и не самая достойная черта, но от нее не избавиться. Это совершенно бессмысленно. Так было всегда.

И ею мы тоже делиться не будем. Она – наша. Только села в машину – и пропала без следа.

Все прошло просто прекрасно. Как, собственно, и ожидалось.

Признаем, это было даже приятно.

Чего уж там, мы даже мысленно похлопали себя по плечу.

Всего лишь везение? Возможно. Удача, она еще никому не мешала. И мы – отнюдь не исключение, по крайней мере в этом смысле. Зато во всех других смыслах мы совершенно не такие, как они. Мы – лучше. Дальновиднее. Решительнее.

Так что удача тут, может, и ни при чем. Ну, разумеется, нет. Если разобраться – просто грамотный расчет. Да-да, именно. Ну, и сноровка, конечно. Кто смел, тот и съел. Это мы, мы сами все сделали. А удача тут ни при чем.

Но почивать на лаврах мы не будем. Ни в коем случае. Это всегда ведет к провалу. Самодовольство – верный путь к поражению. Поэтому не будем пока трогать девочку, не станем забегать вперед, просто на всякий случай.

Сейчас она спит, такая темноволосая, маленькая и красивая. Спит на заднем сиденье машины. Под кайфом, надежно укрытая от посторонних глаз до тех пор, пока не наступит время использовать ее с необходимой нам целью. С той целью, которая настоятельно требовала, чтобы мы ее взяли. Жалко, конечно, что бедняжка оказалась во все это втянутой и что ей придется заплатить за содеянное другими. Несправедливо, но, как известно, мир вообще несправедлив. Жизнь – несправедлива. Это нам тоже известно. Справедливость тут вообще не при делах. Думает ли волк, пожирающий ягненка, о справедливости? Или об оскорблении невинности? Нет, волку есть дело только до его голода. Нет ни справедливости, ни несправедливости. Волк просто берет то, что ему нужно, и эта нужда – его единственное оправдание. Хорошо, плохо, справедливо, несправедливо – эти отвлеченные понятия ничего не значат в волчьем мире.

И в нашем, кстати, тоже. Есть только слабые и сильные, лузеры и победители. Все завывания насчет морали – лишь средство, с помощью которого слабые пытаются помешать сильным. Мы не можем позволить им повлиять на наши действия.

И не позволяем. Никогда не позволяли. И не позволим.

Справедливости не существует.

Она – сказка для слабаков.

Для лузеров.

Трогаясь с места, мы разрешаем себе скупо улыбнуться. Помимо всего прочего, это дельце обещает быть забавным.

Часть I

До того

Глава 1

Жизнь – сложная штука

Похоже, она опаздывала. Опять.

Джулия Краун бросила взгляд на часы, висящие на стене конференц-зала. Типичные швейцарские железнодорожные часы с массивными стрелками. Она случайно узнала, что это не имитация, часы были аутентичными. Они прекрасно подходили к овальному столу для переговоров и мягким кожаным креслам. В этом конференц-зале все было самым лучшим. Клиентов подобные вещи обнадеживали.

Два сорок пополудни. Встреча по вопросу опеки над ребенком должна была уже завершиться, однако все пошло вкривь и вкось, в основном потому, что ее клиентка, муниципальный советник Кэрол Проуз, действовала неблагоразумно. Что, разумеется, было объяснимо, поскольку та обнаружила своего мужа Джорди – поэта и преподавателя английского на полставки – в постели с одной из его бывших учениц. Объяснимо-то объяснимо, но легче от этого не становилось.

Джулия нервно постукивала ногой по ножке стола. Она должна была забрать пятилетнюю дочь Анну из школы, и опаздание исключалось. В три тридцать им следовало заехать к одной женщине за щенком кокер-спаниеля. Одним прекрасным утром та проснулась от жалобных визгов. Спустившись вниз, счастливица обнаружила, что ее собака, всю последнюю неделю выказывавшая странную вялость, с пулеметной скоростью производит на свет щенков.

Женщина работала медсестрой, и сегодня у нее была вечерняя смена. Но она согласилась подождать до полчетвертого, не дольше. Джулия с Анной уже убили кучу времени, покупая для щеночка всякие красивые штучки, выбирая место, где будет его постелька, и придумывая ему имя. Анна предложила назвать собачку Беллой, что Джулия совершенно одобрила. Они запаслись собачьими лакомствами и спланировали, куда будут водить щенка на прогулку. Джулии вовсе не улыбалось столкнуться со слезами, которые непременно последуют, когда дочка узнает, что сегодня щеночка не будет.

Кроме того, Джулии самой позарез нужен был этот щенок. Ему надлежало стать необходимым источником любви и радости. В скором времени ей предстояло начать войну из-за опеки, и если это выльется в то, с чем теперь столкнулась Кэрол Проуз, Анне обязательно нужна будет отдушина.

Нет, Джулия не застукала Брайана в постели с ученицей, оно и к счастью, – тот преподавал в начальной школе. Ни с ученицей, ни с кем-либо еще, если уж на то пошло. А если бы и застукала, ей, вероятно, было бы наплевать. Именно в этом-то и заключалась проблема. В принципе, Брайан ей нравился. Она считала его хорошим мужем и хорошим отцом… ну, ладно – нормальным мужем и нормальным отцом. Просто он ее не вдохновлял. Даже хуже: он ее нисколько не волновал. Сделался чем-то вроде шапочно знакомого коллеги, который тебе безразличен. Скажем, услышав о каких-то проблемах у такого – «Представляешь, Брайан разводится!» – ты можешь даже подумать: «Вот бедняга», но на самом деле тебе будет все равно. Что-то в этом роде она и чувствовала по отношению к мужу. Его просто больше не существовало в ее жизни.

Конечно, так было не всегда. Их фото, сделанное во время медового месяца, долго стояло на ее рабочем столе: она и Брайан на белом песчаном пляже греческого острова Милос. Они только-только поужинали рыбой, зажаренной на гриле, а позади горело закатное солнце. Джулия тогда попросила официанта, по совместительству рыбака и владельца пляжного ресторанчика, их сфотографировать.

Потом они стояли, держась за руки и глядя на море.

– Это – рай, – произнесла она. – Просто восхитительно. Мир – вообще волшебное место.

– Ты не обкурилась, часом? – захохотал Брайан. – Как тогда, когда мы под кайфом любовались звездами?

– Но это же правда, – запротестовала Джулия. – Мы – в раю. Шатаемся по колено в воде, и еще целых две недели нам не о чем беспокоиться. И сейчас наша единственная забота – это вернуться в комнату… – Она чмокнула Брайана в щеку, скользнув взглядом по его мускулистым рукам и плоскому животу, легко пробежала пальцами по волосам, покрытым солью. – А там посмотрим, может быть, найдем способ с пользой потратить еще несколько часов нашего медового месяца.

Им было так просто друг с другом, таким близким, таким взаимосвязанным. Но все это закончилось. Их дорожки где-то разошлись, и каждый из них отправился на поиски чего-то своего в этой жизни. Вовремя не заметили, внимания не обратили, что начали отдаляться друг от друга, а потом стало слишком поздно. Задним числом Джулии казалось, что это произошло примерно тогда, когда родилась Анна. Дочь была их единственным ребенком, и, судя по тому, с каким трудом она им досталась, других детей им не светило. Анна заслуживала другого отца. Такого, который выдумывает забавные истории, отправляется на поиски сокровищ, рисует с дочкой волшебные картинки и изобретает забавные игры. Который всеми силами подпитывает своей энергией ее удивление и трепет перед миром.