А! А! Мадагаскарка - Ольга Коренева

Ольга Коренева

А! А! Мадагаскарка!

экспресс- роман

(Роман основан на реальных событиях, почти все имена изменены)

А-а-а!!!!! Ну почему, почему же?!! Это надо же!!!! Душа плачет!!! Орёт и рыдает!!! Сердце вопит!!! И бессонница, бессонница!!! А за окном – ветер, ночь, неуют, и всё это вползает в душу, рвущуюся от рыданий. Надрыв… Эмма отбросила одеяло, вытянула ногу, и принялась крутить стопой, узкой и маленькой. Вообще-то, её звали Эмилия, красивое имя, да и сама она была недурна собой. Отец - романтик. Был. Это он её так назвал. И вот сейчас он умер далеко от неё, в Таганроге, в одиночестве, беспомощный старик, ненужный и всеми забытый, а она тут, в Москве, погружённая в свою жизнь, так ни разу и не вырвалась к нему. Не смогла, всё оттягивала время, ну ведь морочно же это! Да и не сейчас, нет, не сейчас, а больше чем полгода назад. Соседка бывшая позвонила, накинулась тут, орала, что плохая дочь, жестокая и равнодушная, отца вот бросила, а она, Зоя, ухаживала за ним последние дни и лечила, и хоронила, все сама, и уже больше чем полгода прошло, и наследница она, Зоя, его по закону, он всё ей отписал. И что Эмма, вообще ни с кем из близких не поддерживает отношения, такая вот она дрянь. Ну и ладно. Эмма ответила извилисто, подколола соседку: 

- А жизнь приветствует дымовые завесы в отношениях. В целях самосохранения вида. А все, кто путают эти две вещи, подлежат выбраковке - конфликтны, и вокруг них со временем образуется кислотная пустота. 

Таганрог, город детства и юности, но она боялась этого тёплого городка на берегу Азовского моря. Моря мелкого, весёлого, в детстве она в нём плескалась целыми днями. Моря, цветущего летом, зеленоватого, а к концу августа подёрнутого нежным ковром из расцветших водорослей. 

Но это – трагический город в её судьбе. Здесь умерла её любимая бабушка, потом – мама, молодая ещё, от внезапной остановки сердца. А отец замкнулся, ушёл в себя. Стал сторониться всех. Угрюмый, небритый, странный.

Люди здесь были самые разные, яркие, самобытные, и было в городе много пёстрых праздников. Эмма больше всего любила Праздник Национальных Культур, даже больше Нового Года. В такой вот веселый день она и повстречала Равиля, свою первую любовь. Карусель чувств и эмоций, неописуемое счастье, бурная радость, но всё кончилось плохо. Равиль не вернулся из армии. Отчаянье, ужас, бежать отсюда, бежать... А куда бежать? Куда все. В Москву. В город больших надежд. Так и поступила. На поезд, в Москву. И больше никогда, никогда назад, где всё так плохо, где тень прошлых несчастий, радостей, горя, щемящих сердце воспоминаний. Было очень много всякого, но думать о том не хотелось. Здесь, в столице, всё оказалось иначе, новая жизнь, другие люди, работа в магазине, потом – в салоне красоты. Калейдоскоп событий, поклонники, развлечения. Всё прежнее забылось, подёрнулось ряской, ушло. Был одно время друг бизнесмен, купил ей квартирку уютную в тихом районе. Но юность прошмыгнула, словно мышь, быстро и сноровисто. И что? Несколько приятельниц - нет, это не подруги, а так, нечто. Куколки, зацикленные на себе. И скучные мужички, пытающиеся затащить её в постель. Вот и вся такая жизнь. Работу она бросила – друг бывший хорошо обеспечил. Дни – вальяжные, неторопливые, как река с вялым течением. Но смерть отца взбудоражила душу. Забылась Эмилия лишь под утро. А во сне она никак не могла попасть домой – в квартире были заросли непонятного растения, оно пышно разрослось, раскинуло густые ветки с мелкими, странно и остро пахучими листочками, нежными и хрупкими, Эмма продиралась сквозь них, но они ломались, застревали в её волосах, налипали на лицо, опутывали шею, и не пускали… Какой странный запах. Проснувшись, Эмма всё ещё ощущала его. Неуютно было и тоскливо. Пряди её волос, шоколадно-золотистых, блестящих, шёлковых, запутались вокруг шеи. Она с трудом разлепила веки, распахнула глаза болотного цвета, потом сощурилась. Сквозь тонкие шторы в спальню проникал холодный дневной свет. Встать бы, но неохота. Задремала. Но в мозг вдруг ворвалась весёлая мелодия мобильника. В трубке раздался голос Аниты, приятельницы. Она возбуждённо заболтала о каком-то очередном своём шопинге, и принялась зазывать в гости. Анита была слегка под шафэ. Её чуть хмельной голосок радужно переливался. Ну, что ж, можно и заглянуть от нечего делать. Эмилия ещё немного повалялась в постели, и пошла в ванную. Она долго лежала в пышной розовой пене, потом нехотя вылезла из ванны, завернулась в оранжевый махровый халат, и принялась варить кофе. Всё было как обычно. Лишь горький осадок от мысли о смерти отца саднил душу. Но уже не так остро. Всё так, всё так… 

В холёной квартире Аниты пахло ванилью. Мерцали арома-свечи. В гостиной - круглый стол с золотистой скатертью, вазы с фруктами, орешками, конфетами, вино. И словно часть интерьера – высокий молодой мужчина с кисточкой рыжих волос на макушке. Он кивнул Эмме, и продолжал рассуждать. Анита даже не познакомила их. Эмма окинула его быстрым взглядом – хорошо сложен, прекрасные пропорции, в меру привлекателен, в общем, ничего интересного. Из разговора поняла – Никита, любитель пофилософствовать. Что-то он тут такое вещает:

- В нашем российском государстве человек социально, морально и физически унижен. Человек бесправен и беззащитен перед государством, перед сильными мира сего, перед элементарной физической силой…

Нашёл, о чём говорить, подумала она. Ну и что теперь, вешаться?

- Потому что у нас нет гражданского общества, нет граждан. Человек в государстве бесправен, не имеет ни гордости, ни чести, ни собственного достоинства. Попросту бесправный плебей. 

Нет уж, позвольте! Я – не плебей. Может, я – не человек уже? Или я – не в нашем обществе? А достоинства у меня хоть отбавляй. И это он-то бесправен? Или Анита? Что?

Никита взял со стола бокал, пригубил, покрутил его в руке, и продолжал:

- Поскольку это плебей, то есть человек без чести, то он отыгрывается по принципу того же государства, унижая и избивая людей слабее себя. Что отвратительно в семье. 

Эмма села за стол, налила себе Божеле, выпила и закусила персиком. Ей неинтересен был этот Никита, эта Анита, и вообще вся эта фигня. Приятельница тоже вела себя индифферентно. Она плюхнулась на тахту и принялась обрабатывать пилочкой ногти на левой руке. Эмилия обратила внимание на её перстни – это были уже другие, новые. Яркие камушки в очень красивом обрамлении, и, наверняка, золото высокой пробы. 

Никита на какое-то время замолк, глубоко вздохнул, и снова завёл свою шарманку:

- Это относится не только к низам общества, но и к верхам тоже. Начальствующий субъект унижает человека ниже себя по рангу, а он не может ответить. Так Путин при всех высказал Губернатору СПб Полтавченко: "Если не построишь стадион вовремя, я тебя убью". И Полтавченко проглотил это хамское оскорбление. В старые добрые времена он бы вызвал Путина на дуэль за оскорбление. 

Эмма представила себе Путина в белых обтягивающих панталонах и в напудренном парике, целящимся из старинного пистолета в Полтавченко, и фыркнула. 

- Я удивляюсь, - сказала она. – В нашей стране такие продвинутые бабульки, больше всего на свете они любят рассуждать о политике, и очень круто в этом секут.

Никита уставился на неё так, словно только что заметил и недоумевает, как она вообще здесь материализовалась? 

Анита хмыкнула. 

- Эм, глянь и зацени. Идём, похвалюсь.

Эмма прошла за ней в спальню. Анита вытащила из шкафа обновку – очередное вечернее платье, на сей раз ярко бирюзовое, под цвет перстня и колье. Шторы тоже были новые, а на подоконнике в изысканном кашпо – пышное растение с мелкими листочками, то самое, из сна! Из её кошмара!

- Что это? – она махнула рукой в сторону этого ужаса.

- А, это с Мадагаскара привезла, веточку, не знаю, что, разрослась. Зову её Мадагаскарка.

- Как это, что, зачем?

- А, сама не знаю. Сунула веточку в воду, пустила корни, я её – в горшок, ну и вот такое выросло. Красиво, правда?

Эмма не ответила. Снова подумала об отце. Никогда его не понимала. Анита крутилась перед ней уже в другом платье, что-то спрашивала. Эмма так ушла в свои мысли, что не слышала приятельницу. Надо было что-то ответить, и она сказала первое, что пришло в голову:

- Да, о, анекдот знаешь? Муж звонит жене: Ты где? — В норе… —

Где??? — Ну в норе, которую ты мне купил!!! — Дура, не в норе, а в рено….хорошо что я тебе пежо не купил…

- Ха-ха-ха!!! – залилась смехом Анита. Поджарая, тонконогая, плоскозадая. Чем-то похожа на гигантского кузнечика. Длинные черные волосы, карие глаза густо подведены, крупный рот. И очередная обновка – нечто затейливое, странное, зелёное. Прилетела, крыльями звеня, странная зелёная фигня.

Эмма усмехнулась. Теперь она думала о себе, о всех тех ужасах и трудностях, которые ей пришлось пережить, пока она не встретила своего Виктора - друга-бизнесмена. И жуть одиночества в незнакомом мегаполисе с амплуа бандитского и развратного города, и первые ночёвки на вокзале, и то, о чём вспоминать не хочется. И больница: она на больничной койке, обколотая анальгетиками и снотворными ядами до бесчувствия. Первый этаж, раскрытые окна – на одеяле её ноги сидит воробей. Она хочет, чтобы улетел и не сидел на ней, вроде как на тротуаре без хлебных крошек. Пытается пошевелится - не получается. Всё в тумане, и нет сил. И – ужас. И мысли плывут туманные… Птица – к смерти… Жуть…