Больная повесть - Борис Шавердян

Шавердян Борис

Больная повесть

Борис Шавердян

Больная повесть

ОГЛАВЛЕНИЕ

26 ноября 1993г.

27 ноября 1993г.

28 ноября 1993г.

29 ноября 1993г.

30 ноября 1993г.

1 декабря 1993г.

2 декабря 1993г.

3 декабря 1993г.

4 декабря 1993г.

5 декабря 1993г.

6 декабря 1993г.

7 декабря 1993г.

8 декабря 1993г.

9 декабря 1993г.

10 декабря 1993г.

26 ноября 1993г.

Я человек

И это надо доказывать каждодневными усилиями трудом болью я человек?

Мама вчера в четверг сломала ногу шейку бедра упав с постели в мое отсутствие

Я растерян почти позорно-стыдно хотя худо-бедно дождавшись сестры Наташи с мужем на их машине участвовал в том что ее взяли в больницу сделали снимок потом наложили фиксирующий ногу внизу гипс (врач Гоги) и - постельный режим неподвижность и шансы на заживление

Но - мама очень слабая многолетняя астма простужается от малейшего ветерка и кашель на полгода почти непрерывный изнуряющий ночные удушья уже несколько лет не выходит из дома старенькая немощная а тут мучительный путь с восьмого этажа без лифта (как мы несли ее не помню) в морозный для нее студеный день я растерянный подавленный все же сообразил поставить на газ воду и залить ее в винную бутылку а внизу в машине дал маме согреть озябшие руки запомнил эту горячую бутылку за благодарный сквозь страдание мамин взгляд крупица тепла удалась

Город наш полумертвый подвергшийся нашествию врагов варваров поджидавших момента увы внутри самих жителей смерти и холоду хорошо в нем нет отопления нет горячей воды не работает скорая помощь отключены лифты перебои с электричеством и в людях отключено или очень уж устало что-то главное из душевного хозяйства больница пустая промерзшая пахнет не медикаментами а дерьмом от неудачно облегчившегося хирурга Георгия чуть ли не до инея холодный металл большой рентгеновской установки

Ситуация откровенно тяжелая и явно творческая в интракосме (хотя предельно ясная уже во внешнем поведении - по горло хватит диктуемого необходимостями ухаживания в одиночку за лежачим больным) творчество если и получится будет горьким пока я потерян среди грязной бесхозной квартиры и нет сил поднять руки на простое дело собрать разбредшиеся вещи вымыть посуду постирать - все хожу и смотрю на спящую промерзшую в больнице мать и чувство усталости и желание спать не украдкой даже а воровством смакуя покой и здоровье

Вчера почти бессонной ночью спокойно без леденящего трепета-ужаса думал о возможных похоронах даже показалось не очень-то буду убиваться показалось

Но пока сделали все возможное продираясь сквозь явно неблагоприятные обстоятельства рискуя измучить болью при перемещениях и застудить слабые легкие

Пишу это (второе после смерти отца свидание со смертью) ради укрепления духа своего (укрупнения? маленький дух - душок?) и дееспособности и по привычке думать с ручкой в руке опираясь на записанные слова мимику мыслей

Но вот идет по-настоящему тяжелое ей давно пора писать и жарко после больничной замерзшести ночной ужас почти безраздельно владеет мною

27 ноября 1993г.

Утро ночь прошла неплохо вселила надежду что вчерашний холод в больнице обошелся паники нет но нет и сил мыть посуду после третьей подряд почти бессонной ночи пока не налажен уход за больной нет судна (в пути - обещали знакомые) никак не может помочиться

Интересно как снижается уровень желанных удовольствий-наслаждений в особых условиях - переутомления недосыпания предчувствия страшного - уже нет удовольствия в еде но как остро-желанное вижу сон и радостен процесс опорожнения кишечника есть конечно круги невзгод где любая пища и вода становятся объектами вожделения

Вечер при свече усталость неудачи с мочеиспусканием несмотря на принесенные днем судно и утку можно неспешно попить чай с конфетой хочется спать мама спокойна и кроме неписания почти образцовая больная - а ведь до перелома часто не доносила до туалета вытекало само собой последствия тяжелого стресса или проще и вернее говоря страданий последних дней

В моей комнате холодно тепло из кухни от постоянно горящего газа согревает мамину комнату но до меня не доходит дверь прикрываю обстановка здесь немного алхимическая химикаты стеклянная посуда тигли горелка "пус-пус" я уже почти год добываю серебро из старого фиксажа и рентгеновских пленок слитки продаются легко тем живем но дышать мне при плавках приходится едким конечно есть и выгорающая сера - куда без нее алхимику большая некогда черно-белая фотография висящая на стене от активных газов отбелилась а потом стала пятнами тонироваться в коричневый цвет но стихи написанные на ней прямо на изображении унылой базарной сцены два года назад когда я был растоптан своей любовью сохранились банальные больные

Смерть со свечой

Бродит по мне

Рыцарь уснул

В рваном коне

Не приходи

Здесь холода

Хлюпанье стен

Боль навсегда

Темень жует

Губы души

Не приходи

Или спеши

Гонит меня

Черный посол

Стоном покрыт

Свадебный стол

Отворена

Бренная дверь

Я ухожу

В море потерь

Будут во мне

Рыцарь и смерть

Маска любви

Нищая твердь

Будет со мной

Парус огня

Горечь и свет

Примут меня

А под стихами еще что-то кончающееся словами "Кафка - солнечный"

Ура! пописали потом еще наладилось

Усталый человек - с трудом человек? усталость отключает тонко детализированные области сознания растушевывает отчетливые звуки рисунки смыслы в сфумато-вглубь-себя а то и вовсе в грубый тяжелый туман в интроартном пространстве где разыгрываются арт-представления сознания для самого себя усталость игрушечная смерть? игрушка смерти?

При свете свечи я не сразу заметил его он стоял у раскрытого книжного шкафа с "Метафизикой" в руках испугался я ненадолго он явно был из доброй глубины мира грустно улыбаясь он всматривался в текст будто вспоминая и слегка кивая головой мы молчали страницы Аристотеля перелистывались казалось без прикосновения его рук но вот он дошел до неразрезанных листов улыбнулся живее и стал разрезать их старым красновато-желтым ножом я не решался заговорить хотя чувствовал что он мне ответит некоторое время спустя если это вообще происходило во времени он закрыл книгу поставил ее на место в шкаф внимательно посмотрел на меня как бы говоря мне надо поспать и дунул на свечу

Это был Магистр нож остался на моем столе рукоятка его сделана в форме юноши и девушки слившихся в соитии так что держащий нож сильней прижимает их друг к другу

28 ноября 1993г.

Утро идет снег

Можно нужно было бы постирать но даю себе отдых в моем стиле эгоистично почувствовать некое регулярное течение комфорт ("свою игру ") и в тяжелом положении ночью поспал обрывками в сумме часа четыре собственно спать начал когда перестал вскакивать на каждый мамин стон - опять форма эгоизма и лени не абсолютных но включенных как моменты в нечто более общее эгоизм равен свободному времени и силам не скованным ужасом или страхом вообще интересен эффект завороженности скованности сил человека часто он сам безотчетно но очень искусно убивает в себе самые уязвимые тонкие творческие человеческие стороны - чтобы обезопасить себя от чрезмерных (нечеловеческих?) страданий

Телефон не работает нет возможности выйти один или позвонить день ясный тихо-снежный светлый и совсем не безнадежный акварельно хочется жить и даже фотографировать пока все обходится неплохо после перелома похоже везет

Или все это иллюзия надежды подстроенная светлым днем? тревога все же не покинула мира лежит плоско-неброско на незримой периферии за кругом внимания здесь-теперь больной мамы и ухаживающего меня

Я пытаюсь размышлять почему останавливаются наши старые большие часы с боем - рука тревоги? или просто недозавел я хочу войти внутрь смысловых потоков сосредоточенно-предпечальный ищущий отрешенности тихого звучания почему-то рисуется картинка безумного оркестра на пустыре с редко расставленными пюпитрами и с фантастически веселыми кошками одетыми под обезьянок музыканты виртуозы молчания неописуемы все ярко голубое зебристо-желтое бордовое изящество пространства воздуха линий седых шевелюр ножек пюпитров...

Взмок как мыш трижды удовлетворивший кошку - я заправляя простыню под маму

Днем пришел сосед сверху Вова почти мой ровесник отец троих детей с просьбой

- Зарежь нашего кролика я не могу

- Как?

- Не могу резать совсем улыбается странно

Мы пошли на крышу нашего девятиэтажного дома по крутой железной лестнице в сопровождении целой ватаги Вовиных детей и племянников лестница долго позванивала пока они поднимались за нами крыша плоская темно-серая здесь светло зябко ветерок дальние горы в снегу ясное лицо мира над нами кролик и кухонный нож переданы мне детишки выстроились наблюдать почти как в очереди за хлебом чуть рассыпавшейся посмотреть кто вздорит у окошка выдачи я никогда не резал кролика но надо было действовать...